Вторая молодость Фаины (СИ) - Хайд Адель - Страница 10

— Спасибо вам, Алексей Сергеевич, и прощайте— бросив взгляд на приятное мужское лицо, сказала я и, не оборачиваясь, направилась в сторону входа в больницу.

— Фаина Андреевна, — вдруг окликнул меня мой новый знакомый. Я обернулась. Мужчина подошёл и передал мне карточку:

— У меня есть для вас деловое предложение, Фаина Андреевна, если вам будет интересно, завтра я до одиннадцати утра буду по этому адресу.

И развернувшись, быстрым шагом дошёл до своей «крутой» повозки и, поднявшись по ступенькам, не оборачиваясь, влез внутрь и с шумом захлопнул дверь.

Я стояла, наблюдая, как повозка уезжает, и тупо смотрела на карточку в руке. В темноте было не разобрать, что там написано. На ощупь карточка была сделана из плотной и дорогой бумаги.

И мне вот интересно, предложение будет такое же, какое мне сделал Дулов? Или действительно деловое?

Глава 6.2.

Особняк князя Дулова.

Князь Дулов снова сидел на одном из больших розовых диванов. Он ненавидел эту гостиную. Её ещё обставляла его супруга, вторая, так и не принёсшая ему наследника. Первая была пустоцветом, и вторая такая же. Хотя брал он девку, пусть и не богатую, но из многодетной семьи. Специально узнавал, и мать её и бабка, словно кошки, каждый год рожали. А эта, сколько он ни старался, так и не понесла.

Отправил её в деревню, набраться бабского здоровья. Вернулась брюхатая. Такого позора княжеской фамилии князь Игнатий Иванович Дулов допустить не мог.

Отправил неверную супругу обратно, да приставил к ней специального человека. А с бабами чего только при родах не случается?

Вот и эта при родах померла, да и «наследник» не выжил. Князь «погоревал», да и снова пустился на поиски супруги.

Слава дурная «бежала» впереди князя, и несмотря на его богатство и положение, не спешили за него своих дочерей сватать. Но вдова дворянина Стрешнева сама предложила ему свою дочь, правда запросила пятнадцать тысяч приданного…

Князя из воспоминаний вырвал звук открывающейся двери.

— Ну наконец-то! — недовольно бросил князь, и слуга с подносом, на котором стоял запотевший графин и стопочка, а на красивой, украшенной орнаментом сиреневого цвета тарелочке производства Императорского фарфорового завода, лежала капустка, да хрусткие огурчики, а в отдельной того же сервиза мисочке мочёные яблочки, чуть не спотыкнулся, услышав строгий голос скорого на расправу барина.

Барину надо было срочно «лечить» последствия неудачного дня.

Во-первых, так и не удалось уговорить этого «крестьянина» Порываева, во-вторых, ожила, почти что похороненная девка Стрешнева, а в-третьих, ещё никто так обидно не бил князя по самому дорогому.

После пары стопочек стало легче, мысли сразу переключились на главное.

«Что она знает?» — размышлял князь, которому оставался всего один шаг до задуманного.

И вдруг вспомнил сверкающие от возмущения глаза этой «бледной немочи», и удивился ощутив, как желание, родившись где-то на уровне поясницы, выстрелило острой иглой в низ живота.

«Что-то в ней изменилось!» — облизнул внезапно пересохшие губы Игнатий Иванович и рукой поправил, ставшими вдруг неудобными штаны.

Следом пришла злая мысль, что теперь будет сложнее воплотить то, что задумал, но ещё и предвкушение, что с такой девкой можно будет и «поиграть».

***

Фаина

Выспавшись, проснулась утром отдохнувшая. Хотя и подозревала, что на лицо точно буду выглядеть несколько опухшей.

Вернувшись вчера вечером, выпила, наверное, целое ведро воды. Меня в моей «палате» встретила Анфиса Васильевна. Она-то мне и пояснила, что жажда моя оттого, что организм мой был сильно обезвожен, несмотря на хороший уход. И мне обязательно надо вовремя питаться и пить воду, иначе можно снова заболеть.

Мне захотелось «треснуть» себя по лбу рукой: — «Ну, конечно, вышла из комы и побежала дела делать, вот же ненормальная, хорошо ещё, что Алексей попался. Подобрал и отвёз. А если бы люди князя…»

Я даже зажмурилась, так мне стало страшно.

Вспомнив про нового знакомого, изучила карточку. На ней было написано:

«Алексей Сергеевич Порываев

Университетская набережная дом пять»

К сожалению, не было указано ни кто он, ни чем занимается. Позавтракала, кашей, принесённой добросердечной Анфисой Васильевной, с её же помощью собралась и пошла на встречу к господину Порываеву.

Вариантов у меня было немного, и я решила, что пока этот человек ничего плохого мне не сделал, а забрать свои «похоронные» деньги я всегда успею. И как бы я ни любила Петербург раньше, была в нём несколько раз с экскурсией, но если у меня есть шанс забрать девочку и выстроить новую жизнь на своей земле, то я им обязательно воспользуюсь.

Денег у меня уже не было совсем, поэтому я пошла пешком. Погода была прекрасная, было немного ветрено, но сухо. С собой взяла два куска хлеба, которые мне полагались к завтраку, и рассчитывала на обратном пути от Порываева зайти к нотариусу и там попить чаю с пряниками. Вот такой вот был план.

Я даже не сопоставила, что Университетская набережная — это набережная, где находится Кунсткамера, а увидев, обрадовалась, что по тому адресу были расположены коллегии и Алексей позвал меня не к себе домой, а «в офис».

Прогулка по мосту через Неву меня взбодрила, и в здание Мануфактурной коллегии я вошла хоть и с растрепавшейся причёской, зато со «светлой» головой.

На дверях стоял швейцар, высокий, худой пожилой мужчина, с лихо закрученными седым и усами. И я подумала, что понятие возраста сильно отличается в этом времени. Ему с успехом могло быть около сорока или около шестидесяти. Но суд по осанке дед ещё ого-го!

Он мне поклонился, сразу, профессиональным глазом, определив дворянку:

— Чего изволите, госпожа

Я демонстративно достала из сумочки карточку и зачитала имя Порываева.

— Вам на третий этаж комната два а, — сразу даже не задумавшись отрапортовал «старик».

— А, скажите, Алексей Сергеевич уже… там? — решила я уточнить, на всякий случай, пока есть шанс сбежать.

— Да, не волнуйтесь, он завсегда рано приходит, — «успокоил» меня дед, и прищурившись добавил, — уже почитай часа три там, работает, — поднял швейцар указательный палец вверх.

Время на часах было девять часов тридцать минут утра.

Сегодня подъём по лестнице сегодня дался мне гораздо легче, хотя лестница здесь была не такая пологая как в особняке Дулова.

«Интересно, — подумала я, а у Порываева чай с пряниками есть?»

Сама себе поразилась. Видно, с моим переселением в Фаину, мозги мои вместо старческой деменции получили всё-таки ослабление немного «раскиснув», раз я так часто про пряники думаю.

Стучать в дверь не стала. Поскольку на этаже, куда я поднялась и, всё-таки потратила некоторое время на восстановление дыхания, никого не было, то, отыскав комнату «два а», я толкнула дверь сама.

Большая и с виду тяжёлая дверь неожиданно легко открылась, несмотря на кажущуюся массивность, и очутилась в небольшом кабинете, в котором стоял один стол.

За столом сидел незнакомый мне молодой человек и что-то писал.

Я подумала, что швейцар куда-то не туда меня послал, но увидев меня, молодой человек встал и коротко поклонившись, представился:

— Доброе утро, Фаина Андреевна, Киреев Иван, помощник господина Порываева, он вас ждёт.

«Ага, ждал, значит,» — отчего стало приятно, что меня ждали. Я вошла, оглядываясь, и в глубине заметила дверь.

«Ну прям, как у нашего начальника главка* в кабинете,» — пришла мысль

(*Здесь Фаина имеет в виду Главное управление добывающего холдинга, к которому относила и тот рудник, на котором она работала до выхода на пенсию)

Помощник Порываева, вышел из-за стола и открыл передо мной вторую дверь:

— Проходите, пожалуйста

В большом, несколько безликом, дорого, но как-то по казённому обставленном кабинете, сидел мой вчерашний знакомый-спаситель, Алексей Сергеевич Порываев.