Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих" - Страница 99

Меня натурально потрясают такие коленкоры. Семья с ребёнком, пока одним, но с доходами, болтающимися в районе нижней границы среднего класса, отстёгивает свекрухе двадцать пять штук ежемесячно. Выслушиваю с нарастающим изумлением.

— Я правильно понимаю, что за счёт вашей матпомощи она иногда позволяет себе рестораны, пусть не самые пафосные? При том, что вы туда давно дорогу забыли? Я правильно понимаю, что в благодарность вы получаете недовольно кривящуюся рожу, поджатые губы, критику за мизерность помощи и всё такое? То есть, вы платите за то, что вас гнобят?

Людочку моя точка зрения бьёт словно пыльным мешком по голове.

— Давай разберёмся. У тебя сто двадцать чистыми, у мужа восемьдесят, сорок штук за съёмное жильё, плюс коммуналка, детский сад, транспортные расходы. Остаётся тысяч сто двадцать. Сколько на продукты уходит?

— Москва город дорогой, — Людочка задумывается, помогает Вера.

— Как ни ужимайся, а меньше полутора тысяч в день не получится. На троих, я имею в виду.

— Тебе ещё родители подбрасывают, — замечает Люда. — У нас меньше двух не выходит, хотя мы стараемся не шиковать.

— Значит, свободных денег у вас всего шестьдесят тысяч, и больше трети вы отдаёте старухе Шапокляк? — подвожу безрадостный итог.

— Муж отдаёт, — вздыхает Люда. — Хотя у неё доходов больше пятидесяти тысяч. Она подрабатывает на полставки.

— Если учесть только затраты на съёмное жильё и детсад, то у вас примерно одинаковые доходы на человека. Или у неё даже выше, — калькулирую максимально объективно. — Почему вы должны ей помогать, если уровень жизни у вас одинаков? У неё даже лучше, она же в своей квартире живёт?

Люда вздыхает.

— Как маститый экономист, — вмешивается Марк, — присоединяюсь к вопросу шефа.

— Она на вас паразитирует, — выношу окончательный вердикт.

— Попробуй мужу это скажи, — Людочка пригорюнивается и начинает передразнивать. — Она меня вырастила, она на меня жизнь положила, она заслужила…

— Врёт! — заявляю безапелляционно и делюсь своей историей с мачехой.

— Мне, конечно, легче, я её с детства ненавижу, — так заканчиваю. — Ты спроси мужа, а его мать тоже своих родителей содержала? Между прочим, вряд ли. Такие люди любят только в свою пользу высчитывать. Рискну предположить: муж твой — единственный ребёнок в семье. Как что? Это значит, что особых расходов на детей не было. Он же один! Одного ребёнка делают исключительно ради собственного удовольствия.

— Но врёт не только и не столько поэтому, — продолжаю после паузы. — А потому что нет у её сына долга перед ней. Расходы свекрови на него он должен переносить на своих детей…

Повторяю концепцию эстафетного долга, которую я озвучивал мачехе и отцу.

— А если свекровь тянет с вас ресурсы, то тем самым она уподобляется каннибалу, который пожирает будущее своих внуков. Их самих жрёт, потому что вам сложнее решится на второго ребёнка. Он и не родится, если свекровь будет продолжать из вас кровь сосать.

— Сильно сказано! — ржёт Марк.

— Главное, правильно, — поддерживает Вера.

— Поговорил бы ты с ним, — просит Люда.

— Я не психотерапевт, — открещиваюсь. — Могу и в морду дать, чуть что не так. А твою свекровь уже заочно ненавижу и готов убить на месте. Полагаю, твой муж умеет рационально мыслить, он же у тебя вроде Бауманку закончил? А со свекровью справиться элементарно. Начнёт морду кривить, что мало дали — тут же урежьте ей содержание на пару тысяч. Отказалась с ребёнком посидеть — штрафуйте на пять штук. И пусть лебезит подобострастно, облизывает вас всех с ног до головы, угождает, кланяется и унижается. Вы платите, вы музыку и заказываете. Ибо нефиг!

Послесловие

Последнюю фразу можно применить ко всему миру. Нас сейчас все услышат. Не услышат, мы можем и гаркнуть. С борта орбитальных ракетоносцев.

Конец книги.