Пожиратель Богов. Часть 4 (СИ) - Розин Юрий - Страница 4

— Сдаешься? — поинтересовался я.

— Сдаюсь! — заверещал Байгу. — Сдаюсь! Я стану твоим слугой, рабом, кем угодно, только не убивай!!!

Он понимал, что не погибнет окончательной смертью, но также понимал, что, уничтоженный сейчас, он потеряет всякую возможность сопротивляться, если я решу вдруг наведаться в его мир.

Я засмеялся — низким, гулким смехом, от которого задрожали остатки реальности вокруг нас.

— Как я и ожидал.

Я открыл рот. Не просто широко — моя челюсть разошлась так, что могла бы проглотить небольшую планету. Умса закричал, когда я закинул его внутрь.

Я чувствовал, как его тьма пытается разорвать меня изнутри, но мой аспект чревоугодия уже работал, поглощая, переваривая, превращая его силу в мою.

Когда он оказался внутри, я намеренно замедлил процесс. Быстрой гибели, как Семургдалион, он не заслуживал. Я чувствовал каждую его попытку сопротивляться, каждый всплеск энергии. И каждый раз щупальца чревоугодия внутри сжимались плотнее, высасывая из него жизнь по капле.

Наконец, он затих. Я уменьшился до обычных размеров, чувствуя его слабое присутствие где-то глубоко внутри.

То, что я сделал, было даже хуже убийства. Потому что, умерев, Умса, пусто ослабленный, но возродился бы в своем мире. А так его ждала участь медленного, в течение месяцев и лет, переваривания внутри меня без шанса на освобождение.

И парочку его дружков ждала та же участь.

Где-то вдали, в глубинах Пустоты, завыл ветер. Или может быть, это кричал кто-то другой. Кто-то, кто уже знал, что придет его очередь.

###

Космическая пыль медленно оседала на обломках скал, когда я развернулся к оставшимся Байгу. Воздух здесь все еще дрожал от недавней схватки, наполненный запахом озона и чем-то металлическим — вероятно, испарившейся кровью Циарина.

Золотая Челюсть стоял, широко расставив лапы, его золотистая шкура, покрытая шрамами от моих предыдущих атак блестела в тусклом свете этого мира. Беннингируда занимала позицию слева от него, ее щупальца медленно извивались в воздухе, каждый кончик светился разными цветами — признак готовности к бою.

Но больше всего меня интересовала Воффарин. Она стояла в сторонке, совершенно расслабленная, будто наблюдала за представлением в театре.

— Ну что, — мой голос прозвучал хрипло после недавнего рыка, — кто следующий?

Воффарин, неожиданно, первой нарушила молчание:

— Ох, давай без этого. Если бы ты хотел убить кого-то из нас, давно бы это сделал. Те, кто пошел против тебя, уже получили по заслугам, так может быть поговорим всерьез?

— Допустим, — кивнул я, признавая ее правоту. — Но это не значит, что мы теперь друзья.

Нельзя было не признать: эти трое, хотя и были мне мягко говоря неприятны, в конечном счете, что до фестиваля, что после, действовали лишь в рамках необходимости и, как ни удивительно, интересов Содружества.

Они, по крайней мере насколько я знал из рассказов приходивших ко мне Умсы, Циарина и Семургдалиона, не занимались разрушением Тейи или Тарсии, не охотились на моих родных, не были причастны к похищению Мо и Руби. Даже прийти просто поглумиться надо мной никто из них ни разу не счел необходимым.

Да, они участвовали в моем пленении, но с их точки зрения это было оправдано, я все-таки действительно был серьезной угрозой безопасности Содружества, собственно, все их опасения подтвердились.

Но превращаться в тварь, которая отвечает кровавой местью на любой неугодный поступок оппонента я не хотел. Во-первых, потому что это означало бы уподобиться ублюдкам типа Умсы и Семургдалиона.

Во-вторых же, потому что, несмотря на полное исчезновение из моего тела генов поглотителей, их первобытная дикость въелась в мое естество на самом базовом уровне и, переборщив с кровожадностью и агрессией, я рисковал потерять контроль и превратиться в безумного монстра, жаждущего лишь жрать убитое и убивать несожранное.

Так что, особенно с учетом слов Золотой Челюсти о вторжении Великих Душ, их убийство было не слишком рационально.

Тем не менее следующие слова Беннингируды всерьез заставили меня задуматься о том, что, вероятно, с милосердием я тоже переборщил.

— Мы можем предложить тебе… взаимовыгодное соглашение, — ее голос звучал как шелест тысячи листьев. — Доступ к Сокровищнице Семургдалиона. Тайные техники…

Я рассмеялся, и звук моего смеха заставил вибрировать осколки камней вокруг:

— Вы что, всерьез думаете, что я стану торговаться с вами?

Моя аура взорвалась волной энергии. Воздух загустел, став почти твердым.

Золотая Челюсть согнулся под невидимым грузом, его когти впились в землю, оставляя глубокие борозды. Беннингируда резко сжала щупальца, ее слизистая кожа покрылась рябью от напряжения.

— Мое условие таково, — я сделал шаг вперед, и с каждым моим шагом трещины расходились дальше, — либо полная капитуляция здесь и сейчас и клятва верности, либо я сотру ваши миры в пыль.

Воффарин, единственная, кто казалась незатронутой моей аурой, подняла лапу:

— Я согласна! Ты же знаешь, я всегда была за мирное решение.

Золотая Челюсть зарычал, но кивнул. Говорить с вырванной челюстью ему было, очевидно, невозможно, а использовать мыслеречь Байгу как обычно брезговали.

Беннингируда медленно опустила щупальца, их кончики потускнели:

— Принимаем твои условия… Повелитель.

— Я жду клятвы, — напомнил я.

К их счастью, чудить никто из троицы не стал и через несколько минут я ощутил сформировавшуюся между нами четырьмя связь. Похожую на ту, что существовала раньше между мной и Кримзоном (после последней эволюции связь стерлась из-за того, что я, фактически, стал совершенно иным существом), но куда более сложную и глубокую.

Только тогда я сжал ауру обратно, наблюдая, как они выпрямляются. Воффарин ухмыльнулась:

— Ну вот и решили. Теперь, может, все-таки поговорим о деле?

Ее последние слова повисли в воздухе, пока я оценивающе смотрел на трех поверженных Байгу.

Нет. На трех моих новых подчиненных.

— Давайте. Где Катрион?

— Мы не знаем, — покачала головой Воффарин, — мы исчерпали все варианты. Катрион… — она сделала паузу, будто само это имя обжигало ей губы, — он пропал без следа. И его Закон больше не пронизывает Единство, так что найти его по энергии мира также не представляется возможным.

Я ощутил, как по спине пробежал холодок. Моя рука непроизвольно потянулась к груди. Теперь у меня было новое сердце, но ощущение того, как средоточие моей жизни оказывается сжато чужими пальцами я, пожалуй, не забуду никогда в жизни.

Золотая Челюсть, которому больше не надо было сосредотачиваться на боевой готовности, уже успел создать для себя временную замену вырванной челюсти, раздосадованно зарычал:

— Мы подумали, что, если начнем уничтожать плоды тысяч лет его усилий, но объявится, чтобы нас остановить. Но и это оказалось бесполезно. Мы пробовали все! — Его грива вспыхнула ослепительным светом. — Разрушили семь из Восьми Башен, выжгли Сады Вечности, даже попытались разорвать саму ткань реальности в его тронном зале! Ничего! Ни малейшей реакции!

Беннингируда внезапно сжалась, ее тело начало плыть и вскоре передо мной уже стояла Леди Пяти Оттенков в своем человеческом обличьи.

— Он не просто скрывается. Он… как будто перестал существовать в привычном нам понимании.

Золотая Челюсть и Воффарин последовали ее примеру, приняв человеческие формы.

Я окинул взглядом разрушенный пейзаж реального мира. Мы стояли почти ровно над столицей Единства.

Там, вдалеке, за дымкой разрушения, виднелись искаженные контуры порушенных башен. Воздух дрожал от остаточных энергетических всплесков недавних битв. Где-то внизу, в лабиринте разрушенных улиц, еще продолжались стычки между нашими, теперь уже нашими, силами и последними верными Катриону воинами.