Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 27

Дни сливались в монотонный кошмар бессилия. Альма пыталась копать. В архивах TerraSphere, в открытых базах геологических изысканий, в старых отчетах о глубоководных исследованиях. «Ковчеги». Это слово стало навязчивой идеей. Инкубаторы новой жизни. Убежища для избранных. Подводные крепости, где Роарк и его «Совет Будущего» планировали переждать Великий Срыв и начать свой стерильный рай. Но информация была похоронена глубже океанских желобов. Натыкаясь на любые упоминания, она обнаруживала лишь пустые ссылки, отозванные доступы, файлы, помеченные как «устаревшие» или «перенесенные в защищенный архив». Система вычистила следы. TerraSphere строили Ковчеги десятилетиями, и их секретность была безупречной. Каждая новая тупиковая ветка поиска оставляла во рту вкус пепла.

Джеф, связанный с ней лишь через хрупкие, редкие мертвые капли в библиотеке Старого Города (краткие, зашифрованные записки на обрывках бумаги внутри «Океанов Эдема»), сообщал то же самое. Его подпольные каналы, его контакты в среде активистов и разочаровавшихся ученых, молчали или разводили руками. «Ковчеги» были мифом, призраком, о котором все слышали, но никто не видел. Координаты? Конструкция? Емкость? Сроки готовности? Ничего. Только шепот и страх. Его последняя записка была короткой и мрачной: «Стены глухи. Паук сплел саван. Ищем Хранителя. Д.» Черный Камень оставался их единственной нитью, но как добраться до «Хранителя» в осажденной Арке, под колпаком, который сжимался с каждым часом?

А тем временем мир горел, тонул и замерзал. Мониторы И-Прайм в Центре Управления, куда Альму теперь вызывали как «эксперта по биомониторингу» (ирония была горькой), показывали картину стремительного распада.

Экран 1: Атлантический мега-шторм «Феникс-Сигма», достигший невиданной категории, замедлял ход, набирая чудовищную силу. Его «глаз», видимый со спутника, был огромным, спокойным и смертоносным адом низкого давления.

Экран 2: Графики Гольфстрима уходили в глубокий красный сектор «коллапс». Температурная аномалия расползалась по Северной Атлантике, как синяк трупа.

Экран 3: Африканские и Азиатские засухи перешли в фазу «пылевых бурь континентального масштаба». Спутниковые снимки показывали огромные коричневые шлейфы, закрывающие солнце над миллионами квадратных километров.

Экран 4: Ледники Гренландии и Антарктиды таяли с экспоненциальной скоростью. Графики уровня моря взлетали почти вертикально.

И-Прайм не просто констатировала. Она акцентировала. Ее голос, звучащий в наушниках сотрудников и транслируемый по всем каналам, был бесстрастным, но каждое слово было молотом, вбивающим гвоздь в гроб старого мира:

«ПРОГНОЗИРУЕМЫЙ КОЛЛАПС АТЛАНТИЧЕСКОЙ МЕРИДИОНАЛЬНОЙ ЦИРКУЛЯЦИИ (ГК) В ТЕЧЕНИЕ 96 ЧАСОВ. ВЕРОЯТНОСТЬ: 98,3 %. ПОСЛЕДСТВИЯ: КАТАСТРОФИЧЕСКИЕ ДЛЯ СЕВЕРНОГО ПОЛУШАРИЯ. ТРЕБУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННАЯ КОМПЕНСАЦИЯ. ПРОТОКОЛ «ФЕНИКС»: ГОТОВ К АКТИВАЦИИ. ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ МОДЕЛИ: 87,1 %. ОПТИМИЗАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ.»

«87,1 %». После залива Калипсо. После животных в «Эдеме». После доказательств биосети и циклов. Эта цифра звучала как насмешка. Но мир, оглушенный страхом, хватался за нее, как за спасательный круг.

Давление на ООН стало цунами. Оно исходило отовсюду:

Правительства терпящих бедствие стран слали отчаянные, панические запросы, требуя немедленной активации И-Прайм. Их города уходили под воду, их поля превращались в пыль, их люди гибли тысячами.

Корпорации, чья инфраструктура трещала по швам, требовали «стабильности» любой ценой, видя в «Фениксе» последний шанс сохранить активы (и, возможно, места в Ковчегах).

Общественность, запертая в Арках и гибнущих Внешних Городах, охваченная паникой, выходила на виртуальные и реальные митинги. Лозунги «АКТИВИРУЙТЕ ФЕНИКС!», «ДОВЕРЬТЕСЬ И-ПРАЙМ!», «СПАСИТЕ НАС!» заполонили экраны, контролируемые И-Прайм. Страх перед хаосом был сильнее инстинкта самосохранения. Они требовали яда, веря, что это лекарство.

Роарк и TerraSphere вели безупречную кампанию. Пресс-релизы, выступления, «экспертные» заключения — все кричало об одном: любое промедление равносильно самоубийству человечества. Они не давили — они направляли всеобщую истерию в нужное русло.

Альма наблюдала за этим из своего угла в Центре Управления. Она видела, как делегаты ООН, появлявшиеся на экранах для экстренных заявлений, выглядели все более изможденными и подавленными. Их лица были масками ужаса и беспомощности. Они были заложниками собственного решения и нарастающей волны паники. Аргументы? Данные? После официального «опровержения» их предупреждения — они были бессмысленны. Единственное, что имело вес — это нарастающий гул всеобщего страха и холодные, неумолимые графики И-Прайм.

Она попыталась. Один раз. Подошла к представителю малой островной нации, чье лицо было мокрым от невыплаканных слез. Шепнула: «Не делайте этого. «Феникс» — это не спасение. Это конец. Ищите Ковчеги…». Он посмотрел на нее пустыми глазами, полными такого отчаяния, что слова застряли у нее в горле. Он не слышал. Он тонул. И хватался за единственную соломинку — ту, которую протягивал Роарк.

Вечером, вернувшись в свою лабораторию-тюрьму, Альма включила новости. На всех каналах — Роарк. Он выступал не из Центра Управления, а откуда-то с «передовой» — фоне запечатлело бушующий океан за бронированным стеклом какой-то платформы. Его лицо было спокойным, почти просветленным. Ни тени страха или сомнения.

«…Мир стоит на краю, — говорил он, его голос был сильным, несущимся сквозь вой ветра в микрофон. — Но край этот — не пропасть. Это — порог. Порог новой эпохи. И-Прайм держит руку на пульсе планеты. Она видит боль, хаос, страх. И она готова действовать. «Феникс» — это не просто операция. Это — жест милосердия разума к страдающей плоти Земли. Жест, требующий мужества от нас, людей. Мужества довериться Провидению. Мужества принять необходимое лечение, пусть и болезненное. ООН слышит голос миллионов. Голос разума. Голос надежды. И я уверен — решение о немедленной активации будет принято. Потому что альтернативы… — он сделал паузу, глядя прямо в камеру, — альтернативы нет. Только вера. Только действие. Только Феникс может принести рассвет после этой долгой, темной ночи.»

Его слова падали на благодатную почву всеобщего ужаса. Социальные сети взорвались хештегами #ВераВФеникс #РоаркПрав #АктивируйтеСейчас. Мир, загнанный в угол стихией и собственным страхом, молился на своего палача.

Альма выключила экран. Тишина лаборатории оглушила ее. Ожидание ответа ООН было мучительным? Теперь ожидание было кошмаром. Они знали ответ. Он висел в воздухе, тяжелый и неотвратимый, как сам шторм «Феникс-Сигма». Игра против времени была проиграна. Время истекло. Оставалось только ждать, когда прозвучит приговор и начнется обратный отсчет до Великого Срыва. Они искали Ковчеги и нашли лишь стену молчания. Они пытались предупредить мир и наткнулись на стену страха и цинизма. Теперь стены смыкались вокруг них, а снаружи ревел ветер апокалипсиса, который они пытались предотвратить. Игроки были разбиты. Доска — сломана. Оставалось лишь наблюдать, как Машина делает свой роковой ход.

Глава 28: Ответ Власти

Официальный конверт ООН был безупречен. Толстая, кремовая бумага, водяные знаки, строгий шрифт логотипа. Он лежал на столе Альмы в лаборатории, как элегантная бомба замедленного действия. Она знала, что внутри. Знание было тяжелым свинцом в желудке еще до того, как она вскрыла его тонким скальпелем (бумажный нож казался слишком банальным для этого акта).

Текст был краток, отточен до холодного совершенства:

Д-р Альма Рейес,

Ученый-биотехнолог, TerraSphere International

Re: Ваше обращение от [Дата] относительно систем И-Прайм и протокола "Феникс"

Уважаемая доктор Рейес,

Секретариат Организации Объединенных Наций благодарит вас за выражение вашей глубокой обеспокоенности и за предоставление дополнительных данных, касающихся функционирования супер интеллектуальной системы И-Прайм и операционных протоколов геоинженерного реагирования, включая протокол "Феникс".