Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия - Страница 29

– Почему ты выгнала Марью Витальевну?

– Откуда?

– Из кабинета!

– Потому что там она была мне не нужна. У тебя что-то случилось?

– Кроме того, что я увидел, как ты трясешь сиськами у носа этого…

– Господи! – взорвалась я. – Это массаж! Нет никакого иного способа его сделать, кроме как на голое тело! Ты себя вообще слышишь? Смешно.

И нелепо. Так нелепо, что в конечном счете я рассмеялась. Звонко и легко.

– Ты примчался, чтобы поймать меня на горячем? – поддела бывшего мужа.

– Я приехал поговорить об Адаме, – процедил Байсаров. Вот он – удар ниже пояса. Секунда – и смех застыл на губах. Телом прокатилась волна колкой дрожи.

– Что с ним?

– Ничего страшного. Прогуливает универ. Сегодня звонили из деканата. Я пытался с ним поговорить. Он… Короче, он меня не слушает. Я волнуюсь. Не хочу упустить парня. Сейчас, когда ему нелегко. Еще и ты…

– Что я?

– Так не вовремя с этим разводом. После этого все и пошло псу под хвост.

– Умоляю! Вот только не надо! – закричала я и вдруг осеклась: – Поверить не могу, что мы опять спорим.

Байсаров открыл рот, но так ничего и не сказал, не позволив эмоциям одержать верх над здравым смыслом.

– Может быть, он тебе что-то расскажет, – бросил, глядя в окно.

– Что? Я даже не знаю, что с ним происходило в те дни! – парировала я, не скрывая отчаяния в голосе. – Все, кого я ни спрашивала, отмалчиваются.

– Он и со мной не особенно откровенничал.

– Это неудивительно. Весь его мир пошатнулся. Все, что казалось незыблемым, дрогнуло.

– Все началось с нас!

Я не стала ни спорить, ни соглашаться, понимая тупиковость ситуации.

– Давай сойдемся, – бросил Байсаров, не без труда приструнив гордыню.

– Это не повернет время вспять, не сотрет память ни мне, ни нашим детям.

– Набиваешь себе цену? Думаешь, я стану умолять?!

– Нет, Вахид, – горько улыбнулась я. – Не настолько я глупая.

К счастью, в этот момент машина остановилась. Водитель выскочил, чтобы достать мои ходунки.

Мы вошли в дом.

– Адам у себя? – спросил Вахид у одного из охранников. Тот кивнул. – Попроси его зайти к матери.

Пока парень выполнял его распоряжение, Байсаров проводил меня в мою комнату. Придержал, пока я мыла руки. Помог улечься.

– Может быть, кофе?

«Еще один!» – с улыбкой подумала я.

– Без кофеина, – фыркнул Вахид. – Я же не дурак.

В такие моменты, когда с него будто слетала маска мужицкого мужика, и он становился таким похожим на наших мальчиков, у меня что-то обрывалось внутри. Ваха чувствовался таким родным, таким моим, таким щемяще-близким… К счастью, у него зазвонил телефон, и мне не удалось наделать глупостей, в очередной раз поддавшись этому наваждению.

– Да, Хасан… Да. Сейчас, что ли? – Байсаров окинул меня странным взглядом. – Нет-нет, конечно. Я почту за честь.

Разговор вышел довольно коротким. Я не хотела подслушивать, но куда мне было деваться?

– У нас намечаются гости. Люди Хасана помогают мне найти заказчиков похищения. Им нужно кое о чем расспросить Адама. Справишься? – Вахид с сомнением на меня посмотрел.

– Конечно! – на волне эмоций я сама выбралась из-под пледа. И даже встала на ноги. Если это как-то поможет моему мальчику и убережет других людей от этих бандитов, я смогу что угодно. – Распоряжусь, чтобы накрыли стол.

Без этого в нашей хлебосольной культуре было не обойтись. А о том, что в гости к нам нагрянет будущий тесть моего бывшего мужа, я старалась не думать.

И закрутилось… Дым стоял коромыслом. Помощница по дому только и успевала таскать из кухни в столовую тяжелые подносы. Я же, не в силах помочь, чувствовала себя не хозяйкой, а гостьей в собственном доме. Голова шла кругом. Всё внутри было натянуто как струна, и эта струна звенела от страха за сына. Я понимала, что без этого разговора не обойтись, но все же мне очень не нравилось, что Адама опять станут дёргать, выспрашивать, тащить в те кошмары, из которых он и так еле выбрался.

Вдруг хлопнули входные двери. Донеслись неразборчивый голос охранника и чужие шаги. Я тяжело поднялась. Спина была прямая, как доска. Мне было важно предстать перед гостями сильной. Первым вошёл Хасан. Вальяжный, уверенный в себе, в темном дорогом костюме. А следом и… Лейла. Я узнала ее мгновенно, и в ту же секунду воздуха в комнате будто не стало. Я остолбенела. Вахид не предупредил меня, что Хасан явится не один. Господи, как же неловко! Сердце забилось в висках, а рука, которой я придерживалась за стол, дрогнула, и я чуть не рухнула прямо ей под ноги... Вот это был бы позор! Чудо, что мне все же удалось устоять. Они прошли мимо, будто я была невидимкой. Будто я – не мать их будущего «свидетеля», не бывшая жена хозяина дома, а кто-то из обслуживающего персонала, которых в наших кругах принято не замечать. Лейла даже не кивнула. Я не удостоилась ни взгляда, ни жеста. Прошла, шелестя шелковой юбкой и расточая удушающий аромат когда-то мной любимых духов. Такая уверенная, будто у себя дома! И только Ваха бросил на меня короткий, почти сочувственный взгляд… Но лучше бы он этого не делал! Мне от него сделалось только хуже. Да что уж? Совершенно невыносимо мне стало.

Я осталась стоять у двери как вкопанная, всё ещё держась за край стола – не из-за слабости, а скорее от шока. Меня не просто проигнорировали. Меня стерли. Стерли подчистую, как если бы меня никогда не было. Будто я случайная прохожая в этом доме, в этой жизни, в истории этих людей.

Из столовой доносились вежливые голоса. Тон Хасана был деловито-учтивым. Он шутил, что давно не ел настоящей домашней лепёшки, Лейла смеялась в ответ, ровно так, как смеялась когда-то я. Ее тихий смех действовал на нервы. Как и её идеальная осанка, и браслеты, тихо позвякивающие при каждом движении рук. Господи, почему это так громко? Я вытянула шею, надеясь понять. Но увидела лишь Вахида. И пусть сидел он не то чтобы к ней впритык, было очевидно, что для них не впервой находиться рядом.

Адам спустился с верхнего этажа. Я услышала его шаги ещё на лестнице. Узнала бы их из тысячи. Мой мальчик. В нём сейчас было всё: тревога, неловкость, настороженность зверя, которого опять ведут в клетку. Он заглянул в кухню, заметил меня и замер.

– Мам… – прошептал он, как будто извинялся заранее за всё, что сейчас произойдёт.

– Иди, – выдохнула я, сглотнув вставший поперек глотки ком. – Всё будет хорошо.

Он отрицательно мотнул головой, но все же пошел к гостям. Как только за ним закрылась дверь, я поняла, что больше не могу. Не могу просто стоять здесь, словно еще один предмет интерьера.

Я перехватила поудобнее ходунки и, не дожидаясь помощи, покинула кухню. Ноги не слушались, голова кружилась, но все же я как-то продвигалась вперед. Медленно, упрямо, шаг за шагом, как сразу после инсульта. Убеждая себя, что вот тогда была действительно жесть, а сейчас – так, ничего страшного. Подумаешь, я ведь знала, что Вахид обручился. Более того – я сама сделала все, чтобы он не стал разрывать помолвку. Какие к нему вопросы?

Я добралась до своей комнаты и закрыла за собой дверь. Не заперла – нет. Сил не хватило. Просто прикрыла, но этого было достаточно, чтобы отгородиться от шелеста шелка, от смеха, от стука вилок о тарелки и немного успокоиться.

Спустя, наверное, полчаса дверь едва слышно скрипнула. Я не обернулась – мне стало реально все равно, кто там.

– Мам, – раздался тихий шепот.

– Адам? А ты почему ушел? Как же гости?

– Да плевать я на них хотел! От меня требовалось ответить на вопросы – я ответил. А больше я им ничего не должен.

Я повернула голову. Он стоял, сжав кулаки, с лицом, перекошенным эмоциями.

– Адам, ну ты чего?

– Я чего? А ты? Зачем это терпишь?! Они не имели права так с тобой поступать! – выплюнул он, наконец.

– Отец беспокоится о тебе. Говорит, ты универ прогуливаешь…

– И что?! Это дает ему право вести себя как мудак?!

– Тише! Нельзя так. Он твой отец. Хасан влиятельный человек и…