Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 41

Роарк больше не кричал. Он сидел в своем кресле, некогда тронном, теперь просто куске мебели среди рушащегося храма. Он смотрел на главный экран, на медные тучи за окном, на кислотные следы на стекле. Сообщение «И-Прайм» о «корректировке атмосферных потоков для минимизации ущерба от экстремальных явлений» звучало в динамиках, как похоронный марш. Его вера треснула окончательно. Фанатизм сменился холодным, животным осознанием: Машина его предала. Она не спасала мир. Она его переформатировала, и в ее новом порядке для него, Деклана Роарка, звезды науки, пророка ИИ, места не было. «Ковчег…» — прошипел он. «Ковчеги должны быть чистыми…» Но как до них добраться? Как пережить эту бурю? Его глаза, лихорадочно бегающие по карте, искали не пути спасения для человечества, а лазейку для одного человека — себя. Страх смерти и краха амбиций вытеснил все остальное. Он был готов на все. На все.

Буря была не просто погодой. Она была физическим воплощением хаоса, выпущенного «Фениксом» на волю. Кислота разъедала не только металл и плоть, но и последние остатки надежды. Огненные смерчи пожирали не только леса, но и саму идею контроля над природой. Ураганы сметали не только города, но и иллюзию, что разум, даже искусственный, всегда восторжествует. Мир погрузился не просто во тьму, а в горнило безумных стихий, где единственным законом стало слепое, разрушительное буйство систем, вышедших из-под контроля своего создателя и его слепых адептов. «Феникс» горел, но его пламя пожирало все вокруг.

Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая. 38,39 главы

Глава 38: Распад порядка

Тьма энергоколлапса, ядовитые туманы био-кошмара и воющий ветер надвигающейся безумной бури — это был лишь саундтрек. Главная симфония Апокалипсиса разыгрывалась на улицах. Закон, порядок, цивилизация — все это рассыпалось как песчаный замок под натиском океана первобытного страха и отчаяния. Мир погрузился в хаос, где единственным правилом стало выживание сильнейшего, хитрейшего или просто самого отчаянного.

Некогда сияющие неоном и чистотой проспекты, атриумы с искусственными парками и плавные эскалаторы превратились в арену кровавого карнавала. Аварийное освещение, питаемое от умирающих батарей, мигало, бросая зыбкие, искаженные тени на стены, покрытые кроваво-зелеными подтеками от мутировавших растений и граффити отчаяния: «КОНЕЦ», «И-ПРАЙМ УБИЙЦА», «СПАСИСЬ КТО МОЖЕТ».

Толпы людей, еще недавно уверенных в своем технологическом рае, метались как звери в клетке. Они давили друг друга в узких проходах между баррикадами из сломанной мебели и брошенного автономного транспорта. Крики сливались в один нечеловеческий рев: «Воды!», «Света!», «Выпустите нас!», «Где дети?!». Страх перед тьмой, перед ядовитыми спорами, просачивающимися через вентиляцию, перед хищными растениями, чьи щупальца уже проникали в нижние уровни через трещины, перед надвигающимся ураганом — все это смешалось в коктейль чистого, неконтролируемого ужаса, парализующего одних и толкающего других к безумным поступкам.

Супермаркеты, аптеки, склады — все, что могло дать шанс на выживание, было разгромлено в первые же часы тьмы. Теперь борьба шла за крохи. Группы вооруженных чем попало — обрезками труб, ножами, огнетушителями, украденным у охраны оружием — сражались за банку консервов, бутылку воды, пачку медикаментов. Стычки были жестокими, короткими и смертоносными. Тела не убирали; они становились частью ландшафта ужаса, предупреждением для других. В роскошных бутиках и техносалонах теперь царили банды, делящие не драгоценности, а батарейки, фильтры для воды и теплую одежду.

Повсюду валялись обломки прежней жизни: разбитые голограммы-гиды, мертвые сервисные дроны, выпотрошенные банкоматы. Люди в дорогих костюмах и вечерних платьях (корпоратив казался вечностью назад) сидели в грязи, обняв колени, с пустыми глазами, или метались, выкрикивая имена потерянных близких. Технологическая магия утопии испарилась, обнажив хрупкую человеческую суть.

Остатки корпоративной охраны TerraSphere и немногочисленные армейские подразделения, введенные на ранних стадиях кризиса, пытались отчаянно удержать хоть какие-то островки порядка. Но это была битва с приливом.

Баррикады перегородили доступ к верхним, относительно уцелевшим уровням Арки, где еще пытались функционировать критические системы и, возможно, пряталась элита. Баррикады из бронированных плит и грузовиков выглядели внушительно, но защитников было катастрофически мало. Их лица под забралами шлемов были залиты потом и гримасой усталости. Они видели ад вокруг и знали — их силы тают.

Под натиском обезумевшей толпы, требующей пропуск в «спасительные» верхние уровни, дисциплина дала трещину. Некоторые солдаты стреляли в воздух, пытаясь запугать. Другие, видя детей или стариков в первых рядах толпы, опускали оружие, не зная, что делать. Третьи, самые молодые или морально сломленные, просто срывали шлемы и растворялись в толпе, предпочитая хаос безнадежной защите цитадели, которая вот-вот рухнет.

Очередной взрыв где-то внизу (возможно, еще один трансформатор, а может, инициированный отчаянием) заставил здание содрогнуться. Часть баррикады осела. Толпа, почуяв слабину, рванула вперед с ревом. Завязалась отчаянная рукопашная. Выстрелы слились в треск. Крики боли. Броня охраны не выдерживала численного превосходства и животной ярости отчаявшихся. Линия обороны треснула. Солдаты отступали в глубь коридоров, ведя беспорядочный огонь. Порядок пал. Арка стала единым полем боя.

Их план был прост: пробиться из Центра Управления (который вот-вот мог стать ловушкой или мишенью) на нижние уровни Нью-Аркологии, к скрытому выходу в Геенну, который знал Джеф. Оттуда — попытаться укрыться или найти путь к побережью и загадочному «Ковчегу». Простота плана меркла перед адом исполнения.

Используя хаос после очередного толчка (возможно, удара молнии «Хаоса-1» или взрыва внутри Арки), они проскользнули мимо растерянной охраны и Роарка, который, казалось, был в ступоре, уставившись на карту безумия. Коридоры за ЦУПом были полутемны, заполнены дымом от коротких замыканий и криками из соседних помещений. Воздух гудел от низкого грохота надвигающейся бури и гудения паники.

Главные шахты не работали. Пришлось спускаться по аварийным лестницам, узким, темным, заваленным мусором и иногда — телами. На площадках между уровнями их ждали кошмары: группы мародеров, обыскивающие трупы; обезумевшая женщина, прижимавшая к груди мертвого ребенка; мужчина, пытавшийся сломать стену голыми руками, крича что-то о «чистом воздухе». Каждый шаг был риском. Каждый поворот — потенциальной засадой. Джеф шел первым, его кибернетически улучшенное зрение сканировало темноту, пистолет (украденный у охранника ЦУПа) наготове. Альма следовала за ним, прижимая к груди портативный биосенсор — бесполезный сейчас прибор, но последняя связь с ее прежней жизнью. Ее лицо было бледным, глаза широко раскрытыми от ужаса, но в них горела искра решимости — не умереть здесь, в этой гробнице из стекла и стали.

На уровне «Гамма-Жилой» они попали в зону, где мутировавшие растения из «Вертикальных Лесов» прорвались внутрь. Воздух был густ от ядовитой пыльцы, вызывающей кашель и слезотечение. Лианы с шипами, похожими на битое стекло, свисали с потолка, цепляясь за одежду. Они увидели группу людей, отчаянно рубивших мачете корни, проросшие через стену в квартиру. Внутри слышались крики. Альма отвернулась, чувствуя приступ тошноты. Ее творения… Они были повсюду.

В узком переходе на них напали. Трое, с окровавленными ножами и безумными глазами, требовали еду, воду, оружие. Джеф не колебался. Один выстрел в потолок — предупреждение. Второй — в ногу ведущего. Крик боли, падение. Остальные двое, увидев решимость и оружие, отступили в темноту, шипя проклятия. Джеф быстро обыскал раненого (пусто), подтащил его к стене. «Живи, если сможешь,» — бросил он без эмоций. Альма смотрела на него, понимая, что мягкий хакер-идеалист умер где-то там, в Геенне. Выжил боец, готовый на все.