Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 1

Император Пограничья 9

Глава 1

Боль пульсировала волнами, накатывая от искалеченной руки к голове и обратно. Сознание плыло, грозя окончательно ускользнуть в благословенную темноту. Я чувствовал, как Ярослава подхватывает меня под плечи, не давая упасть на усыпанную трупами землю.

— Держись, Платонов! — её голос звучал напряжённо, но без паники. — Открой рот, быстро!

Даже сквозь пелену боли я отметил её собранность. Любой другой впал бы в панику, увидев такие раны. Даже опытный боец растерялся бы, оказавшись один на один с умирающим командиром посреди вражеской территории. Но Засекина действовала чётко, уверенно — как человек, не раз вытаскивавший товарищей с того света. Недаром она пять лет водит Северных Волков через все круги пограничного ада.

Холодное горлышко флакона прижалось к губам, и горькая жидкость потекла в горло. Боевая алхимия — я узнал вкус по жжению на языке. Не целебное зелье, а психостимулятор, который заставит тело работать, несмотря на травмы. Через несколько секунд туман в голове начал рассеиваться, хотя боль никуда не делась — просто стала острее, чётче.

— Так, не шевелись, — княжна опустила меня на землю, быстро осматривая руку. Её пальцы скользили по искорёженной конечности с профессиональной уверенностью. — Компрессионная травма. Видишь, как раздуло предплечье? Кровь и отёк не находят выхода из-за жёстких фасциальных оболочек мышц, распирая ткани изнутри.

Я попытался сфокусировать взгляд на руке. Предплечье действительно выглядело чудовищно — распухшее, багровое, с проступающими под кожей тёмными пятнами.

— Давление пережимает сосуды и нервы, — продолжала Ярослава, доставая боевой нож. — Если не действовать сейчас, ткань начнёт отмирать. Без экстренного вмешательства — ампутация.

— Делай что нужно, — прохрипел я сквозь стиснутые зубы.

Засекина подняла ладонь, и над её пальцами заплясало небольшое пламя — слабая магия огня, но достаточная для нужд. Она провела лезвием сквозь огонь несколько раз, нагревая металл докрасна.

— Вот, держи, — она сунула мне в рот обломок древка. — Закуси покрепче. Будет больно.

Я послушно сжал дерево зубами, наблюдая, как девушка ждёт, пока лезвие немного остынет — достаточно, чтобы не прижечь ткани, но всё ещё стерильное от жара. Её движения были быстрыми и точными — никакой дрожи в руках, никаких лишних жестов.

— На поле боя такое случается, — заговорила она, явно больше для себя, чем для меня. — Когда вражеский геомант стиснул камнями нижнюю часть тела нашего бойца, штатный лекарь Северных Волков показывал, как действовать. Главное — снизить давление, дать крови выход…

Лезвие коснулось кожи, и я едва не выплюнул деревяшку от вспышки боли. Ярослава делала длинный продольный разрез вдоль предплечья, вскрывая напряжённые ткани. Тёмная кровь хлынула из раны, и давление сразу ослабло.

— Крестовский? — неразборчиво выдавил я, пока она работала. — Жив?

— Потом выясним! — рявкнула княжна, не отрываясь от процедуры. — Чем меньше будешь мешать, тем быстрее закончу и мы вернёмся в Угрюм. Так что замолкни и дай мне работать!

Я сосредоточился на дыхании. Где-то вдалеке слышался шум — топот множества ног, нечеловеческие вопли. Бездушные. Смерть Кощея дезориентировала их, но не остановила. Рано или поздно они найдут нас, а мы далеко не в лучшей форме для боя.

— Почти готово, — пробормотала Ярослава, делая ещё несколько точных надрезов. — Осталось только…

Шаги. Тяжёлые, неровные, но определённо человеческие. Я напрягся, пытаясь дотянуться левой рукой до оружия, но Засекина прижала меня к земле.

— Не дёргайся!

Из-за деревьев показалась фигура. Матвей Крестовский выглядел так, будто на него упал дом. Одежда висела лохмотьями, всё тело покрыто ссадинами и кровоподтёками, пальцы на левой руке неестественно изогнуты. Однако он был жив и даже шёл самостоятельно, хоть и пошатываясь, как пьяный.

— Воевода в порядке? — прохрипел метаморф, подходя ближе.

— Будет в порядке, когда я закончу! — огрызнулась Ярослава, доставая из внутреннего кармана запечатанный пакет с бинтами. — И вообще, что ты тут расхаживаешь? Сядь, пока не упал!

Крестовский послушно опустился на землю рядом, морщась от боли. Я заметил, как его взгляд скользнул по трупу Кощея, и в глазах мелькнуло мрачное удовлетворение.

— Мы его сделали, — пробормотал он. — Двадцать лет ждал этого момента…

Ярослава накладывала повязку на мою руку — не обычную тугую, которая только усугубила бы компрессию, а особую, щадящую. Ткань ложилась свободно, впитывая кровь, но не сдавливая повреждённые ткани.

— Всё, — выдохнула княжна, отступая назад. — Сделала что могла. Теперь нужен настоящий целитель, но хотя бы руку сохраним.

Я попытался пошевелить пальцами. Боль прострелила до плеча, но пальцы слабо дёрнулись. Хороший знак.

— Слышите? — я поднял голову, прислушиваясь к шуму и ощущениям нарастающего душевного холода. Топот становился громче, ближе. — Бездушные. Много.

Ярослава выругалась витиевато и зло — так, что даже я впечатлился богатством её словарного запаса.

— Держитесь за меня, оба! — скомандовала она, поднимаясь на ноги. — Быстро!

Я с трудом встал, опираясь на здоровую руку. Матвей подполз ближе, и мы вцепились в плечи княжны с двух сторон. Воздух вокруг неё закрутился, формируя восходящие потоки.

— Это будет неприятно, — предупредила Ярослава. — Троих я раньше не поднимала, так что…

Договорить она не успела. Воздушные потоки подхватили нас, как невидимые руки, и земля стремительно ушла вниз. Желудок провалился куда-то в район пяток, а в ушах заложило от резкого перепада давления.

— Мамочки! — вскрикнул Крестовский, судорожно вцепляясь в плечо Ярославы. — Я… я боюсь высоты!

Несмотря на боль и опасность ситуации, я не удержался от смешка. Трёхметровый в боевой форме метаморф, способный в одиночку разорвать дюжину Стриг, боится высоты — в этом было что-то абсурдное.

— Не смотри вниз! — рявкнула княжна, явно напрягаясь от усилий.

Держать в воздухе троих взрослых людей — задача не из лёгких даже для Мастера второй ступени.

— А куда смотреть⁈ — Матвей зажмурился, вжимая голову в плечи. — Везде же небо! Оно такое… высокое!

— Тогда закрой глаза и думай о чём-нибудь приятном, — посоветовал я, стараясь не смотреть на проплывающие внизу верхушки деревьев. — О выпивке, например.

— Не могу! Ты мне запретил! — простонал метаморф. — Теперь даже мысль о бутылке вызывает тошноту!

Мы летели над лесом, постепенно набирая скорость. Внизу, между деревьями, мелькали тёмные фигуры — остатки армии Кощея в беспорядке отступали от Угрюма. Без направляющей воли Лорда они превратились в дезорганизованную толпу, которую безжалостно преследовали и добивали защитники острога.

— Смотрите! — Ярослава кивнула вперёд. — Ваши молодцы не теряют времени!

Действительно, на опушке леса я различил группу всадников, методично расстреливающих бегущих Трухляков. Даже отсюда было видно, как пули из Сумеречной стали пробивают хитин Стриг, не давая им регенерировать. Впереди скакал Борис, размахивая топором.

— Держитесь! — предупредила княжна. — Снижаемся!

Земля стремительно приближалась. В последний момент воздушные потоки смягчили падение, но всё равно мы приземлились довольно жёстко. Я покачнулся, но устоял на ногах. Матвей же рухнул на колени и принялся целовать землю.

— Твёрдая! Неподвижная! Любимая! — бормотал он, не обращая внимания на изумлённые взгляды подбежавших дружинников.

Я обернулся к Ярославе, собираясь поблагодарить, но слова застряли в горле. К нам бежали Василиса и Полина — обе белее мела, с расширенными от ужаса глазами.

Сознание выбрало именно этот момент, чтобы окончательно погаснуть. Действие боевого стимулятора закончилось, и накопленная боль обрушилась на меня всей своей тяжестью. Последнее, что я увидел перед тем, как темнота поглотила меня — лицо Василисы, искажённое страхом и облегчением одновременно.