Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком» (СИ) - Дари Адриана - Страница 11

— Не-ет, конечно… Конечно, вы вольны делать с Марикой что угодно… — его фантазия заходит явно дальше того, что я уже с ней делал. И… планирую делать.

Она самая сложная из всех обитателей дома. Что-то в ней есть такое, что заставляет меня злиться, когда она просто поднимает на меня свой взгляд, в котором плещется глубинный страх. Тот, что долго взращивался, подпитываясь новыми и новыми ужасами о драконах.

Все в ней кажется неправильным. Она другая… И когда она разговаривала с мэром, она была зла. Не испугана, как мышка. Не пыталась льстить и заискивать. Марика пыталась противостоять этому напыщенному толстяку, и это меня… впечатлило.

— Приехали, ваше величие, — когда карета останавливается, мэр выскакивает первым и, даже несмотря на свои неуклюжие габариты, умудряется открыть мне дверь.

Мануфактура органично вписывается в горный пейзаж: три каменных корпуса, построенных уступами на склоне. Отсюда открывается захватывающий вид на заснеженный город и свинцово-серое зимнее море вдалеке. В морозном воздухе отчетливо слышен солоноватый запах прибоя, смешанный с дымом из труб.

Дорожки, ведущие от ворот к корпусам, расчищены от снега, но не идеально: кое-где видны наледи и снежные заносы. Типичная картина для небольшого производства в разгар зимы.

— Прошу, ваше величие, — мэр семенит впереди, то и дело поскальзываясь на обледенелых камнях. — Позвольте показать вам наш основной цех.

В первом корпусе тепло и довольно уютно. Потолки не очень высокие, а все освещение обеспечивается большими окнами и проникающим через них светом. Да уж… Зимой здесь, похоже, короткий рабочий день.

Хотя, возможно, рабочие немного продлевают его с помощью чадящих сальных свечей на столах. Десятка три человек склонились над своей работой, каждый погружен в свое дело. В воздухе пахнет металлом, потом и почему-то корицей.

— У нас небольшое, но качественное производство, — с гордостью объясняет мэр. — Вот, взгляните...

Он подводит меня к ближайшему столу, где мастер колдует над изящной шкатулкой. Внутри поблескивает руна сохранения: такие шкатулки держат еду свежей неделями.

На самом деле, дорогая штучка: одну такую продать — и можно обеспечить зарплатой всех этих рабочих на несколько месяцев. Если, конечно, не положить большую часть оплаты себе в карман или… на иное производство.

— А здесь делают домашние обереги, — мэр указывает на соседний стол.

Молодая женщина ловко вплетает тонкие нити черной руды в металлический узор. Получается что-то вроде ловца снов, только с защитной магией. Такие вещицы отводят сглаз, мелких духов и даже немного защищают от пожара.

Эта штука намного проще и дешевле. Но и она пользуется спросом в народе, особенно хорошо уходит на ярмарках.

— А это наша гордость, — мэр ведет меня к полкам у стены.

Тут лежат замысловатые амулеты для путешественников, показывающие дорогу домой, чайники, которые сами поддерживают нужную температуру воды и музыкальные шкатулки, играющие без механизма, — все в основном для богатых людей, аристократов.

Действительно уникальное производство. Прекрасно комбинирует сложные артефакты и типовые бытовые вещицы. Не зря городок называют мастерской артефакторов.

Сама мануфактура выглядит... обыденно. Ничего необычного или подозрительного.

— И сколько у вас сейчас работников? — спрашиваю я, разглядывая искусно обработанные артефакты.

— Всего сорок пять человек, включая учеников, — отвечает мэр. — Для нашего городка и это много… Остальные на подсобных работах.

Он пускается в рассказ о планах развития производства, о том, как важны поставки руды из Эльвариама, и, конечно же, о желательном снижении цен. А я смотрю в окно на заснеженные горы и думаю. Где они прячут подпольное дело?

Потому что всё здесь слишком... правильно. Слишком обычно. Как будто специально показывают: смотрите, мы маленькая провинциальная мануфактура, делаем безобидные вещицы для дома...

Но я-то знаю, что след культа ведет сюда. И где-то здесь, в этих горах, спрятано то, что мне нужно найти.

— Что ж, — прерываю я словоизлияния мэра, — впечатляет. Но вы меня не убедили, цены останутся прежними.

Мэр начинает было спорить, но я уже не слушаю. Мне нужно время. Они заинтересованы в снижении цены, поэтому они попытаются сторговаться.

Сам не знаю зачем, но только перешагиваю порог дома, тут же требую Марику на обед. Объясняю себе это тем, что мне нужно выяснить, о чем они разговаривали с мэром. Гриндорк — тот еще слизняк, но если я до этого только предполагал, что это была его идея поставить клеймо, то теперь был уверен.

Клотильда жалуется на Марику, что та брезгливо отказалась от завтрака, сказав, что от дракона ничего не собирается принимать. Врет, я вижу, и решаю понаблюдать, чтобы узнать, что об этом думает сама девчонка.

Но как только я вхожу в столовую, меня буквально окатывает страхом. Живым, человеческим и… не моим. Такого же просто не может быть! Не теперь.

— Что-то интересное в моем камзоле? — вглядываясь в распахнутые голубые глаза, спрашиваю я.

Взгляд невольно соскальзывает к пухлым губкам, длинной, тонкой шее, скромному декольте и талии, практически идеальной для того, чтобы обхватить ее ладонями, подсадить девушку на стол и…

То, что поднимается внутри меня, смешивается с растерянностью, испугом Марики… Я их чувствую, практически на вкус. Уже забыл, как это бывает. Нет. Наверное, мне просто показалось на мгновение.

Девчонка что-то лопочет непонятное и почти неправдоподобное, врет, хотя и плохо, но чувствую, что без злого умысла. Она вообще недоговаривает и подвирает, в чем успеваю убедиться, когда пытаюсь выяснить ее видение ситуации с завтраком.

Марика не то что экономку не сдает, она еще и горничную пытается выгородить, когда я, провоцируя, обвиняю ее в плохом завтраке. Интересно.

Но больше всего меня удивляет, когда девчонка просит разрешения на… чтение. Она могла бы свободно заниматься чем угодно, но Марика хочет читать. И если вначале кажется, что она этим хочет что-то прикрыть, то в противном получается удостовериться почти сразу же.

Ужин я провожу в доме мэра, знакомясь с его женой, подходящей ему по габаритам и деланно краснеющей дочерью, унаследовавшей все самые выдающиеся черты родителей. Она то и дело стреляет глазками, улыбается и хихикает так, что я бы больше списал это на нервное состояние, чем на попытку очаровать.

Поэтому я остаюсь в гостях ровно столько, чтобы по традициям была соблюдена вежливость, а потом откланиваюсь к себе. Прежде чем пойти поработать, решаю зайти к себе в комнату, но останавливаюсь, так и не дойдя до нее.

Дверь в покои Марики приоткрыта, на столике у кровати подрагивает огонек сальной свечи, а сама девчонка спит. С книгой на груди. Неужели зачиталась и заснула?

Я замираю в дверях, не в силах отвести взгляд. В неверном свете свечи её лицо кажется особенно юным и беззащитным. Длинные ресницы отбрасывают тени на щеки, пухлые губы чуть приоткрыты, словно она хочет что-то сказать даже во сне. Волосы разметались по подушке золотистым ореолом.

Книга мерно поднимается и опускается на её груди в такт дыханию. Одна рука безвольно свесилась с кровати, и в этом жесте столько беспечности, что у меня перехватывает дыхание. Она такая... настоящая. Ни капли притворства, никакой наигранности, как у дочери мэра. Просто юная девушка, уснувшая за чтением.

Платье слегка задралось, обнажив изящную щиколотку. Я ловлю себя на желании прикоснуться, провести пальцами по нежной коже...

А, может, почему бы и нет? Почти неслышно приоткрываю дверь и делаю шаг внутрь.

Глава 13

Мне снится что-то странное. Словно я лежу на солнечной поляне в дубовой роще. Пахнет прогретой землей и летними травами. Солнышко щекочет щеки, заставляя улыбаться, и вообще мне так тепло и свободно, как не было очень-очень давно. С самого детства, когда я летом гостила у дедушки в деревне и периодически убегала в лес, чтобы послушать шелест листьев и пение птиц.