Леона. Книга 2 (СИ) - Яровая Лана - Страница 20

— Он Ташку к себе увез куда-то. Говорят, он из далека. По осени посватался, зимой свадьбу сыграли, — продолжил тем временем Словцен.

— Зимой? — удивилась девушка.

— Ага. Мне тоже показалось чудно́й обычай, но так, мол, принято там откуда жених родом. Да это ли главное!

— И то верно, — подтвердила Леона с улыбкой. — Главное, чтобы жили счастливо! Я очень рада за нее, — искренне сказала Леона.

— И я! — улыбнулся Словцен. — Свадьба завсегда хорошее дело, — вдруг добавил он и замолчал, искоса глянув на подругу.

— Коли по любви, то уж конечно, — согласилась девушка, выходя из денника, чтобы отнести деготь в складской угол.

— Леона, — неуверенно начал Словцен. Девушка обернулась. — А ты…

— Ребята! — вдруг ворвалась на конюшню Алешка.

Друзья повернулись к рыжей неугомоннице.

— Чего стряслось, Алеша? — спросила Леона.

— Там новенькую сейчас приведут! Всех в общинную избу зовут, встречать ее будем. Побежали скорее! — чуть не прыгала взбудораженная девочка.

***

Друзья заверили Алешку, что сейчас же закончат и поспешат в избу, да отпустили ее бежать к остальным. Девочка сперва порывалась было дождаться их в конюшне, но от нетерпения на месте сидеть у нее не выходило, а ее суетливая помощь больше отвлекла, чем несла пользу, и, сдавшись, она ускакала кликать Прошку.

— Гостомысл говорил с тобой о клятве? — вдруг спросил Словцен, когда они выходили из конюшни.

— Говорил, — подтвердила девушка.

— И чего думаешь об этом? Что за тайны они могут скрывать, что аж клятва нужна, чтоб не дай Боги никто не выведал…

Леона неодобрительно посмотрела на друга.

— Ты что же это, почти как оборот с ними один кров и хлеб делишь, другом обзавелся, а все равно добрых людей в худом уличить пытаешься?

— Почему о худом-то сразу, — уязвленно буркнул Словцен. — Просто неясно мне это. Для чего?..

— Я доверяю Гостомыслу, — сказала Леона, пожав плечами. Она понимала зачем нужна эта клятва, но говорить об этом другу не хотела. Не ее это тайны, не ей и разглашать их. — И если он просит, значит так надо. Ведь он не заставляет, — добавила она, посмотрев на друга. — Он дает выбор.

Словцен тяжело вздохнул.

— Ты принесешь клятву? — спросил он.

— Конечно.

Словцен не ответил.

— Ты ведь так и не рассказала, что тебе удалось разузнать, — напомнил он, чуть погодя.

Леона сдержала кривую улыбку, представив, как бы объясняла другу, что они живут среди иномирян.

— Ты, помнится, и сам собирался парней порасспрашивать.

— Да я в тот же вечер к ним с разговорами пристал!

— И как? Выведал что?

— Не шибко много. Нежата сказал, что Гостомысл видящий, мол, чует людей в окрестностях.

— Ты навроде даже не удивлен, — подняла бровь Леона.

— Да мало ли чудес на свете, — пожал плечами парень. — Есть же знахари, что болезни видят. Чаровники, что нечисть отогнать могут. Ворожеи те же. От чего бы ведуну людей не чуять?

— Мне казалось, ты не шибко в волшбу веришь.

Парень недоуменно свел брови.

— Почему это?

Леона пожала плечами.

— К вам в трактир позапрошлым летом ворожей заезжал, будущее людям предсказывал. Ты его тогда плутом назвал и утащил меня на речку купаться, когда я сказала, что хочу послушать его.

Словцен засмеялся.

— Дак потому что он плут и есть! Никакой он не ворожей, пройдоха обыкновенный. Он людей не первое лето уже морочит. Еще и ни разу его предсказания не сбывались. Отец его не гнал только потому, что народ на него хорошо шел.

Леона рассмеялась. Словцен залюбовался ей. Давно уже он не видел подругу такой: веселой, легкой… Будто время откатилось назад. Уголки его губ дрогнули.

— Как же можно в волшбу не верить, когда она повсюду.

Леона согласно качнула головой.

— А про новенькую что-то говорили?

Парень махнул рукой.

— Что? Не сказали? — понимающе спросила девушка, ничуть этому не удивившись.

— Сказали. Да только ничего путного я от них не услышал. Отшутились, — обиженно буркнул парень. —Хотя, Бойко по правде-то сказал немного. Мол, в этом лесу Блуд завелся. Вот и плутают люди. Он и нас упредил осторожнее быть.

«Ловко это он» — подумала девушка.

— Чем же ты не доволен тогда?

— Да сам не знаю. Кажется, будто лукавят. — Он поднял руку и неловко почесал в затылке, неуверенно глянув на Леону. — Чего скажешь? Дурью маюсь, да?

Леона усмехнулась, шутливо ткнула парня в бок.

— Я всегда знала, что когда-нибудь ты вспомнишь мои слова!

— Ты говорила, что я дурень! — возмутился парень.

— А скажешь нет? — Леона весело подняла брови. — Кто на ярмарочную площадь поросенка притащил и с народа по медяшке собрал, пообещав показать, как тот златом гадит?

— Дак ведь он и гадил! — воскликнул с ухмылкой Словцен.

— Златники в навозе, не то же, что гадить златом, — заметила девушка. — Помнится, зрителям твое представление не по нраву пришлось.

— Это потому что у него монеты только на следующий день полезли, — усмехнулся Словцен.

Из хлева, что стоял чуть поодаль, выбежал хохочущий Прошка. За ним следом неслась раскрасневшаяся Алешка. На ее возмущенном лице отчетливо читалось, что парень чего-то учудил, и девчонке шибко хотелось надавать пакостнику пинков.

— Эй! — крикнул им Прошка, пробегая мимо. — Торопиться велено было! Чего вы плететесь, будто куры на выпасе?!

Друзья весело переглянулись.

— Слыхал? — сказала Леона с заговорщицкой улыбкой. — Нас просили поторопиться! — она вдруг сорвалась с места и побежала скорее вперед, силясь обогнать сорванца.

— Кто последний, тому миловаться с болотной шишигой! — весело крикнула девушка, догоняя мальца.

Словцен рассмеялся.

— Эй! — крикнул он ей вдогонку. — Ты-то не рассказал мне ничего!

Девушка стащила с волос простенькую косынку, которую надевала в конюшню, и весело помахала ей над головой. Волосы ее растрепались и под солнцем сейчас отливали золотом.

Словцен улыбнулся. Леона вдруг напомнила ему солнечный зайчик: такая же светлая, теплая и юркая…

Когда они, взмокшие и раскрасневшиеся от бега, вошли в общинную избу, стол уже ломился от яств. Но девушки, отчего-то разодетые в цветастые платья с шитьем, еще продолжали сновать меж изб, донося то праздничные резные миски, то новые кувшины, то миски полные сладких заедок.

Их заметила Витана, всплеснула руками.

— Алеша! Поди платье надень, — велела она, проходя мимо. — Прошка! А ну быстро переодеваться!

Ребята уже собиравшиеся стащить со стола по пирожку, уныло покосились на девушку.

— Шустрее! И умыться не забудьте! — прикрикнула она, и ребята потащились прочь из избы. На выходе Прошка дернул Алешу за косу и, ухмыльнувшись, убежал в сторону мужской избы.

— Вот сорванец, — покачала головой Витана. — Леона, Словцен, вы тоже одежу сменили бы.

Друзья удивленно переглянулись, но поторопились выполнить указание. И толи они были так шустры, толи еду носили медленно, но вернуться они успели еще прежде, чем в дом занесли последнее блюдо.

— А что за празднество? — тихонько спросила Леона у Витаны, когда все уселись за стол.

— Дак ведь нового человека в род принимаем, — шепнула она. — Сама знаешь, в этом мире только мы друг у друга и есть.

С улицы раздались шаги — Леона уже знала: так ходит Гостомысл. Старец вошел в горницу и остановился во главе стола.

— Нам сейчас предстоит познакомиться с новым членом нашей дружной общины, — раздался его низкий хрипловатый голос. — И вот, что я хотел бы вам сказать… Богов ради, не пугайте ее своим балаганом!

Собравшиеся возмущено загалдели.

— Уж мне-то известно, какие вы бываете сорванята, — усмехнулся он, оглядев собравшихся и покачав узловатым пальцем. — Будьте терпеливы. Каждый из вас помнит, как впервые здесь оказался. Каждому из вас знакомы те переживания, что сейчас терзают ее душу. Каждому, кроме вас двоих.

Гостомысл замолчал и многозначительно посмотрел на Леону и Словцена из-под седых бровей.