Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих" - Страница 22

Сажусь обратно, не отпуская его из-под своего долгого взгляда. Андрюха начинает ёрзать. Меня озаряет!

— С отцом связывался⁈

По Андрюхе сразу понимаю: угодил точно в яблочко. Влёт и навскидку. Его отец вполне в пределах доступа вице-премьера. Ресурсов надавить — вагон и маленькая тележка. Высокому лицу обработать фактически рядового человека два раза сплюнуть. Андрей же очень уважает отца, что само по себе я могу только приветствовать. Вот только мы взрослые люди, взявшиеся за огромное дело. На советы со стороны должен стоять мощный фильтр. Даже от авторитетных и уважаемых людей. Ответственность-то на нас.

— Хочешь отдать ему свою долю? — любопытствую небрежно.

— Нет, но…

— А я этому козлу даже понюхать ничего не дам, — отрезаю жёстко. — Кроме ношеных солдатских портянок. Так что разговор на этом закончен! Нам эти сложности нахрен не нужны, у нас своих хватает!

Андрюха скрипит мозгами, пытаясь найти компромисс между авторитетом отца и моим ультимативным заявлением. Вздыхаю. Делать нечего, придётся подрывать престиж Пескова-старшего.

— Твой отец мало что знает, поэтому его мнение ничего не весит. Например, он и ты знаете о том, что Кондрашов уже приходил ко мне пять лет назад… — кратко выкладываю всю историю.

— Но государство не может стоять в стороне от стратегических отраслей!

Сверлю его взглядом. Некоторое время. Молчанием его смутить, однако, не удаётся.

— Ты гражданин России? Я тоже. Само Агентство было создано специальным решением президента, в котором прописан наш статус и всё остальное. Мы встроены в систему управления, я занимаю должность заместителя командира космодрома. Мы работаем полностью в правовом поле нашей страны.

Делаю короткую паузу, а затем рявкаю:

— Какое ещё присутствие государства нужно⁈

Андрюха слегка вздрагивает.

— Да мы даже высморкаться без ведома государства не можем! Кондрашов элементарно хочет погреть на нас руки, вот и всё! Как минимум примазаться к славе. Наверняка родного человечка нам подсунет. Потом запросит должность для него повыше. А то, что у нас при этом структура руководства изменится, — уверен, к худшему, — ему наплевать!

— Интересами государства он прикрывает собственную личную корысть, — уже спокойно объясняю ошеломлённому моим напором другу. — Мы и без того действуем строго в интересах государства. Забыл, как мы на Байконуре оказались? Мы не хотели, нас принудили. Всё потому, что Кремль не мог позволить угаснуть первому в мире космодрому. Урон международному престижу и всё такое.

— Не жалею об этом, — твёрдо заявляет Песков. Пожимаю плечами.

— И я не жалею. Но на нас свалили проблему, которую должен был решить Роскосмос… — морщусь, сильно кривлюсь. — Слушай, не забивай себе голову, а? Займись делом. Политическая нейросеть, кстати, готова? Вот займись ею, загрузи данными и задай ей правильные вопросы.

На пути в родной кабинет меня перехватывают. Молодой человек, примерно моего возраста, в очках, субтильный.

— Виктор Александрович, поговорить бы… — умеренная настойчивость тона не бьётся с нерешительной формулировкой.

Отходим в пустующий холл на втором этаже. Зона релакса, сейчас пустующая. Кресла, журнальные столики, на стене телевизор чудовищных размеров.

— Виктор Александрович, я бы хотел уволиться, — начинает извиняющимся тоном.

Сам помню, как зовут и где работает. Валерий у нас программист из группы моделирования кинематики Анжелы.

— И какие проблемы? Если допуск не выше третьего, пишите заявление и свободны, — неприятно, но не смертельно, поэтому не могу взять в толк, в чём, собственно, дело.

— Э-э-э, немного не так выразился. Не хотел бы увольняться, работа интересная, ребята, что надо… но вот зарплата, не очень.

Выясняется, что в месяц получает восемьдесят тысяч, плюс-минус, а работает неполных два года.

— Я ведь знаю, что в Москве сразу начну получать четверть миллиона, не меньше…

— Это вряд ли, — скептически хмыкаю. — Не больше двухсот тысяч, но допустим. И что?

— Слишком большой разрыв. А ведь у Агентства очень высокая репутация.

Опять хмыкаю. Странные люди, вроде технари, а считать не умеют.

— Валер, я же сам в Москве долго жил и прекрасно знаю, какие там цены и какого уровня расходы. На продукты и многое другое у нас цены в два раза ниже. Так что если сравнивать со столицей, то твою зарплату надо удвоить. Плюс у тебя жильё практически бесплатное. Ты не женат? Ага, значит, в общежитии гостиничного типа живёшь. И платишь не больше тысячи в месяц за всё сразу.

Показываю дальнейший расклад:

— Съёмное жильё, даже очень скромное, тебе встанет не меньше тридцати тысяч плюс десятка за коммуналку…

— У родителей буду жить, у них трёхкомнатная, — Валера пытается обесценить мои аргументы.

— Это здорово, — соглашаюсь и продолжаю. — Сильно сэкономишь. Только это вылезет другим боком. Ты заплатишь за эту экономию свободой. Просто так девушку не пригласишь, с друзьями не потусишь. Это не твоя квартира, ты там не хозяин и даже не арендатор.

Валера задумывается или делает вид, что задумался. Подозреваю, он меня на арапа хотел взять. По схеме: получится — хорошо, не получится — ничего не теряю.

— К тому же это столица. Жил — знаю, сам не замечаешь, как деньги улетают. У нас надо попыхтеть, чтобы полсотни тысяч истратить, а там тебе и двух сотен на месяц мало будет.

— Деньги истратить не проблема, — парень смотрит в сторону. — Родителям можно отослать.

— А они нуждаются?

Судя по неопределённому жесту — нет, но, да, так можно деньгами сорить. Ещё тупо выкидывать можно или раздавать. Безвозмездно. Любые суммы.

— Я тебя не понимаю, — говорю искренне. — Кадровая служба заранее отсекает тех, кому надо здесь и сейчас, нежели завтра, пусть в десять раз больше. А ты как-то проскочил. И не берёшь во внимание, что наше Агентство — компания с самыми захватывающими перспективами. Любой, даже рядовой работник, сможет слетать в космос. Лет через пять материальные проблемы для всех нас потеряют всякое значение.

На его лице появляется недоверчивость в стиле «мели, Емеля».

— Простите, Виктор Александрович, но обещать не значит жениться.

Безжалостно стираю его скептицизм.

— К власти или масштабному успеху можно прорваться только группой. Ты — в группе! Это какую-нибудь повариху из кафе можно кинуть. Со специалистом высокого уровня такое невозможно. Я — не идиот, чтобы собственными руками компанию рушить.

Немного подумав, добавляю:

— Агентство может флопнуться. Но если так случится, то проиграем мы все. В том числе и я.

11 февраля, пятница, время 20:35.

Москва, Патриарши пруды, ЖК «Гранатный», квартира Кондрашова.

— Вот с-сука! — лицо вице-премьера перекосилось, но мужчина быстро справляется.

Жена, Полина Георгиевна, бросает недоумённый взгляд, сидя рядом на диване перед телевизором.

— Что-то случилось, дорогой?

Кондрашов тяжко вздыхает.

— Придётся твоему кузену подождать с местом губернатора…

Сегодня спросил своего помощника, есть ли движения по Антонову. Надежда дожать его до отставки непреклонно превращалась в уверенность. Ни один губернатор не выдержит явного неприятия сверху. Но помощник вдруг отвёл глаза в сторону.

— Новые обстоятельства, Анатолий Леонидович… — конкретно ничего не стал говорить, только флешку с записью дал.

— Вам надо самому посмотреть. Не хочу искажать своим предварительным мнением вашу личную оценку. Вполне возможно, я преувеличиваю сложности.

И вот он любуется, как на экране председатель правящей партии отмечает великие успехи Синегорского губернатора. Сияет, сволочь, как новенькая монетка!

Последнему дураку станет ясно, что на ближайший год Антонов неприкасаем. Палки ему в колёса ставить можно, но эффект придётся долго накапливать. Кондрашов стискивает зубы. Недооценил он вовлечённость Медведева. И одним жестом тот элегантно разрушил долговременную интригу. Можно даже шляпу в знак уважения снять. Такая карта не бьётся.