Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 40

Я откинулся на спинку стула, сцепив пальцы в замок. Её реакция была вполне предсказуемой — за те месяцы, что мы знакомы, я успел изучить, как болезненно Василиса воспринимает любые упоминания о родном доме.

— Помнишь наш уговор? — спокойно напомнил я. — Мы договаривались, что в какой-то момент нам придётся взять инициативу в свои руки. Самим наладить контакт с твоим отцом, а не ждать, когда он случайно узнает о твоём местонахождении.

Геомантка нервно заправила прядь чёрных волос за ухо — жест, который я замечал за ней в моменты волнения.

— Но почему именно сейчас? Может, стоит подождать ещё немного? — в её голосе звучала почти мольба.

— Потому что с каждым днём вероятность случайного раскрытия растёт, — терпеливо объяснил я. — Население острога увеличилось в разы. Мы планируем продолжать принимать новых беженцев, ремесленников и купцов. Это сотни новых людей, Василиса. Кто-то из них мог видеть тебя в Эфирнете на фотографиях с приёмов в Московском Бастионе, кто-то может узнать твоё лицо. И тогда слухи дойдут до князя Голицына совсем не так, как нам хотелось бы.

Она прикусила губу, явно обдумывая мои слова. Я продолжил, стараясь говорить убедительно, но без давления:

— Представь, что произойдёт, если твой отец узнает от третьих лиц, что его дочь находится в Угрюме. Первая мысль — её удерживают силой. Вторая — это политическая игра против Московского княжества, попытка надавить на них через тебя, заполучив какие-то преференции. Он пришлёт не переговорщиков, а армию для твоего «освобождения». И никакие объяснения уже не помогут.

Василиса медленно опустилась на скамью, разглаживая складки платья. В её движениях сквозила усталость от груза, который она несла все эти месяцы.

— А если мы сами приедем, — подхватил я, — ситуация кардинально меняется. Ты приезжаешь не как беглянка, которую поймали, а как… назовём это дипломатическим визитом. Со мной, маркграфом Угрюмским, находящимся под покровительством князя Оболенского.

При упоминании моего нового титула в глазах девушки мелькнуло понимание. Она выпрямилась, и я увидел, как в ней просыпается аналитический ум, за который я её ценил.

— Титул маркграфа сам по себе мало что значит для отца, — покачала головой она, — но статус автономной Марки под покровительством Сергиева Посада — это уже политический фактор. Отец не сможет просто ворваться на территорию, защищённую князем Оболенским, иначе это будет жестом войны. И то, что ты не просто дворянин, а правитель пусть небольшой, но автономной территории… Ему придётся учитывать дипломатические последствия и вести переговоры, а не просто отдавать приказы… А это даёт нам пространство для манёвра.

— Именно, — кивнул я. — Сейчас наши шансы на успешные переговоры выше, чем когда-либо. У нас есть статус, защита влиятельного князя и, что немаловажно, экономическая независимость.

Василиса глубоко вздохнула, и на её лице отразилась целая гамма эмоций — от тревоги до обречённого принятия.

— Ты прав, — наконец выдохнула она. — Как всегда, впрочем. Просто… — её голос дрогнул, — мне совсем не хочется возвращаться в тот дом. Там слишком много плохих воспоминаний.

Я встал и подошёл к окну, давая ей время собраться с мыслями. За стеклом кипела жизнь Угрюма — дружинники тренировались на плацу, женщины несли корзины с бельём, дети играли у колодца.

— Смерть матери, — тихо продолжила Василиса за моей спиной. — Появление Елены Строгановой, которая с первого дня возненавидела меня. Как она стирала любые следы матушки из дворца, словно та никогда не существовала. Новая свадьба отца через полгода после похорон…

Я повернулся к ней, видя, как она сжимает кулаки, борясь с нахлынувшими эмоциями.

— Мы пробудем там ровно столько, сколько потребуется, — заверил я. — Это не возвращение домой, Василиса. Это деловой визит. К тому же, — я позволил себе лёгкую улыбку, — у меня есть и другие дела в Московском Бастионе.

Геомантка подняла на меня вопросительный взгляд, явно благодарная за смену темы.

— Вторая задача — поиск горняков для шахты, — пояснил я. — Именно то, о чём ты просила сегодня днём. В Москве, с его развитой промышленностью, будет проще найти квалифицированных специалистов.

— Это правда, — оживилась она. — В Бастионе работает несколько артелей вольных шахтёров, — пояснила она. — Они берут разовые подряды, когда крупным компаниям нужна дополнительная рабочая сила. Между контрактами многие ищут постоянное место. А ещё есть выпускники Горного училища и мастера из мелких рудников, которые закрылись из-за истощения жил. И, наконец, там проживает много опытных горняков, которые ушли с рудников по возрасту или из-за травм, но ещё способны передавать свои знания. Они часто берутся обучать молодёжь или консультируют небольшие артели. Для нового проекта с хорошей оплатой такие специалисты — находка. В общем, при правильном подходе можно собрать хорошую команду.

— Отлично. Третья задача — выполнить обязательства перед Терновским, — я прошёлся по комнате, обдумывая детали. — Помнишь, я договаривался о поставке пяти центнеров слитков Сумеречной стали после Гона?

Василиса задумалась, явно производя в уме подсчёты.

— Давай посмотрим… За три плавки мы получили почти полторы тонны чистой стали.

— И сколько ушло на патроны?

— Чуть меньше восьми центнеров на сто четырнадцать тысяч особых пуль, — она нахмурилась. — Получается, у нас осталось около шести центнеров.

Я кивнул, довольный её точностью и отменной памятью.

— Хорошо. Значит, обязательства перед Москвой мы выполнить можем. К тому же… — я задумался, вспоминая недавние бои, — большую часть отстрелянных пуль я собрал с поля боя. Примерно семьдесят процентов удалось найти и переместить в мастерскую.

— Ты сможешь их восстановить? — с интересом спросила собеседница.

— Те, что сохранили форму — да. Но часть деформировалась настолько сильно, что превратилась в металлическую пыль. Прикидываю, что смогу вернуть в оборот около пяти центнеров Сумеречной стали.

— Впечатляет, — призналась она. — Это существенно улучшает наше положение с ресурсами.

— В любом случае, пять центнеров для Терновского у нас есть, — подытожил я. — Четвёртая задача — навестить Федота. Парень уже больше месяца проходит обучение в ратной компании «Перун». Пора проверить его успехи.

При упоминании молодого дружинника лицо Василисы смягчилось. Она помнила, как отчаянно тот защищал Угрюм во время первых столкновений с Бездушными.

— Пятая задача более специфическая, — продолжил я. — Нужно купить особые материалы для тигля. Карбид кремния, карбид бора или оксид циркония.

— Для чего это? — удивилась геомантка.

— Помнишь, Полина отдала свои фамильные рубины для создания тигля? Я обещал вернуть ей драгоценности. А для этого нужны материалы, способные выдержать экстремальные температуры.

— Почему не тугоплавкие металлы? Вольфрам, молибден, тантал?..

— Изучал этот вопрос, — покачал я головой. — Они требуют инертной атмосферы или вакуума при высоких температурах. Иначе окисляются и разрушаются. Нам нужны именно керамические материалы.

Василиса кивнула, принимая объяснение. Я заметил, как она расслабилась, увлечённая технической стороной вопроса. Обсуждение конкретных задач помогло ей отвлечься от тревожных мыслей о предстоящей встрече с отцом.

— И последняя, шестая задача — продать излишки Реликтов, — завершил я перечисление. — Нам нужно прикрытие для растущего благосостояния Марки. Никто не должен догадаться, что основной источник дохода — Сумеречная сталь.

— Разумно, — согласилась она. — Если мы внезапно разбогатеем без видимых причин, это вызовет ненужные вопросы. А торговля Реликтами — вполне правдоподобное объяснение.

Я вернулся к столу и сел напротив неё.

— Итак, у нас шесть веских причин для поездки в Москву. Встреча с твоим отцом — лишь одна из них, хоть и важнейшая.

Василиса усмехнулась, но в её глазах всё ещё плескалась тревога.

— Ты всегда умеешь представить дело так, будто это единственное разумное решение.