Мечта, а не жена! (СИ) - Ланская Алина - Страница 22

— Ну какая я тётя! Зови меня Настей! Как же ты выросла, Марыся! Буду звать тебя Марой. Тебе нравится?

Ей очень нравилось. Это была любовь с первого осознанного взгляда. Конечно, они виделись и раньше, но Настя училась далеко, в Новосибирске, кажется, так что с братом и его семьёй она встречалась редко. Мара как сейчас её видела — высокую и тоненькую, с озорными ямочками на круглых щёчках. В детстве она казалась Маре самой красивой на свете. Да Настя и была такой. Как же Мара мечтала вырасти и стать похожей на свою тётю!

Они почти не расставались тем летом, каждый день вдвоём ходили на речку, пололи бабушкины грядки и катались на великах. Мара даже почти не скучала по родителям.

А потом появился он. Увидела его Марыся совершенно случайно, проснулась ночью, пить захотелось. Вышла на веранду, а там стояла Настя и…

— Ой! — заметив племянницу, она отскочила от мужчины. — Это…Мара, она ничего не скажет, правда?

Мара как заворожённая смотрела на незнакомца. Лунный свет мягко освещал его лицо.

— Мара?! — позвала её Настя, но девочка не ответила. Она не могла отвести взгляда от мужчины. Он казался ей очень взрослым, хотя было тогда Кириллу всего двадцать пять лет. И недостижимо прекрасным. Как принц из сказки.

— Кир, по-моему, она в тебя влюбилась! С ума всех сводишь! — Настя шутливо толкнула своего парня в бок. А Мара… Мара мгновенно покраснела от стыда, очнулась и… пулей рванула обратно в свою кровать. Зарылась с головой под одеяло и лежала так, замерев и слушая как бешено колотится её сердце.

Утром Настя сама завела разговор о ночной встрече.

— Бабушке только ничего не говори, хорошо. — первым делом попросила тётя, намазывая для Мары варенье на хлеб. — Я сама ей скажу, когда время придёт. Не любит на Кирилла…

— Что?! — Мара чуть на стуле не подскочила. — Как это не любит? Она его видела? Он же…

— Тише! — зашикала на неё Настя. — Ну вот так, не нравится он ей, но я люблю его. И замуж за него выйду. А ты будешь мне платье свадебное нести?

Мара закивала и опустила взгляд на тарелку с бутербродами, но не видела ничего перед собой.

— Как принцессе? — наконец выдавила она. — Ты будешь принцессой, потому что он принц?

— Ага! — Настя мечтательно улыбнулась. — Он… такой красивый. Нереальный. А он выбрал меня. Меня! До сих пор не могу поверить. Я такая счастливая!

Настя вся светилась, и Мара невольно сама улыбнулась.

— Ты тоже очень красивая, Настя. Самая красивая!

— Но не такая, как он, правда?

Мара не спорила, да и что мог сказать застенчивый ребёнок в семь лет? Кирилл казался ей сошедшим из сказки героем. Ни до, ни после Мара не видела более красивого мужчины, чем жених Насти. Никакие голливудские актёры или топ-модели и рядом не стояли с ним. Он был как будто с другой планеты. Потому что люди не могут быть настолько прекрасными.

Его лицо, сейчас Мара использовала бы расхожий штамп, было словно вылеплено гениальным скульптором. Идеальные пропорции, которые обычно не встречаются в природе, никаких изъянов, идеальная кожа, прямой тонкий нос, высокие скулы, но главное глаза — насыщенного синего цвета. Как и у Кайрэна, кстати.

Мара почти перестала спать по ночам — осторожно вылезала из своей кровати, тайком пробиралась на веранду и ждала. Ждала, когда появится Кирилл. Он приезжал почти каждый вечер, но когда бабушка уже спала, иногда Настя уезжала вместе с ним, чтобы вернуться через несколько часов с рассветом. А Маре только бы посмотреть на него. Только увидеть, одним глазком.

Вот так однажды за подглядыванием её и застала бабушка.

Глава 29

Как же Мара испугалась! Бабушка Тоня никогда не повышала голоса на свою любимую внучку и уж тем более не ругала ее по-настоящему. А тут…

— Марш в кровать! Быстро! — от гневного окрика Мара испуганно шарахнулась в сторону. Даже не успела посмотреть на Настю с Кириллом, но они-то точно слышали все! И теперь знают, что Мара за ними шпионит. Как же стыдно! Теперь Настя перестанет ей доверять!

А что потом с ней сделает бабушка?!

Мысли лихорадочно неслись в голове, Мара не осмелилась ослушаться, юркнула за дверь и едва не получила этой самой дверью по попе.

В свою кровать Мара не вернулась. Осталась стоять у двери, силясь понять, что же там происходит. Акустика на даче была отличная, так что по идее Мара должна была все услышать. Но разобрать слова почему-то не получалось. Может, от волнения и звона в ушах Мара не могла сосредоточиться, а может, потому что Кирилл с Настей и бабушкой уже не стояли перед домом.

“За забор, что ли, ушли?”, — гадала девочка. Все, что она могла услышать — это только громкие недовольные возгласы. Сложно было даже разобрать, кому они принадлежали. А потом все разом стихло. Мара напрягла слух. Тишину разорвал звук мотора. Маленькое сердечко затрепетало в груди.

Кирилл уехал! Вот и все! Мара стояла, обняв себя за плечи. Он уехал! Из-за бабушки! Это она! Как она могла?! За что?!

Тяжелые шаги раздались на лестнице, Мара едва успела убежать в свою комнату. В доме воцарилась тишина, только утром Мара узнала, что произошло.

Из кухни как обычно пахло оладьями, но жарила их не Настя, а бабушка. Мара старалась ступать как можно тише, хотела выскочить на улицу, но не получилось.

— Давно она с ним снюхалась? — не оборачиваясь, спросила бабушка. — Иди сюда, Марыся!

Тоскливо посмотрев на дверь, Мара вошла в кухню и села за стол. Она чувствовала себя предательницей. Если бы она не подглядывала за Настей и Кириллом, может, бабушка и не узнала ничего.

— Я тебя спрашиваю! — бабушка обернулась, и Мара впервые увидела ее такой — бледной и злой. Еще и волосы были спутанные. — Давно Настя с этим уродом встречается?

— Это он-то урод? — Мара позабыла весь свой страх и с негодованием вскочила со стула. — Да он самый красивый, самый-самый! Как ты можешь этого не видеть?!

— Ну вижу я намного больше тебя, да и Настьки. Вот же дура-то! — Бабушка схватила сковородку и яростно стряхнула оладьи на тарелку. — Наплачется она с ним, ох, наплачется! Жизнь ей поломает!

— Да почему? — осторожно спросила Мара, поняв, что слишком сильно ее ругать не будут. Да и выяснить надо было, куда пропала тетя. Дома она точно не ночевала. Поссорились они, что ли, так сильно? Ну значит, мириться надо. Как по-другому-то?

— Потому что! — отрезала бабушка, вытирая глаза ладонью. — Маленькая ты еще, чтобы понимать. А эта дуреха! Ноги ее здесь больше не будет! А если к тебе сунется без меня, мне сразу скажи, ясно?!

— Ясно! — Мара была напугана и ничего не понимала. — А Настя… она…?

Запнулась, так и не решившись спросить. Вместо этого сказала то, что волновало ее не меньше, чем исчезновение тети:

— Почему ты Кирилла назвала уродом? Разве он страшный?

Бабушка вылила оставшееся тесто на сковородку, потом вытащила из холодильника сметану и варенье и велела Маре набрать воды в чайник.

— Ешь давай! — приказала она. — Страшный Кирилл, Марочка, очень страшный. Подлец он. Маленькая ты, не понимаешь, да и Настя моя… Я же ее специально отправила учиться в Сибирь! Думала, отважу его от нее, может, она там парня хорошего найдет, влюбится. И нет, опять прицепился к ней! Подлец он, себя только любит. У него таких как Настя. Бросит ведь, наиграется, чтобы меня позлить и бросит! А она, дуреха, с ним вчера уехала! Мать бросила! На мужика променяла! Тьфу на нее!

Бабушка и правда плюнула на пол. И тут опомнившись, виновато посмотрела на внучку.

— Вырастешь — поймешь. Запомни, красивый мужик всегда только себя любит, никогда ни мужем хорошим не будет, ни отцом, — в сердцах бросила бабушка. Она на Мару и не смотрела даже. — Мозги только крутит да душу всю вытрясет. Сколько раз я Насте говорила, а ей что в лоб, что по лбу! Ну может, хоть ты поймешь. Да что там: все мы, дуры такие, на рожу смазливую ведемся, а потом все жизнь ревем. И Настя вот… Да сколько раз ей люди добрые говорили, что гулящий этот Кирилл, не работает толком нигде, диплом родители ему купили, а толку?! Да видно же, что дерьмо человек!