Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель - Страница 36

— Сейчас я с дядей поздороваюсь и снова тебя возьму, хорошо?

Девочка — вот же золотце! — кивнула и улыбнулась.

Оглянулась на Ивана Ивановича. Тот кому-то махнул, и я увидела, что к Порываеву устремился один из отставников.

Штабс-капитан поднялся и громко крикнул:

— Победа! Проигравших нет!

Я встала и стоя стала дожидаться, когда Алексей подойдёт ближе.

Вокруг так и стояли спешившиеся офицеры, Азат с Юсуфом куда-то исчезли.

— Знакомьтесь, господа, мой деловой партнёр, Алексей Сергеевич Порываев! — заявила я громко, чем, кажется, удивила не только господ офицеров, но и самого «делового партнёра».

Подала Порываеву руку, которую он по всем правилам поцеловал.

— Рада видеть вас. — широко улыбнулась, — Как добрались?

Порываев, видимо, несколько удивлённый тем, как открыто я в обществе дворян раскрыла своё с ним партнёрство, смущённо произнёс:

— Я тоже рад, Фаина Андреевна. Добрался, слава богу, хорошо. Вот с поезда и сразу к вам.

И здесь в наш разговор влез штабс-капитан:

— А Фаина Андреевна сейчас в город уезжает.

Я укоризненно посмотрела на Орлова:

— Спасибо, Пётр Васильевич, что напомнили. Но теперь я вряд ли смогу поехать, дела.

Лицо штабс-капитана вытянулось, и он решил сразу «зайти с козырей»:

— Но как же, Фаина Андреевна? А что же мне сказать Раисе Леонтьевне?

Я пожала плечами:

— Я напишу, Раиса Леонтьевна поймёт.

Посмотрела на застывших в удивлении офицеров и произнесла:

— Прошу простить меня, господа. Всего хорошего. Если у вас есть время, то буду рада, если останетесь на обед.

Последнее добавила скрепя сердце, но без этого совсем бы уже выглядело не по-людски. Что-что, а в России всегда гостеприимство было важно.

Повернулась к Порываеву:

— Пойдёмте, Алексей Сергеевич. Я вас провожу в дом.

Удивлённый не менее, чем офицеры, Порываев пошёл за мной к дому. Когда мы отошли от офицеров на расстояние, что они уже не могли нас услышать, он вдруг сказал:

— Фаина Андреевна, не стоило из-за меня планы менять. Я сам виноват, не предупредил, сразу приехал.

А у меня почему-то так тепло на душе стало от его слов. Я представила себе, как он с поезда срывается, чтобы сразу ко мне приехать. Даже вздох вырвался, не удержала.

— Что вы, Алексей Сергеевич, планов моих вы не нарушили, наоборот. Мне приглашение от Раисы Леонтьевны Нуровой неожиданно привезли.

Порываев каким-то нечитаемым взглядом на меня посмотрел, а я продолжила:             — Или вы подумали, что я каждый день с утра джигитовкой любуюсь?

Порываев потупился.

И я поняла, что именно так он и подумал. Любопытно, что он успел узнать о своём «деловом партнёре». Ведь непросто же для того, чтобы помочь мне, он вдруг связался с самым известным сыскарём, и какая часть биографии Фаины Стрешневой оправдала худшие опасения?

Решила, что немного обиды в голосе не повредит:

— Что же вы так плохо подумали о своём «деловом партнёре»?

Алексей промолчал.

Тем временем мы прошли в дом. Там на входе уже стоял Кузьма. Принял у Алексея шляпу и трость, прям как заправский дворецкий.

Я ему и сказала:

— Кузьма, проводи Алексея Сергеевича в гостевую комнату, а потом покажи, как пройти в мой кабинет.

— Будя сделано, — смешно коверкая слова, ответил Кузьма.

Поймав благодарный взгляд Алексея, подумала, что с дороги, может, ему надо освежиться. А то, если я его сразу в кабинет поведу, ему может быть некомфортно, вряд ли он решится спросить у меня про туалет.

Кузьма повёл Алексея во флигель, там уже отремонтировали три комнаты, а я вдруг вспомнила, что пригласила офицеров на обед.

— Кузьма!

Мужчины остановились.

— Если господа офицеры решат отобедать с нами, пожалуйста, предупреди Екатерину.

— Слухаюсь, хозяйка, — снова выдал Кузьма, а я тоже пошла освежиться и предупредить Веру, что хочу показать Порываеву нашу лабораторию.

Пока ждала Алексея, успела написать коротенькое письмо для Раисы Леонтьевны. Передала через одного из слуг для штабс-капитана, самой не хотелось выходить. От него же узнала, что господа офицеры от обеда отказались, но перекусили с охраной имения.

С благодарностью подумала, что старый капрал и здесь сделал так, чтобы армейцы не обиделись, а я не страдала.

***

Когда мы встретились в кабинете, взгляд Порываева уже не был таким настороженным. Наверное, убедился, что дела в имении налаживаются. В доме свежий ремонт, обновлённая мебель. Что подтверждает мои слова, что я не только джигитовкой любуюсь.

Кузьма нам организовал морса и пряников. Заметила, что Алексей, глядя на пряники, постарался скрыть улыбку.

Подумала, что с первой встречи запомнил, как я пряниками с удовольствием угощалась.

Первым заговорил Порываев:

— А что-то я не увидел Ивана Киреева, он до вас добрался?

— За Ивана вам, Алексей Сергеевич, отдельная благодарность, — улыбнулась я. — Он сейчас в Екатеринбурге, лавку торговую открывает.

Порываев тоже улыбнулся:

— Всё-таки решились вы лавку открыть.

А у меня от его улыбки что-то в душе запело. Вот уже не думала, что могу так на молодых людей реагировать, но ответила спокойно:

— Надо же с чего-то начинать. Сперва лавка, а там, глядишь, и торговый дом.

Мне показалось, что у Порываева от удивления даже глаза расширились:

— Большие планы, Фаина Андреевна.

В общем, «лёд разбился» и дальше разговор пошёл конструктивный.

Рассказала про задумку о косметических средствах на основе продуктов пасеки и про лабораторию. И про Веру Богдановскую.

Оказалось, что Алексей слышал про историю, которая произошла в столичной лаборатории.

— На мой взгляд, многое из того, что тогда писали, — неправда, — сказал Алексей. — Просто кому-то было удобно свалить всё на женщину, она же единственная женщина-химик была.

Я порадовалась, что Порываев оправдывал сейчас мои ожидания.

Он тоже со мной поделился своими планами. И как-то горько у него прозвучало, что в его деле у всех почти что всё одинаково. Вроде бы и лаборатория у него есть, и там несколько известных кондитеров трудятся, разрабатывая новые рецептуры, а вот такой фишечки, которой ни у кого нет, ему не хватает.

— Вот как у вас, Фаина Андреевна, косметика на продуктах пасеки, — Порываев это произнёс с таким вдохновением, что мне стало ясно: очень ему понравилась моя задумка. Так понравилась, что попроси я, и он инвестирует в эту идею. И, взглянув на меня, добавил: — А у меня вот пока нет, никак не придумаю.

А я смотрела на мужчину и вдруг в голове возникла идея:

— Алексей Сергеевич, а если я вам подскажу такую идею, поможете мне патент оформить?

Порываев смотрел скептически, но я молчала, ждала его слова.

Наконец что-то у него в голове сложилось, и он кивнул:

— Если практически осуществимо и новое, то да. Обещаю вам, Фаина Андреевна, патент на ваше имя.

И вдруг спохватился:

— Но и вы мне исключительное право пообещайте.

Я улыбнулась. Умный мужик, люблю таких.

— Алексей Сергеевич, идея моя проста, но тем она и гениальна. Шоколад с кусочками медовой нуги и дроблёным орехом.

Я говорила, а в памяти возникал мой первый раз, когда я попробовала швейцарский шоколад необычной формы и вкуса — треугольный «Тоблерон». Уж и не знаю, кто его изобрёл в моей реальности, но здесь это сделаем мы: я и Алексей Порываев.

Глава 28

Тоблерон оказался действительно находкой для Алексей Порываева. Он, когда осознал, о чём я говорю, так загорелся этой идеей, что не мог усидеть на месте.

— Фаина Андреевна, это потрясающе! Я удивлён, почему до сих пор никто до этого не додумался! Я должен сейчас же ехать в столицу!

Мужчина метался по моему небольшому кабинету, а я смотрела на него и мне нравился этот задор, нравилось, как человек «горит» своим делом. Алексей будто бы приоткрылся для меня с другой стороны. Такой увлечённый тем, чем занимается, а не только тем, что зарабатывает деньги.