Пожиратель Богов. Часть 4 (СИ) - Розин Юрий - Страница 37

— Что… — прошептала Тилана, ее глаза стали огромными. — Что это значит?

Старушка сделала шаг вперед, ее многослойные юбки зашуршали, как осенние листья.

— О, не смотрите на меня такими глазами, — она покачала головой. — Я не могла ее отпустить по веским причинам, но теперь они пропали. Когда мы с вашим дедушкой поговорим, вы все вместе сможете спокойно отсюда выйти. Честное слово. И, девочки, вам, я уверена, есть что обсудить втроем. Вторая дверь налево. Там печенье и чай.

Литана нахмурилась, ее глаза сузились до золотистых щелочек.

— Мы не…

Но Тилана уже взяла ее за руку, мягко, но настойчиво.

— Мы… мы поговорим, — тихо сказала она, и в ее голосе слышалась какая-то новая твердость. — Нам действительно нужно… разобраться во всем.

Старушка улыбнулась, и в этот момент свет в прихожей стал чуть ярче, чуть теплее, как будто дом реагировал на ее настроение.

— А ты, — она повернулась ко мне, и теперь ее глаза были совсем не старушечьими — глубокими, бездонными, как космос между мирами, — пройдем со мной. Нам тоже есть что обсудить. Ты ведь не против?

Я обменялся взглядом с Руби. Ее глаза умоляли, предупреждали, просили о чем-то. Но я лишь кивнул в сторону девушек.

— Иди к ним, — сказал я тихо. — Они нуждаются в тебе больше, чем я — в защите.

Затем развернулся и последовал за старухой в темноту. Узкий коридор внезапно вывел нас к крутой деревянной лестнице.

Каждая ступенька скрипела под ногами с разной тональностью, словно играя жутковатую мелодию. Стены были увешаны портретами в потемневших от времени рамах — лица мужчин и женщин с пустыми глазами, которые, казалось, следили за моим продвижением.

Старушка остановилась перед последней дверью на втором этаже — массивной дубовой плитой с причудливой резьбой, изображающей переплетенные корни. Ее костлявые пальцы с желтыми ногтями обхватили железную ручку.

— Здесь, — прошептала она, и дверь бесшумно отворилась, пропуская волну теплого воздуха, пахнущего сосновой смолой, пчелиным воском и чем-то еще — горьковатым, почти лекарственным, — мы поговорим.

Мастерская предстала передо мной как кабинет искусного резчика. Низкие потолки с массивными балками, большой рабочий стол, уставленный инструментами с рукоятями, отполированными до блеска годами использования.

Но больше всего поражали фигурки. Сотни их. На полках, в стеклянных витринах, просто расставленные вдоль стен. Лисы с множеством хвостов, драконы с тщательно проработанной чешуей, воины в детализированных доспехах. Каждая — шедевр тончайшей работы, где каждая шерстинка, каждая складка одежды были вырезаны с почти пугающей точностью.

— Присаживайся, — старушка указала на массивное кресло.

Я остался стоять посередине комнаты. Аспект Чревоугодия пульсировал под кожей, готовый в любой момент сформировать броню или оружие.

— Спасибо, постою, — ответил я.

Старушка усмехнулась.

— Как знаешь, — она подошла к одной из полок и бережно сняла фигурку — пятихвостую лису в динамичной позе. Ее пальцы с коричневыми пятнами старческих пигментаций нежно провели по спине резного животного. — Ты ведь уже понял, не так ли?

Я не ответил, лишь слегка изменил стойку, готовясь к атаке или защите. Воздух в комнате стал плотнее, как перед грозой.

— Ну что ж, — она поставила фигурку обратно. — Пожалуй, время для представлений. — Когда она повернулась, ее глаза из мутно-карих стали вдруг глубокими, как космическая пустота, и в них загорелись крошечные звезды. — Я — Маала.

Глава 87

Тишина повисла между нами, напряженная, как тетива лука. Где-то в доме скрипнула половица, будто кто-то сделал неосторожный шаг.

— Не вся, конечно, — продолжила она, теперь ее голос звучал иначе — глубже, многограннее, как хор далеких голосов. — Всего лишь… фрагмент.

— Зачем все это? — спросил я, медленно выдыхая, чувствуя, как аспект Чревоугодия начинает формировать защитный слой под кожей. — Похищение Руби? Этот дом? Игра в гостеприимную старушку? Да и вообще, как это возможно? — Мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Ты должна быть…

Старуха рассмеялась, и этот звук был удивительно молодым для ее внешности.

— Гигантским ужасом, пожирающим реальность? — Ее глаза, глубоко посаженные в морщинистых веках, вдруг вспыхнули знакомым мне серым светом. — Ох, Тим, — она покачала головой, — разве тебе не надоело уже, что в жизни обязательно все понимать?

Она повернулась к полке, заставленной деревянными фигурками. Ее костлявые пальцы с неожиданной грацией скользнули по резным поверхностям, пока не остановились на одной — фигурке девушки, сидящей на траве, изящно опустив голову и держа на руках маленькое существо, что-то среднее между зайцем и куницей.

— Но раз уж ты так настаиваешь… — Маала бережно сняла фигурку с полки.

Я напрягся, готовясь к атаке. Каждый мускул в теле был натянут как струна.

— Этот Осколок — моя память, — продолжила она, поглаживая спину девушки. Ее пальцы двигались с нежностью, с какой мать гладит ребенка. — Точнее, то, что от нее осталось. Позволь я покажу тебе то, чего во всех Великих Душах не видел еще никто.

— Посмеешь что-то выкинуть, — угрожающим тоном произнес я, беря из ее рук фигурку.

— Не посмею, — улыбнулась старушка. — Сейчас ты куда сильнее меня, а весь мой арсенал — просто фокусы. Смотри внимательно.

###

Перед нами разверзлась бездна первозданного хаоса. Я почувствовал, как пол уходит из-под ног, но не упал — здесь привычные законы физики не работали. Мы парили в эпицентре космического катаклизма, где само пространство рвалось на клочья.

В центре вихрящейся пустоты, окружённый шестью вращающимися сферами чистого света, находилось… Нет, не существо. Не бог. Нечто большее. Творец.

Его форма постоянно менялась — то это был гигантский дракон из звёздной материи, то бесконечное дерево, чьи корни пронизывали реальность, то просто концепция существования, слишком огромная для восприятия. Но в конце концов он принял облик человека без половых признаков, огромного настолько, что даже в этом бескрайнем хаосе казался исполином.

Когда Творец разорвал Себя на части. Голос Маалы звучал теперь прямо у меня в голове. Его энергия стала плотью мира. Но это не было самопожертвованием в прямом смысле слова. Это было… преображением.

Его энергия стала миром. Чудесным, величественным, опасным.

Я увидел, как вспышки первозданной силы застывали, превращаясь в горные хребты из чистого пламени, реки расплавленного времени, бездны, наполненные чёрным светом.

Его тело стало первыми монстрами.

Тело Творца, разрываемое внутренним напряжением, породило тысячи и тысячи фениксов, церберов, драконов, кунов и прочих тварей, чешуек и усов которых было достаточно, чтобы в нынешних Великих Душах породить целые миры. Однако их глаза были пусты, а движения бессмысленны и хаотичны.

Его эмоции дали миру желания. В голосе Маалы прозвучала ностальгия.

Внезапно монстры зашевелились. В их пустых глазницах вспыхнули искры — не просто жизнь, а настоящие чувства. Одни начали искать себе места для пропитания, другие схлестнулись между собой в страшных смертельных боях, третьи начали формировать пары.

Намерения Творца стали волей. Разум — законами реальности.

Я почувствовал, как в новорождённом мире появляется структура. Хаос начал подчиняться невидимым правилам. Мир стабилизировался, хаотичные природные формы успокаивались и приходили к единой форме, а у явлений появились начало и конец, причины и следствия.

Наконец пришел черед души Творца. Из нее он создал Истинных Людей. Но душа — особая материя, основа основ. И даже после того, как сила души распределилась между людьми, от нее остались шесть ядер, неделимых и вечных.

Пространство взорвалось светом такой интенсивности, что мне пришлось закрыть глаза рукой. Когда я осмелился взглянуть снова, я увидел стоящую на бескрайнем поле огромную толпу из миллинов и миллионов людей. А над ними — шесть сияющих сил, вращающихся в неторопливом танце.