Я должен стать Главным Героем или… 2 (СИ) - Якубович Александр - Страница 41

Попытался пошевелиться и понял, что, походу, меня парализовало. Глаза открыть я тоже не мог — веки просто не поднимались, а все вокруг казалось слишком мягким и горячим.

Я что, откинулся и попал в липкий ад, из которого нет выхода?

Кое-как вернув чувствительность затекшей спине и рукам, я смог червячком отползти от мягкого и теплого и, после чудовищного удара светом по моим глазам, увидел два огромных упругих холма ара-ара версии Лилит, в которых я и уснул, закопавшись лицом. Платье, которое на малой версии демонессы разлеталось легкой вуалью, сейчас плотно обтягивало неприлично аппетитную фигуру дочери Сатаны, а сама Лилит хмурилась во сне, крепко обнимая меня за шею.

От неожиданности я дернулся, боль еще раз пронзила голову, а демонесса только мило сморщилась и с силой притянула к себе, рискуя задушить несчастного сына еврейского народа в самых сексуальных в мире объятьях.

Борясь с внутренней паникой и головной болью, я кое-как отстранился от Лилит и увидел, что адская беженка была точно так же не в форме, как и я сам. Растрепанные волосы, чуть размазавшаяся тушь, которой девушка вчера подвела глаза, и зеленоватый оттенок лица говорили о том, что вчера все пошло далеко не по плану.

Господь, если ты существуешь, если я не нахожусь в больной фантазии ехидного Б. Г.-куна, а этот мир реален, сделай так, чтобы мы с Лилит не натворили этой ночью дел по пьяни. Обещаю, я никогда не буду больше ругаться матом или брать в магазине товары с конца полки в поисках свежачка, я… А не, штаны на месте, отставить ненужные клятвы.

Если на мне остались штаны, значит Лилит до меня не добралась и все ограничилось славянским захватом сиськами.

Кое-как расцепив мертвую хватку огромной мечты отаку, я скатился на пол, едва не сев жопой на мирно спящего Стивена. Судя по тому, как шарахнулся в сторону опоссум, для него эта ночка тоже была не из простых. Вместо попытки отгрызть мне жопу за такое неуважение, Стивен с шипением отпрыгнул, выгнулся дугой и даже попытался прикинуться мертвым — настолько ему не хотелось взаимодействовать со своим хозяином.

— Сам иди в жопу, — пробормотал я, едва шевеля распухшими губами.

Борясь с невероятной по силе светобоязнью, я осмотрел свою комнату. На третьей койке, где обычно ночевала Лилит, лежал кокон из нескольких одеял. Видимо, это был Валера. Мишаня спал как обычно, отвернувшись к стенке и упершись лбом в стену. Чуть прислушавшись, я убедился, что оба тела все еще дышат, так что направился в ванную, умыть лицо и шею холодной водицей.

По ощущениям, я все еще был пьян, но не настолько, чтобы не соображать, что происходит. Последнее, что четко запечатлелось в моей памяти — княжич Понятовский заказывает очередной штоф беленькой, после чего мы по кругу разливаем всем — в том числе Лилит и даже Мишане, который не смог отказать настойчивому поляку.

Пиздец! Понятовский заставил бухать Иванова! Прав был Валера, что полякам верить нельзя! Я не был уверен, что даже моя сила убеждения, которую мне подогнал Б. Г.-кун, заставит черного гиганта опрокинуть в себя даже сотку, а в моих воспоминаниях они с Понятовским едва ли не на брудершафт пили… Повторюсь, это пиздец! Оттянулись в клубе перед началом спартакиады, проверяй…

В ванной не было ничего подозрительного. Огромный розовый полотенчик сушился на змеевике, толчок вроде не заблеван и стоит чистый и нарядный, душевая кабинка приотрыта и из нее торчит чья-то нога в дорогом ботинке… Унитаз, кстати, внезапно чист, если этой ночью кто-то и блевал, то уж точно за пределами общежития.

Я склонился над раковиной, пару раз плеснул холодной водой в лицо, обтер шею, выпрямился, посмотрел в зеркало и убедился — я все еще в говно бухой.

А потом я вспомнил про торчащую ногу.

На дне душевой кабинки лежал княжич Понятовский и, судя по струйке слюны, которую пускал поляк, он был еще больше не в форме, нежели я.

Я аккуратно присел рядом с бесчувственным поляком, потряс его за плечо. Потом потряс еще разок — ноль реакции. Потом я осмелился и легонько побил поляка по щекам. Безрезультатно. Смочил холодной водой вафельное полотенце и положил поляку на лицо, отчего он стал похож на труп, который прикрыли до приезда криминалистов.

Снял полотенце, опять постучал ладонями по щекам западного гостя. Щечки Понятовского раскраснелись, но в сознание княжич приходить отказывался. Только хрюкнул разок, как Стивен, пару раз чмокнул губами, после чего опять превратился в бессознательный мешок с костями.

— Да блять… — протянул я, после чего мой взгляд наконец-то упал на наручные часы.

Я не любил часы, мне они жить мешали, но мобильников тут не было, так что приходилось носить. Сначала я гонял с дешевенькой местной копией «электроники», но поступив на службу к Долгорукову обзавелся котлами чуть поприличнее. Плебейскими, конечно же, но это уже были механические часы.

Уже начало первого! Через сорок минут начнется торжественная линейка!

От мощного стука в дверь я чуть не потерял сознание, так это ударило по моей похмельной головушке.

На пороге ожидаемо стояла Валерия. Сеструха нашего полуфабриката сначала резво ввалилась в комнату, но сделав всего несколько шагов, закрыла лицо ладонями, не в силах сделать даже вдох.

— Вы что вчера пили⁈ Чистый спирт⁈ — прохрипела заместитель председателя студсовета, бросаясь к окну и распахивая его настежь.

От притока свежего воздуха Мишаня сделал глубокий вдох и перевернулся на спину, а кокон, в который был закручен Валерка, пришел в движение.

— Кто тут шумит? — вяло спросил Воронцов, выбираясь из-под одеял и щурясь от яркого солнечного света.

Выглядел наследник графского рода еще хуже, чем я или Понятовский, но с удивительным упрямтсвом фокусировался на фигуре Валерии, понимая, что если отключится — ему пиздец. Так что держался Валерка в сознании изо всех сил, пытаясь понять степень нашего залета.

— Вы что тут устроили! — стала повышать голос Валерия, отчего мы с Валеркой сразу же поморщились. Блять, и звонкая такая, как гвоздем по стеклу! — И что это за шалава⁈ Вы кого притащили⁈

Сеструха Валеры подскочила к моей койке и схватила Лилит за руку, пытаясь стащить ее с постели. Господи-помилуй, женщина, ты не понимаешь, что творишь!

— Валерия! Это Лилия! — закричал я, бросаясь спасать демонессу от скорой расправы.

— Какая еще Лилия! Эта огромная вульгарная шалава — наша малышка Лилит⁈ — взвилась Воронцова.

Я грудью бросился на демонессу, закрывая дочь сатаны от гнева Воронцовой, в тоже время аккуратно отодвигая несколько прядей черных как смоль волос с ее ангельского личика.

— Сама посмотри! Это Лилия! — повторил я, тыча пальцем в щеку бессознательной демонессы.

Воронцова прищурилась и стала всматриваться в лицо девушки, которую так поспешно окрестила шалавой.

— И сама подумай, я в свою койку абы кого не пускаю! Да и Стивен бы не пустил! — стал объясняться я, совершенно не думая, как это вообще звучит вне контекста. Да и с контекстом тоже звучало, на самом деле, так себе.

Вроде до Валерии стало доходить, но она все еще не могла уложить в голове аномальную трансформацию, которая произошла с моей «родственницей».

— А чего она тогда так выглядит?.. — неуверенно спросила Воронцова.

Видимо, на небольшие рожки сестра Валеры внимания не обратила.

— Это ее с похмелья жмыхнуло. Нетипичная реакция на алкоголь, ей пить нельзя, — честно ответил я.

— Нетипичная реакция на алкоголь? — переспросила Валерия.

— Очень-очень нетипичная, — закивал я головой. — Она как отойдет, станет обычных размеров.

— Мне кажется, это какой-то бред, — все еще сомневалась Валерия.

— В̧͔̦̞̱͕̀ͅе̡̭͉̤̠͔͐̀̑͂͜͜͝р͉̠͈͎̩͑̃̈́̊̀ь̼̯͍̜͎̳̠̮͗͊́̏͝ ̗̋͌̂͑̌̚͝ͅм͓̟̗͇̃̈̆̀͑н̢̖̺̲̈́́̄̒͆е͇͔͇͙̬̐̅̽͜͜͝, ̧͛— я добавил в свои слова силы, надеясь, что прокатит.

Валерия пару раз моргнула, после чего прожала плечами и, потеряв интерес к сексуальной фантазии на моей кровати, развернулась к своей главной и традиционной жертве. При этом я даже не знал, это сработала магия убеждения Б. Г.-куна, которой я не рисковал пользоваться после безобразного нерфа шанса срабатывания, или это Валерия просто настолько привыкла к творящемуся пиздецу вокруг ее брата, что просто решила принять эту дичь как должное. Просто во благо своего собственного ментального здоровья и душевного спокойствия.