Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ) - Луна Кармен - Страница 23

— Да, — прошептала я. — Понимаю.

— А потом оказывается, что этот человек недоступен. Что между вами пропасть, которую не перешагнуть. И тогда… — Он замолчал, снова отвернувшись к окну. — Тогда каждый день становится пыткой.

Мы стояли в тишине. Я хотела подойти к нему, обнять, сказать, что всё будет хорошо. Но не могла. Потому что была частью той самой пропасти, которую он не мог перешагнуть.

— Арно, — тихо сказала я.

— Что? — Он не обернулся.

— А что если… что если тот человек не так недоступен, как кажется?

— Что ты имеешь в виду?

Я сделала шаг к нему. Ещё один.

— Что если правда не такая, какой кажется? Что если между вами нет никакой пропасти?

Он медленно повернулся ко мне.

— Мишель, о чём ты говоришь?

Я стояла совсем близко от него и видела, как расширяются его зрачки, как учащается дыхание.

— О том, что иногда люди не такие, какими кажутся, — прошептала я.

— А ты какой? — спросил он хрипло. — Какой ты на самом деле, Мишель?

Это было сейчас или никогда. Момент истины. Последний шанс сказать правду.

— Я… — начала я.

И тут раздался громкий стук в дверь.

— Ваше высочество! — прокричал стражник. — Его величество требует вашего присутствия! Немедленно!

Момент разрушился, как стеклянная фигурка, упавшая на камень.

— Иду! — крикнул принц, не отводя глаз от моего лица. — Мишель, этот разговор не окончен.

— Знаю, — прошептала я.

Он ушёл, а я осталась стоять посреди комнаты, дрожа от того, что едва не произошло.

Снорри высунул нос из-под кровати.

— Опять прервали в самый интересный момент, — констатировал он. — У вас что, проклятие такое?

— Похоже на то, — грустно ответила я.

— Ничего. В следующий раз обязательно получится. Главное — не терять момент.

Но когда будет этот следующий раз? И будет ли вообще?

Принц влюблён в двух женщин, не зная, что это одна. Я влюблена в мужчину, который должен меня убить. А время идёт, и с каждым днём свадьба всё ближе.

Красивая история. Жаль, что похожа на трагедию больше, чем на сказку с хорошим концом.

Глава 13

Я проснулась от противного скрежета. Это был не звук меча о ножны, нет. Это был скрежет моей собственной души, пытающейся переварить последние события. Бал-маскарад… Поцелуй. Его губы на моих. До сих пор чувствовала их тепло, их требовательность. Вкус вина и чего-то ещё — чего-то столь же сладкого, сколь и запретного. Как я могла? Как я, Мэйрин де Ленуар, последняя наследница древнего рода, прячущаяся за личиной оруженосца Мишеля, могла позволить себе такую роскошь — быть женщиной хоть на один проклятый час? Моя маска, которую я так тщательно оберегала годами, трещала по швам от одного лишь воспоминания о том, как его руки обнимали меня в танце, как его дыхание опаляло моё лицо.

А потом — эти сны. Он. Арно. Неуловимая незнакомка, в которую, как я теперь знала, он влюблен. И… я. Мишель. В моих снах не было никаких границ, никаких шапок, никаких бинтов. Только он, его руки, его взгляд, который проникал под кожу, прямо в израненное сердце. Я просыпалась в холодном поту, с колотящимся сердцем, и первой мыслью было: «Господи, неужели я окончательно слетела с катушек? Неужели я позволила себе влюбиться в собственного врага, в человека, которого должна была обмануть и использовать?» Это было безумием, чистым, концентрированным безумием, и я чувствовала, как оно медленно, но верно поглощает меня. Мой разум, годами отточенный на выживание, на хитрость, на самоконтроль, теперь отказывался подчиняться. Он кричал, требовал Арно, требовал его прикосновений, его взгляда. И я ненавидела себя за это.

В эти дни Арно стал… странным. Не то чтобы он раньше был нормальным — принцы редко бывают нормальными, — но сейчас это выходило за все рамки дозволенного. Он не просто стал чаще прикасаться, он будто искал повода. Его пальцы задерживались на моей руке, когда он передавал мне документы. Его плечо касалось моего, когда мы шли по коридору. Он поправлял воротник моей рубашки, его взгляд задерживался на моей шее чуть дольше, чем следовало. Каждый раз от его прикосновений по телу пробегала мелкая дрожь, которую я отчаянно пыталась скрыть. Сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, лишь бы не выдать себя. А он смотрел. Смотрел так, будто пытался разгадать головоломку, будто его глаза были магнитами, а мои бинты — лишь тонкой завесой, которую он вот-вот сорвет. В его взгляде читалось такое глубокое, неприкрытое любопытство, такое жгучее желание понять, что я чувствовала себя обнажённой, даже будучи одетой в свой обычный мужской наряд.

И эта одержимость незнакомкой с бала… Она сводила меня с ума. Он не говорил о ней прямо, но я видела это в его глазах. В его задумчивости, когда он замирал, глядя в пустоту. В том, как он отрывисто отвечал, если его о чем-то спрашивали, словно его мысли были далеко, где-то на балу, в саду, под звездами. Он искал ее. Каждую ночь, я уверена, он мечтал найти ее. И ведь он ее нашел. Он нашел меня. Только он об этом не знал. И это было пыткой. Пыткой видеть его метания, зная, что я могла бы положить им конец одним словом. Но это слово стоило бы мне всего. Моей мести. Моей жизни. Нашей… невозможной связи.

Я сидела на скамейке в конюшне, пытаясь сосредоточиться на чистке седел, но мысли бегали, как загнанные кролики по лабиринту. Я отчаянно пыталась вернуть себе самообладание, но каждый раз, когда я вспоминала его взгляд, его прикосновения, мои внутренности сжимались в тугой узел.

— Ты опять витаешь в облаках, — послышался знакомый, глубокий голос.

Я вздрогнула.

Солас. Конь Арно. Как же я ненавидела его сарказм и… его удивительную проницательность. Складывалось ощущение, что этот проклятый конь видит меня насквозь, лучше, чем я сама себя вижу. Он был как живое воплощение моей совести, которая всегда была начеку.

— Снорри, ты меня напугал, — буркнула я, не поднимая головы, притворяясь, что занята делом.

— Я не Снорри, — пророкотал Солас, чуть шевельнув ухом. Его голос был полон насмешки, и я могла поклясться, что он усмехается. — И ты это прекрасно знаешь. Ты опять думаешь о нем, не так ли?

Я покраснела до корней волос. Хорошо, что на мне была мужская рубашка, а не платье. Хоть это скрывало мой позор, который, казалось, вот-вот выплеснется наружу.

— О ком? — выдавила я, пытаясь изобразить безразличие, но голос предательски дрогнул.

Солас презрительно фыркнул, подняв голову и оглядев конюшню с видом всезнающего мудреца.

— Не притворяйся. О моем человеке. О том, кто сходит с ума по тебе.

Я отпрянула. Слова Соласа, сказанные так прямо, так безжалостно, были как удар под дых.

— Он не по мне сходит с ума. Он сходит с ума по… той девушке. С бала.

Солас повернул голову, его огромный глаз уставился прямо мне в душу. В его взгляде читалось такое глубокое, вселенское всезнание, такая древняя мудрость, что мне стало не по себе. Он видел то, что я отчаянно пыталась скрыть даже от себя самой.

— Он влюблен в тебя, — прямо сказал он. Его голос был твёрд, не оставляя места для сомнений. — Не зная, что ты — она. Его сердце уже выбрало, разум пытается сопротивляться. Глупец. Человек. Они такие забавные в своей наивности. Думают, что смогут обмануть истинные чувства, а ведь они написаны на самом видном месте, как объявление о распродаже.

Я отпрянула. Слова Соласа были жуткой, холодной правдой. Я вспоминала его взгляды. Его прикосновения. То, как он задержал дыхание, когда наши лица были слишком близко. Или как его руки дрожали, перевязывая мою рану. Он чувствовал. Он не понимал, что именно, но чувствовал. Он был слеп, как крот, но его сердце видело. И это было одновременно и прекрасно, и ужасно.

— Это все очень… — я запнулась, не находя слов. — Сложно. Невыносимо сложно!

— Сложно для людей, — насмешливо произнес Солас. — Для нас, существ разума и инстинкта, все просто. Он выбрал тебя. И не важно, в какой ты обертке. Он выбрал твою душу. А душа, моя дорогая Мэйрин, она не носит бинтов и мужских штанов. Она сияет, и он это чувствует. От неё веет такой манящей силой, что он, бедный, потерял покой.