Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович - Страница 35

— Поужинать я не успел, — сказал Сергей недовольно. — Еще я не успел поспать, еще я не успел захватить ветровку. Нет ли у вас на примете круглосуточного магазинчика, где за совершенно свободно конвертируемую валюту можно приодеться по разумным ценам? В принципе, сойдет какой-нибудь секонд-хэнд, если без блох.

— Найдем все, — уверенно кивнула Галина.

— Забавно. А позвольте узнать, внештатный сотрудник действует по прямому указанию начальства или…

— По личной инициативе.

— А я имею право отклонить это предложение? — Сергей вложил в вопрос остатки перекипевшей злости. По здравому разумению, ему было за что злиться, на что обижаться и отчего кобениться, но сил на все эти справедливые линии поведения уже не осталось. Он был согласен, чтобы его везли куда-нибудь поесть, в тепло, потом позволили бы вытянуться во весь рост и спать, возможно, похрапывая и изредка вздрагивая во сне. Нет, Сергей не собирался отказываться от предложения, тем более что оно исходило не от кого-нибудь…

— Можешь и отказаться, — ответила девушка, — но тогда ты рискуешь к утру замерзнуть. Как минимум схлопочешь пару кружечек соплей и бесплатное дополнительное отопление до тридцати восьми.

Гордость не позволяла программисту так легко сдаться, и он застыл в раздумье, сделавшись похожим на памятник Пушкину. Пушкину в рубашке и джинсах.

— Ладно, пошли, — кивнула Галина. — На ночлег я тебя пристрою. В ресторан не пойдем, затаримся в харчевне по дороге. Счет пополам. Завтра позвоним Поршеву, узнаем, что к чему. Пошли, пошли, а то и впрямь околеешь. Можешь продолжать со мной не дружить; считай, что это органы перед тобой реабилитируются за свои ошибки.

Сергей как бы нехотя сдвинулся с места, и молодые люди пошли по пустому двору. Программист хотел сунуть порядком озябшие руки в карманы, но помешала книга.

— Так что с этим? — он взмахнул «Странными людьми».

— Это тебе.

— Зачем? — после лекции по фрейдизму Сергей имел все основания относиться к новой книге от Галины с подозрением.

— Здесь собраны документальные свидетельства о людях, так или иначе отличавшихся от остальных. Необычные способности, невероятные диагнозы, случаи, в которые невозможно поверить. Там, например, есть очерк о человеке, которому снесло половину головы: половину черепа и, соответственно, половину мозгов. Так вот, он спокойно дожил до седых волос и продолжал работать на том же месте…

— Видимо, на его должности мозги не требовались, — предположил программист. — А какое отношение эта история имеет ко мне?

— Ну, там есть и другие истории. О всяких предвидениях, знамениях, видениях. По данным современной науки, многие люди с подобными возможностями скрывают их. Они, как в Средние века, боятся своего дара. В основном они боятся, что их сочтут сумасшедшими или впрямь залечат…

— Может, они боятся другого? Например, что их отловят и навсегда запрут в подземном бункере на правах подопытной крысы. Или братки заставят в натуре правилки разводить при помощи третьего глаза — тоже на фиг надо.

— Возможно, — было заметно, что эта версия Галине не нравится. — Так или иначе, большинство настоящих чародеев сидят по углам и проживают свою жизнь серыми мышками. А всякие шарлатаны лезут в телевидение, в газеты, в медицину и академии, рубят бабки и морочат людям головы.

— Плавно переходим к моему случаю, — напомнил Сергей. К этому моменту они уже стояли у обочины проспекта и вдалеке замаячили фары потенциального такси.

— Тебе сейчас главное понять, что в твоем даре провидения нет ничего сверхъестественного. То есть это интересный случай, но вполне объяснимый с точки зрения науки. Как рекорд, например: никто не смог прыгнуть выше чемпиона, но никто сильно не удивляется, не ищет у него под копчиком турбину или не проверят, ел ли он на завтрак «Вискас» с брокколи…

— Зато его проверяют на допинг, — заметил Сергей, провожая взглядом пролетевшую мимо девятку.

— Ну, проверяют, да. Но все понимают, что такое достижение возможно, и сам спортсмен знает, что добился результата упорным трудом. Так вот тебе сейчас важно понять, что ничего волшебного с тобой не происходит, история человечества знает случаи куда более фантастические, и тебе необходимо не прятать свой дар, а развивать его, учиться управлять им. Музыкант развивает свой слух и аппликатуру, певец тренирует связки, а ты должен совершенствовать свой талант, постигать его, углублять…

— Сдается мне, мой талант изрядно отличается от умения играть на флейте, — возразил Сергей, с надеждой наблюдая за машиной, выезжающей из глубины двора. — Вряд ли виртуозного палача ждет такой же успех, как скрипичного вундеркинда. Аудитория не та, и меценаты к нему не потянутся, все больше заказчики…

Он замолчал, глядя как машина выкатилась из-за угла дома, замерла на несколько мгновений, словно раздумывая, куда повернуть, и в итоге покатила в их сторону. Что ж, если это не милицейский патруль, то, вполне возможно, вскоре Сергея станут кормить. Очертаниями и формой фар машина здорово походила на «Опель». Патрули на «Опелях» вроде не ездят?

— Ты утрируешь, — говорила меж тем Галина. — И даже если взять палача, то при определенных условиях даже его труд окажется востребован. При условии, что сам этот человек будет видеть в своем деле суровую необходимость, но никак не источник вдохновения, и уж тем более удовольствия. Палач — крайняя ступень государственного аппарата подавления, самая крайняя. А между тем он лишь исполнитель решений, принятых на иных уровнях: судьи, прокурор, следователь…

«Опель» осторожно объехал торчащий из асфальта люк, не превышая черепашьей скорости и не опуская левых колес с тротуара, двинулся к ним. Фары слепили, и Сергей никак не мог разглядеть не то что лица водителя, но даже числа сидящих в иномарке.

«Что ж он с дальним светом по дворам катается?» — подумал программист, прикладывая руку козырьком ко лбу.

Примерно в тридцати метрах от них «Опель» вдруг притормозил, остановился, урча мотором, а потом снова поехал, набирая ход. Как-то уж очень резво начал он набирать скорость, словно вспомнил о неотложном деле или решил вылететь на широкую дорогу в достойном темпе.

— А все эти чиновники действуют на основании принятого в государстве закона, — развивала мысль Галина, все больше умничая и наглядно демонстрируя, что, скорее, пересказывает чужие умные мысли, нежели делится собственными. Однако ловко она нашлась с палачом! Или это Сергей попал пальцем в небо?

«Опель» продолжал разгоняться, надвигаясь ослепительным облаком света своих пучеглазых фар, грозно урча, как хищник, начинающий разбег для атаки. Странный стиль вождения даже для гонщика, даже для пьяного…

— Вся проблема даже не в том, чтобы ассимилироваться в существующий социум…

— Шухер! — гаркнул Сергей давно уже не использовавшийся им клич и всем телом толкнул девушку, отбрасывая ее с дороги за дерево.

— Мать!..

Галина зацепилась за что-то, рухнула, успела схватиться за ворот программиста, увлекая его за собой вниз, и оба покатились по траве, эффектно чавкнув спинами по небольшой дождевой лужице.

«Опель» дал по тормозам, дверцы откинулись в стороны, как крылья огромного жука, из салона выпрыгнули трое мужиков, в одном из которых можно было не напрягаясь узнать Витька. Собственно, у Сергея не осталось времени напрягаться и узнавать, он шестым чувством, горящими пятками и вмиг похолодевшей мошонкой ощутил опасность. Даже проявлять галантность и товарищеские чувства к Галине не осталось времени.

— Стоять! — рявкнул один из бандитов.

От этой команды, по-военному сухой, повеяло чем-то скорее горизонтальным, и искушение ослушаться ее, припустить вдоль гаражей и помойных баков, поставить какой-нибудь рекорд по бегу: не мировой, хватит республиканского. И Сергей рванулся вперед, оттолкнувшись от чего-то мягкого и неустойчивого, до обидного напоминающего человеческий ребристый бок. Чей бы это бок мог попасть под ногу?

Сергей побежал, по какому-то наитию слегка петляя и втягивая голову в плечи. Проснувшийся в момент опасности первобытный инстинкт гнал его вперед мудреными заячьими петлями, бросая то в одну сторону, то в другую, то между гаражей, то сквозь кусты. Шагов погони он не слышал из-за свистящего в ушах ветра, но даже сквозь этот свист донеслось яростное: «Стреляй! Стреляй, уйдет!»