Вперед в СССР! Том 2 (СИ) - Глебов Виктор - Страница 15

В жилом отсеке расположились военные. Четверо.

Я вежливо кивнул.

— Громов? — уточнил старший по званию.

Собственно, мужик носил полевую форму одежды без опознавательных знаков, и о его звании оставалось лишь догадываться. Выглядел он необычно. Идеальное телосложение, неопределённый возраст, предельно экономные, выверенные движения. Взгляд спокойный, ничего не выражающий. Короткая стрижка.

— Капитан Протасов, — представился мой собеседник. — Я отвечаю в этой поездке за вашу безопасность.

— Вы обычный человек? — задал я прямой вопрос.

К этому моменту я уже прощупал капитана и кое-что выяснил. Но прощупывал, опять же, без фанатизма. Этот человек умел выставлять блоки, хоть и не относился к числу одарённых.

— Нова, — последовал короткий ответ.

Ответ меня не удивил.

— Рад знакомству, товарищ капитан.

Мы обменялись рукопожатием.

С новами я прежде близко не пересекался. Генные модификанты, родители которых разрешили внести изменения в своих отпрысков на стадии эмбриона. Как правило, такие люди получают совершенное здоровье, избавляются от патологий и хронических заболеваний, улучшают внутренние органы и живут дольше обычного человека. Оперировать пси-энергией практически не умеют. Акцент делается на силе и выносливости, устойчивости к различным внешним средам. В том числе, агрессивным.

Чаще всего новы встречаются в армии. Не суперсолдаты, но их возможности шире, чем у других бойцов. Кто-то умеет погружаться без акваланга на большие глубины, кто-то совершает невероятные прыжки или карабкается по отвесным поверхностям. Почти все новы обладают быстрой реакцией, легко переносят холод и жару. Есть модификанты, способные видеть в темноте. Или в тумане. Для работы в экстремальных условиях нов тоже используют. Есть такие, которым даже радиация нипочём.

Так или иначе, это советские граждане, обладающие равными правами со всеми остальными. Родители таких детей не подписывают никаких обязательств, но знают, к чему их сыновья и дочери приспособлены лучше всего. Генные инженеры сразу выдают рекомендации по выбору профессии, и эти советы учитываются.

Мне это чем-то напомнило устройство колонии муравьёв, где каждая особь рождается с определённой «профессией» и, соответственно, отличается от остальных. Рабочие, солдаты, фуражиры, няньки, матка — у каждого класса обитателей муравейника свои особенности, определяющие его род деятельности.

Подчинённые Протасова тоже представились, но в разговоре не участвовали. Рядовые бойцы. Насколько я понял, все — из специальных подразделений КГБ.

Хлопнула дверца с водительской стороны.

Взревел мотор, и мы неспешно отъехали от бетонной стены НИИ. Прокатились по сонным городским улочкам, на которых можно было встретить разве что дворников да поливальные машины, и оказались на бульваре, проложенном через центр. По дороге свернули во дворик серой пятиэтажки, где подобрали ещё одного мужика в джинсах и фланелевой клетчатой рубахе. Даже в кабине вездехода мужик не снимал плетёную летнюю шляпу. Выглядел он среди прочих пассажиров максимально неуместно. Впрочем, как и я в своих спортивных штанах и толстовке.

Дальше был внешний периметр.

И очередной КПП.

У нас проверили пропуска и каждого пассажира вездехода прогнали через биометрический контроль. Для военных тоже не сделали исключения. При этом охранники были хорошо знакомы с водителем и Протасовым, что не удивительно: закрытый город не может похвастаться большим населением. Плюс большинство здесь на службе или на работе.

И вот мы уже едем по раздолбанной дороге, плавно переходящей в грунтовку.

Оружия у военных я не заметил, но это не показатель. Наверняка есть закрытое отделение, в котором всё хранится. Только Протасов имел на поясе кобуру, из которой торчала пистолетная рукоять.

— Нам что-то угрожает? — спросил я у капитана, перекрикивая шум.

Учёные нацепили наушники.

— А ты впервые за периметром? — хитро посмотрел на меня офицер.

Я молча кивнул.

— Что тут сказать, — задумчиво произнёс Протасов. — Менгир сильно влияет на окружающую природу. Эту информацию нельзя распространять, но в радиусе нескольких десятков километров наблюдаются изменения флоры и фауны. Иногда звери попадаются… очень лютые. Так что без сопровождения покидать вездеход нельзя.

— Понял.

Я и не собирался бродить по здешним лесам в поисках приключений на пятую точку. Меня интересовала энергия. Напитавшись потоками пси, можно усилить своего фамильяра, добраться до одной из закрытых способностей и даже сломать защиту чужака из Шестой колонны. Если получится.

Дорога, насколько я понял, связывала город с военными и экспериментальными объектами, на которых велись засекреченные исследования. Дважды нам попадались развилки, на одной из которых мы свернули к северо-востоку, проехали несколько километров и остановились у комплекса неказистых построек с параболической антенной в центре. Комплекс был окружён колючей проволокой и охранялся спецназовцами в экзоскелетах. Внутрь объекта мы не поехали. Высадили одного из учёных, забрали какие-то гофрированные ящики и поехали дальше. Насколько я понял, вылазка была плановая, и меня просто прихватили за компанию.

Вскоре нормальные дороги закончились, и даже грунтовка время от времени обрывалась. Часто стали попадаться завалы, запрещающие знаки, грязь и заболоченные участки, которые мы объезжали по широкой дуге. За окнами вились полчища комаров и разнообразного гнуса. Лес сомкнулся вокруг вездехода плотной биомассой, но в просветах всё равно можно было рассмотреть менгир. Этакая метка, точка отсчёта.

Чем ближе становилось это исполинское сооружение, тем плотнее завихрялись энергетические потоки. Ради интереса я прощупал своих спутников на ментальном уровне и даже не почувствовал расхода пси. Восстановление было мгновенным.

— Витя сказал, тебе нужно к менгиру, — нарушил затянувшееся молчание Протасов. — Но учти, вплотную приближаться нельзя. Есть зона непрерывного роста, там даже дроны выходят из строя. Сгорают к хренам собачьим. Потом область аномалий всяких. Мы туда роботов запускаем, сами не лезем. Дальше идёт УНИ.

— Это ещё что?

— Умеренные неконтролируемые изменения. В основном, флора и фауна страдают. Не то, чтобы мутируют, но как-то ускоренно видоизменяются. Институтские тебе лучше объяснят. Короче, мы довезём тебя до границ УНИ. Если очень надо, заедем внутрь, но ненадолго, понял? Там, говорят, даже состав воздуха как-то отличается.

Вездеход ехал медленно, дороги как таковой не было. Я понятия не имел, как водитель ориентируется в этих дебрях. Одно мог сказать точно — энергия буквально пронизывала всё сущее.

План у меня был простой.

Забраться как можно дальше, погрузиться вместе с Чупакаброй в мир духов и хорошенько ударить по нашему врагу. Но сперва открыть ещё какую-нибудь заблокированную способность.

Я сел поближе к окну и стал рассматривать всё, что мелькало за бортом.

Тайга лишь поначалу выглядела обычной. Вскоре я стал подмечать жутковатые детали. Неестественно больших комаров, грибные колонии со сросшимися шляпками, змеящиеся по стволам деревьев наросты серебристого цвета, здоровенный муравейник со светящимися муравьями…

Жуть, в общем.

Чернобыль.

И тут меня перемкнуло. Вспышкой пронеслось воспоминание: мы с отцом на холме, вокруг искривлённые и какие-то ненормальные деревья, а прямо перед нами — менгир. Почему-то я знал, что стою здесь с отцом, и это было важно. Лицо в памяти не отложилось, только рука, в которую я крепко вцепился. И ощущение чего-то неведомого, удивительного. Как будто попал в сказку или фантастическое кино.

Воспоминания схлынули.

Я попытался зацепиться за образ, но не получилось. Картинка, вырванная из контекста. Очень реалистичная, но совершенно немыслимая. Я что, бывал в этом городе? Подходил близко к менгиру? И вообще… кто пустит взрослого мужика в такую экспедицию вместе с ребёнком? Я не видел себя со стороны, но было чувство, словно я совсем маленький, едва научившийся ходить…