Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих" - Страница 4

Зина делает полшага назад. Ушлёпок, скорчившись, валится на пол. Кричать он не может, незаметного и быстрого удара в печень не видит, но чувствует изрядно. После этого Зина начинает аккуратно избивать юношу. Аккуратно это значит очень болезненно, но раскрыть рот для вопля жертва не в состоянии. Егор только стонет и безуспешно пытается закрыться руками.

Никто этого не видит. Предупреждённый директор отключил камеру в этом коридоре. Тем временем я продолжаю распинаться.

— Видите ли, Денис Валерьевич, кроме индивидуальных подходов к обучаемым есть универсальные и суперэффективные. Когда-то давно Ливией правил один очень харизматичный и сильный лидер. Муаммар Каддафи. Ливийская молодёжь училась, в том числе, в СССР. В медицинских вузах. Поначалу плохо учились: пили, гуляли, от экзаменов взятками откупались. Каддафи узнал об этом, выявил всех двоечников и отозвал на родину. Выстроил перед собой и объяснил, что врач, не владеющий своей профессией, является убийцей, и народные деньги на их обучение он на ветер выбрасывать не собирается. Затем расстрелял каждого пятого…

Директор встрепенулся и стал слушать ещё внимательнее.

— Остальных отослал обратно. После этого не было среди студентов более старательных и усердных, чем ливийцы. И здравоохранение Ливии стало образцовым.

— Давно мечтаю хотя бы розги в школе ввести, — вздыхает директор с огромным сожалением.

— Надо будет, введём. И, кажется, я знаю, кто первый кандидат.

На мои слова учителя хихикают. Рощин, распространяя вокруг себя ауру мрачного недовольства, уходит. Расходимся и мы. Больше всех довольный директор железно обещает оформить всё документально и строго по закону.

Тупые защитники прав детей могут поднять визг по поводу исключения из школы. Формально действительно нельзя. Но если документы заберут родители, то это абсолютно законно. Не может в таком случае администрация школы им отказать. А как старший Рощин не заберёт документы, если я его уволю? И прикажу в трёхдневный срок освободить квартиру? Уезжать ведь придётся и оставить сына одного он не сможет. Несовершеннолетний.

Не можем оставить на второй год? Во-первых, можем, только придётся кучу бумажек оформлять. Во-вторых, у нас не тот случай. Ученик только что прибыл, в процессе учёбы выясняется, что его знания не соответствуют документальным данным. А далее, опять дело бумажной техники. Тестирование — педагогическая комиссия — решение педколлектива — приказ директора.

* * *

Директор школы — Максим Алексеевич Большаков, двадцать восемь лет, учитель математики и физики, закончил МПГУ (педагогический университет). Плечистый, крепкий брюнет с серыми глазами.

Рощин Денис Валерьевич — зам. директора автобазы, 40-летний крупный и сильный мужчина.

Дергачёв Вадим Сергеевич — преподаёт в школе английский на полставки.

Таисия Петровна Лисина — географ и завуч. Полноватая женщина средних лет, типичная кондовая училка.

Глава 2

Праздник к нам приходит…

28 декабря, вторник, время 13:10.

Байконур, комплекс Агентства, каб. Колчина.

— Это что это? — вглядываюсь в поданный документ.

— Виктор Александрович! — Елизавета Евгеньевна восклицает осуждающе.

Она с недавних пор взялась меня воспитывать, прививать манеры. В пику ей иногда намеренно косноязычу. А чо? У меня, в конце концов, пролетарское происхождение.

— Спрошу по-другому. Чозахрень?

Главбух закатывает глаза к потолку. Ладно, пусть постоит. Читаю документ, извещение из федеральной налоговой службы, где чёрными словами по белому листу прописаны неприятности:

«Решением правительства РФ за №… от… с ООО „Космическое агентство «Селена-Вик»“ (Агентство) снят специальный льготный налоговый режим. С 1 января 2033 года Агентство согласно законодательству РФ подпадает под общий режим налогообложения…».

— Что такое «общий режим налогообложения»?

— Это отчисления во внебюджетные фонды, суммарно 30% к зарплате. Это НДС, налог с продаж, налог на прибыль, транспортный и земельный налог. Также страховые взносы на несчастные случаи.

— Короче, полная жопа, — резюмирую после внимательного выслушивания.

Главбух вздыхает, но на этот раз не протестует. Видно, у самой слов нет.

— Как можно выкрутиться?

— Под УСН и другие распространённые схемы мы не подходим, Агентство слишком мощное предприятие, — удручённо вздыхает Елизавета.

— Всё равно, что сокрушаться о своём толстом кошельке, — замечаю я. — Или женщине сожалеть о том, что она слишком красивая.

Последние слова сопровождаю неторопливым и одобрительным обзором всех статей главбухгалтерши. Та от удовольствия слегка розовеет. Но надо приступать к делу.

— Я так понимаю, земельный налог в аут? Ведь мы формально на территории Казахстана?

— Надо с юристами посоветоваться…

— Это само собой. Но пока давайте сами прикинем, что к чему.

И мы прикинули. Под транспортный налог отдаём только те машины, которые ездят в город. Представительские легковые и автобусы. Тяжёлую технику, включая грузовики, отнесли в разряд «подъёмных и прочих механизмов». Опять-таки надо как-то сочетать с казахстанским законодательством. Скорее всего, удастся улизнуть, но это пусть у юристов голова болит. Налог на прибыль нас тоже не касается, по причине её полного отсутствия. НДС? С этим отдельные предприятия, «Гефест» и «Ассемблер», сами разберутся. Они, как раз на упрощёнке сидят. У нас НДС тоже не к чему прицепить, мы ничего не продаём.

— Не сильно на нас руки погреет родное государство, — удовлетворённо откидываюсь на спинку кресла.

— А вот что делать с отчислениями во внебюджетные фонды, не представляю, — вздыхает Елизавета Евгеньевна.

— Я представляю, — подумав, излагаю схему. — Понимаю, что вам придётся попыхтеть, но экономия пары десятков миллионов в месяц того стоит.

Идея простая, как железный рубль. 30% это отчисления с базы в 680 тысяч. Со всего, что сверху, берут 10%. Мы ставим подавляющую часть работников на голый МРОТ. Остальная часть зарплаты уходит их доверенному лицу. Обычно это их начальник, которому начисляется поднебесного уровня вознаграждение. Из него он в частном порядке возмещает всем подчинённым формально недоплаченное. Налом. Разумеется, делает это не сам, так-то он просто расписывается за свои длинные рубли, а разница между полученным и начисленным уходит подчинённым через бухгалтерию. Как бы двухступенчатая выплата получается, а что делать?

Возились весь остаток рабочего дня, в конце которого рожаю итоговый приказ о новой схеме оплаты труда. Согласно которой можно сделать скоропалительный вывод о том, что в Агентстве начальство — всё, а остальные — низкооплачиваемый плебс. Лично у меня формально зарплата за миллион.

Домой ухожу озадаченный. Защитные мероприятия мы организуем, тут вопросов нет. Только что это всё значит? По какой причине Агентство, показывающее рекордные результаты и поднимающее международный престиж страны, вдруг впадает в немилость у родного правительства? Неприятненькая загадка.

Квартира Колчина.

— Ты что, в этом наряде собираешься на балу танцевать? — оглядываю неописуемо эротичное танцевальное платье Светы.

Платьем это назвать трудно. Скорее, облачение одалиски, танцующей перед султаном.

— Тебе что, не нравится? — вопрос украшается кокетливой улыбкой.

Резонно! Мне-то нравится и поэтому что? Поэтому возражать не буду, пока не закончим тренировку.

Приятно чувствовать упругость тёплого тела под гладким шёлком, сладкую тяжесть обольстительного тела в постоянно меняющихся поддержках. Блеск женских глаз, игривая улыбка, предназначенная только мне, всё это превращает тренировку в блаженное общение. Пожалуй, в этом есть что-то глубоко интимное. И уж точно не желаю, чтобы её кто-то в таком наряде видел. Всего лишь видел.