Я - его оруженосец. И, да, я девушка! Принц не в курсе! (СИ) - Луна Кармен - Страница 11

— Снорри, — тихо спросила я из-под одеяла, — а что случилось с настоящей Мэйрин? Я имею в виду… её душой? Она просто исчезла, когда я появилась?

Корги долго молчал. Потом тяжело вздохнул.

— Не знаю, — признался он. — Такого раньше не случалось. Но… иногда мне кажется, что она всё ещё здесь. В тебе. Может, поэтому принц и реагирует так странно. Он чувствует её, но видит тебя.

Прекрасно. Значит, я не только самозванка, но ещё и общежитие для двух душ. А принц влюбляется в коктейль из парикмахера и средневековой аристократки, даже не подозревая об этом.

«Кто бы мог подумать, — горько усмехнулась я в подушку, — что работа парикмахера покажется лёгкой прогулкой по сравнению с попытками выжить рядом с принцем-садистом, который хочет меня и ненавидит себя за это».

Но что-то подсказывало мне, что это только начало. И самое сложное — когда он окончательно перестанет сопротивляться тому, что чувствует — ещё впереди. Потому что влюблённый принц Арно будет ещё опаснее разозлённого.

А пока мне нужно было выжить. Под прицелом королевских ищеек, под пристальным вниманием принца и под тяжестью чужой судьбы, которую я носила, как плохо сидящее платье.

Завтра будет новый день. Новые испытания. Новые попытки не выдать себя.

И, возможно, новые встречи с принцем, от одного взгляда которого у меня подкашивались ноги.

Господи, во что я вляпалась.

Глава 5

После вчерашней встречи с принцем я спала, как человек в коме — глубоко, без сновидений, и проснулась с ощущением, что меня переехал обоз с особо злобными лошадьми. Всё тело ныло, но особенно — плечо, где остались отпечатки его пальцев. Я потрогала это место и поймала себя на мысли, что боль почему-то приятная. Видимо, мой мозг окончательно сдался и решил получать удовольствие от того, что принц использует меня как тренажёр для сжимания.

Снорри уже не спал. Сидел у окна и смотрел на меня с выражением судмедэксперта, изучающего особо интересный труп.

— Ты улыбаешься во сне, — констатировал он без предисловий. — Причём улыбаешься так, как улыбаются только идиотки, которые влюбились в неподходящего мужика.

— Доброе утро и тебе, солнышко, — пробурчала я, потягиваясь. — А может, мне просто снилось, что я ем пончики.

— Ага. Пончики размером с принца и с характером гиены. — Снорри спрыгнул с подоконника и подошёл ближе. — Слушай, у меня к тебе серьёзный разговор.

Я села на койке, всё ещё зевая. Серьёзный разговор от Снорри обычно означал, что я опять что-то делаю не так. А учитывая мою вчерашнюю встречу с принцем, список моих ошибок, вероятно, вырос до размеров королевской библиотеки.

— Давай свой серьёзный разговор. Только не говори, что я опять виляю бёдрами. Я честно стараюсь ходить, как дровосек.

— Хуже. Тебе нужно кое-что знать о настоящей Мэйрин. И о том, что она оставила после себя.

От его тона мне стало не по себе. Снорри умел быть язвительным, циничным, издевательским — но сейчас в его голосе была какая-то печаль. Как будто он говорил о покойнике.

— Что именно? — спросила я, окончательно просыпаясь.

— Письмо. От её матери. Мэйрин спрятала его в тайнике, но так и не успела прочитать до конца. Думаю, тебе стоит это сделать. Особенно после того, что ты вчера подслушала.

Он знал про разговор короля с магистром допросов? Конечно, знал. Снорри знал всё, что происходило в этом замке. Иногда мне казалось, что он общается с крысами и они приносят ему сводки новостей.

— Где этот тайник? — спросила я, вставая и начиная одеваться. Бинты, рубашка, бриджи — весь этот маскарад, который давался мне всё легче с каждым днём.

— В старой комнате Мэйрин. Там, где она жила до того, как стала притворяться мальчиком. Только придётся быть осторожной — комната в башне, а туда без дела не ходят.

Прекрасно. Значит, нужно незаметно пробраться в заброшенную башню, найти письмо, прочитать семейные тайны и вернуться, не привлекая внимания. В замке, где каждый второй — потенциальный доносчик, а каждый первый — просто параноик.

— А ты не можешь просто рассказать, что там написано? — спросила я без особой надежды.

— Могу. Но письмо лучше прочитать самой. Там есть… подробности, которые могут тебе пригодиться. И кое-что ещё.

Подробности. От слова «подробности» в исполнении Снорри у меня всегда начинала чесаться спина. Обычно эти подробности оказывались чем-то вроде «кстати, у тебя есть смертельный враг» или «между прочим, завтра тебя казнят».

Я закончила одеваться и направилась к двери. Снорри потрусил следом, виляя хвостом с видом конспиратора, которому наконец-то дали интересное задание.

Башня, где раньше жила настоящая Мэйрин, находилась в старой части замка. Там пахло пылью, запустением и чем-то ещё — чем-то грустным, как воспоминания о лучших временах. Коридоры были узкие, окна маленькие, а по углам прятались тени, которые, казалось, следили за каждым нашим шагом.

— Вон та дверь, — шепнул Снорри, указывая носом на деревянную дверь в конце коридора. — Только тихо. Здесь иногда ходят слуги.

Я подкралась к двери и осторожно нажала на ручку. Дверь поддалась с тихим скрипом, как будто жаловалась на то, что её так долго не беспокоили.

Комната была небольшая, но когда-то уютная. Сейчас она выглядела, как музей заброшенной жизни. Кровать с пыльным покрывалом, столик у окна с засохшими цветами в вазе, книжная полка с несколькими томами, которые, вероятно, читала настоящая Мэйрин. И везде — пыль, как саван времени, накрывший прошлое.

— Тайник за зеркалом, — прошептал Снорри. — Нажми на правый верхний угол рамы.

Я подошла к старому зеркалу, висевшему на стене. Моё отражение смотрело на меня с упрёком — растрёпанный «мальчик» в мятой рубашке, с глазами, полными тайн и страхов. «Хорошо хоть не в платье», — подумала я и нажала на угол рамы.

Зеркало бесшумно отъехало в сторону, открывая небольшую нишу. Внутри лежал пергамент, сложенный вчетверо, и небольшой медальон на тонкой цепочке. Медальон был простой, серебряный, с выгравированным гербом Ленуаров — тем самым львом, мечом и полумесяцем, который я видела на книге в метро.

Письмо я развернула дрожащими пальцами. Почерк был изящным, женским, но торопливым — как будто писавшая спешила.

'Моя дорогая Мэйрин,

Если ты читаешь это, значит, я уже мертва, а ты в опасности. Прости, что не успела рассказать тебе всё при жизни. Прости, что ты вынуждена скрываться под чужим именем.

Твой отец не предал короля, как говорят придворные. Наоборот — он раскрыл предательство самого короля. Рикард де Монталье пришёл к власти путём убийства законного наследника — своего старшего брата Эдмунда. Твой отец собрал доказательства этого преступления.

За это нас всех приговорили к смерти. Но не за измену — за знание правды.

Доказательства спрятаны в семейном склепе, в старом замке Ленуаров. Если ты когда-нибудь захочешь восстановить справедливость — они там. Но будь осторожна. Правда может быть опаснее лжи.

Медальон — это ключ к тайному входу в склеп. Храни его. И помни: правда скрыта под маской короны. Тот, кто сейчас носит её, запятнал руки кровью брата.

Твоя любящая мать,

Изабелла де Ленуар'

Я дочитала письмо и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Король — убийца собственного брата? Семью Ленуаров казнили не за измену, а за то, что они знали правду о престолонаследии? Это же… это же не просто семейная драма о мести. Это — заговор, который может свергнуть династию.

А я, Татьяна-парикмахер, каким-то образом оказалась в центре всего этого политического безумия.

— Снорри, — прошептала я, — ты знал об этом?

— Подозревал. Твой отец был слишком честным человеком, чтобы предать короля. А король — слишком подозрительным, чтобы казнить всю семью только за слухи.

Я взяла медальон в руки. Он был тяжёлым, старинным, и от него исходило ощущение чего-то важного. Чего-то, что может изменить всё.