210 дней назад - Дашкова Ольга - Страница 2

Остановилась у старого клена у входа, прислонилась к стволу, закрыла глаза. Слезы жгли, но я не дала им вырваться.

«Мы справимся, маленький, – шепнула я, погладив живот. – Даже если прошлое решило вернуться и ударить меня по голове». 

Но в глубине души я знала: эта встреча – не случайность. Это было начало чего-то, что я не могла ни понять, ни остановить.

Глава 2

Откинулся на спинку кресла, глядя на экран компьютера, где карточка Надежды Волковой так и осталась недозаполненной. Жара, черт возьми, жара.

Она, должно быть, виновата в том, что я сижу тут, как идиот, пялясь в пустоту вместо того, чтобы вбить пару строк про давление и рекомендации по витаминам.

Обычно я справляюсь с этим за минуту, но сегодня…

Сегодня что-то пошло не так. Надежда Волкова. Беременная, все идет у нее по плану и согласно графику, ничего необычного. И все же, когда она вошла в кабинет, я почувствовал, как будто кто-то выдернул провод из моей привычной системы.

Глаза. У нее глаза цвета гречишного меда, как в каком-то дурацком романе смотрели на меня так, будто я должен был что-то знать.

Но я не знал. Или знал? Нет, бред.

Встряхнул головой, пытаясь сбросить это странное ощущение.

– Наташа, сделай кондиционер посильнее, – попросил медсестру, которая возилась с бумагами в углу. Она кивнула, бросив на меня свой фирменный взгляд – смесь обожания и легкой насмешки.

Наташа, конечно, была мастером флирта, но я давно научился игнорировать ее намеки. Не то чтобы она была не в моем вкусе, просто… ну, я врач, а не герой мелодрамы.

Хотя, если честно, сегодня я чувствовал себя именно так – будто попал в сценарий, где я должен был сказать что-то драматичное, а вместо этого просто пялился на тонометр измеряя давление Надежде Волковой.

– Следующую пациентку пригласи, – сказал, стараясь вернуть себя в рабочую колею.

Наташа вышла, а я снова уставился на карточку Надежды. Ее волосы, длинные, темные, с каким-то рыжеватым отливом, когда на них падал свет из окна. Кожа, будто бархатная, даже на вид.

И этот запах…

Я поймал себя на том, что пытаюсь вспомнить, чем она пахла. Что-то легкое, цветочное, но с какой-то теплой нотой, как будто летний вечер.

Роман, ты что, совсем свихнулся? Это пациентка. Беременная пациентка. Соберись, идиот.

За мою недолгую практику – два года после ординатуры и вот уже второй месяц в этой поликлинике – я повидал сотни женщин. Всех их я оценивал строго профессионально: давление, анализы, жалобы, рекомендации.

Никаких эмоций, никакого «ой, какие глаза». Хотя, глаза это последнее на что я смотрю в силу своей профессии. И если кому-то покажется, что моя работа это верх мечтаний, то он ошибается.

Я гинеколог, а не поэт. У меня почти наступила профдеформаця.

Но Надежда Волкова… Она была другой. Не в медицинском смысле – с ней все было в порядке, стандартная беременность, никаких красных флажков.

Но что-то в ней цепляло. Может, то, как она смотрела на меня, когда чуть не упала в обморок? Или как она держалась за живот, будто защищая его от всего мира?

Или этот ее голос, тихий, но с какой-то внутренней силой? Я снова встряхнул головой.

Роман, ты переработал. Или это жара. Точно жара.

День тянулся медленно. Пациентки приходили и уходили, я задавал вопросы, заполнял карточки, шутил, чтобы разрядить обстановку. Но мысли о Надежде Волковой возвращались, как назойливая муха.

Я поймал себя на том, что пытаюсь вспомнить, видел ли я ее раньше. Нет, точно нет. Я бы запомнил. Или не запомнил?

О, отлично, теперь я начинаю сомневаться в собственной памяти. Может, мне самому к неврологу записаться?

К концу смены я был вымотан. Не физически – физически я могу хоть марафон пробежать, спасибо регулярным пробежкам по утрам. Но в голове был какой-то туман.

Закрыл ноутбук, попрощался с Наташей, которая снова попыталась завести разговор о погоде (явно с прицелом на что-то большее), и направился к выходу. В машине я включил кондиционер на полную и уже собирался тронуться, как чуть не врезался в Веронику Максимовну.

Она выскочила из ниоткуда, с этими своими рыжими кудрями, которые вечно лезли ей в лицо, и глазами, как у лисички. Притормозил, опустил стекло и крикнул:

– Вероника, ты что, решила проверить мою реакцию?

Женщина рассмеялась, откидывая волосы с лица. Ей было тридцать два, как и мне, но она выглядела моложе – может, из-за этих ее пухлых губ и легкой полноты, которая, черт возьми, ей очень шла.

Вся больница знала, что она разведена, и, кажется, половина мужского персонала пыталась за ней приударить. Я не был исключением, хотя, если честно, дальше легкого флирта дело не заходило. Она была из тех женщин, которые знают себе цену, но не делают из этого драму.

– Роман, ты как всегда на своей волне, – сказала она, подходя к машине. – Подвезешь? А то я сегодня без колес.

– Садись, – кивнул, открывая пассажирскую дверь.

Она запрыгнула в машину, и я заметил, как она бросила взгляд на мою рубашку. Да, я до сих пор носил стильные рубашки, даже под халатом. Это было как мой личный протест против больничной серости. Это был мой личный стиль, и дань уважения к матери.

«Если ты и должен выглядеть как врач, то хотя бы как врач из сериала», – шутил она.

Мы ехали, болтая о работе, о том, как главврач опять устроил разнос за неправильно заполненные отчеты. Вероника смеялась, рассказывала про свою пациентку, которая пыталась объяснить ей, что ест только органическую еду, но при этом пьет энергетики литрами.

Я слушал, кивал, но мысли снова уплывали к Надежде Волковой. Ее кожа, когда я подхватил ее, чтобы она не упала. Она была такой легкой, будто вообще ничего не весила.

И аромат… Я снова поймал себя на этой мысли и мысленно дал себе подзатыльник.

Роман, ты что, влюбился в пациентку? Это же клиника, в прямом и переносном смысле.

– Ты чего такой задумчивый? – спросила Вероника, глядя на меня с любопытством. – Жара доконала?

– Ага, жара. И пациенты. Одна сегодня чуть в обморок не грохнулась прямо в кабинете.

– О, это та, которую ты героически спас? – Вероника хмыкнула. – Наташа уже всем рассказала, как ты ее на руках к кушетке нес.

– Наташа слишком много болтает, – проворчал, но не смог сдержать улыбку. – Просто работа. Ничего героического.

– Ну, конечно, – поддразнила она. – Ты у нас прямо доктор Хаус, только без хромоты и сарказма.

– Сарказма у меня хватает, – парировал, но в голове снова всплыла Надежда.

Ее глаза, волосы, ее… дьявол, да что со мной не так? Я врач, я не должен думать о пациентках в таком ключе. Это непрофессионально. Это недопустимо. Это… черт возьми, почему я вообще об этом думаю?

Мы подъехали к дому Вероники. Она посмотрела на меня, чуть дольше, чем нужно, и сказала:

– Зайдешь на кофе? У меня есть новый кофейный аппарат, хвалят.

Я знал, что это не просто про кофе. Вероника была не из тех, кто разбрасывается намеками ради спортивного интереса. И, если честно, в любой другой день я бы, наверное, согласился.

Она мне нравилась – умная, красивая, с чувством юмора, которое могло пробить любую защиту. Но сегодня… Сегодня я не хотел.

Не потому, что она мне разонравилась. А потому, что в моей голове сидела совсем другая девушка с ее медовыми глазами и этим запахом, который я до сих пор не мог выкинуть из памяти.

– Спасибо, Вероник, но я вымотался, – стараясь, чтобы это звучало естественно. – Может, в другой раз?

Она посмотрела на меня с легким удивлением, но кивнула.

– Как знаешь, доктор Хаус, – улыбнувшись, и вышла из машины. Я смотрел, как она идет к подъезду, как ее рыжие кудри подпрыгивают в такт шагам, и подумал: «Роман, ты идиот. Полный идиот».

Когда дверь подъезда за ней закрылась, я выругался вслух и ударил по рулю. Не сильно, но достаточно, чтобы почувствовать себя еще большим идиотом.

Что со мной не так? Почему я думаю о какой-то пациентке, которую видел первый раз в жизни?