Бремя власти I (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 15

Стражи ударили себя кулаком в грудь, когда я проходил мимо.

Тюрьма, — пробормотал призрак Николая, когда дверь за мной захлопнулась.

— Но зато какая роскошная! — присвистнул я, обводя взглядом помещение. Это были мои третьи покои в этом мире, и они определенно могли дать фору предыдущим. Я плюхнулся на кожаный диван и устало протер глаза руками.

— Толку-то теперь от этой роскоши? — мысленно спросил меня призрак.

— Никакого… Но… Вина! Мяса! Всего! — рявкнул я в сторону двери, срывая с себя тесный камзол. — Я голоден как демон после поста! А трапезничать лучше в комфортной обстановке.

Уже через пять минут слуги в моей комнате метались, как тараканы под светом. А через полчаса стол слегка поскрипывал от тяжести изобилия… Молочный поросенок с запекшейся золотистой корочкой поблескивал жиром. Трюфели, устрицы, пироги с мясом дичи, горы фруктов — на всё это я набросился, как настоящий голодранец, чавкая, роняя ягодный соус на шелковую рубашку.

Энергия… Мне нужно было восполнить пустоту, оставшуюся после вчерашнего «фейерверка». Да и мышцы требовали топлива.

— Ты убил моего друга, — голос Николая прозвучал резко, как удар ножом, но аппетит мне не испортил. — Графа Ломова. Он был тут вчера… с твоим клоном — со мной.

Я оторвал огромный кусок мяса от ноги поросенка, хрустнув косточкой на зубах.

— Друг? — хмыкнул я, вытирая жир рукавом. — Во дворце⁈ Ха! Ну, ты, конечно, и наивный парень… Друзьями бывают только равные по силе, Николай. По духу. По ярости жизни. Остальное — прилипалы. Или враги в ожидании. Он был первым. Или вторым. Неважно. Он умер. Как и еще многие умрут… И не я его убил, а твоя глупость. Говорил же, никого в покои не впускать… Ты же не послушал.

Призрак взвыл от бессильной злости, но его вой был лишь фоном к моей трапезе. Пустота внутри потихоньку заполнялась.

Наевшись до отвала, я опустился на ковер в позу лотоса, спиной к двери, лицом к окну, и закрыл глаза, отгородившись от внешнего мира.

Внутри источника царило выжженное поле. Мое маленькое солнышко тускло мерцало в пустоте. Каналы, накануне растянутые до предела и надорванные демоническим прорывом, ныли, как старые травмы. Я начал качать манну. Медленно. Осторожно. Как воду в слегка треснутый кувшин.

Таким методом я смог залечить внутренние повреждения и немного восстановить запас магии. Но… все это трудно было назвать прогрессом! Результаты были настолько ничтожными, что стыд сам взыграл в душе. Я словно тащил ведро через пустыню к пересохшему колодцу.

Так я буду восстанавливаться годы. Десятилетия. А у меня нет времени. Вселенная ждет. Скверна ползет. Меньшикова и ей подобные плетут паутину интриг…

Мне нужен был разгон. Резкий скачок. Как в астрале. Где сила лилась рекой из поверженных демонических генералов. Сердца демонов. Концентрированная темная энергия, переплавленная моей волей в чистую силу. Вот ключ. Нужно срочно начинать охоту. Рисковать. Но где взять разумных демонов в центре Петербурга, под носом у Меньшиковой и ее Арканистов?

Правильно! Только в ордене Охотников… на Ломанной улице… А для этого нужно быстро решить вопрос с паспортом. Мысли выстроились в четкую цепочку, и я довольно ухмыльнулся.

— Я уже начинаю бояться этой твоей улыбки… — буркнул немного успокоившийся призрак. — Вновь отправишься в город?

— Конечно! Но сперва прогуляюсь по дворцовой территории. Нас переселили, если ты не заметил. Нужно рассмотреть новые маршруты.

— Ясно. — фыркнул Николай, наблюдая за тем, как я меняю одежду. — Опять будешь заниматься ерундой, а потом убийствами… В этом весь ты.

— Хватит ерничать… Между прочим, за тебя воюю. — бросил я через плечо. — Я сделаю все, чтобы твой род продолжился и сохранил власть, ведь мы в одной лодке.

— Продолжился⁈ — недоуменно спросил принц.

— А ты что? Против? — хмыкнул я.

— Да нет… Просто это как-то… Ну…

Я не стал дальше слушать. Просто распахнул дверь покоев и потянулся так, что кости хрустнули. Арканисты у дверей вздрогнули, как щелкнувшие пружины. Их ауры, до этого лениво клубившиеся вокруг, резко сжались в колючие шары готовности. Пятеро зеленых юнцов в слишком блестящих для их уровня доспехах, синхронно схватились за эфесы. Металл звякнул о металл — нервный, диссонирующий аккорд в утренней тишине коридора.

— Я. Иду. Прогуляться! — объявил я бодро, даже слишком бодро для «едва выжившего после кошмара» императора. — Нужно глотнуть воздуха. Этот затхлый, скверненький аромат после вчерашнего… адского балагана навевает тошноту. Чуть не сдох вчера, знаете ли! А свежий ветерок — лучшее лекарство!

Я шагнул вперед, нацеливаясь на широкую мраморную лестницу, ведущую вниз, в главный холл и дальше — в сквер. Но тут откуда ни возьмись материализовался Рыльский. Его шрам казался уродливее обычного. Он преградил путь, встав так, что его широкая грудь перекрыла мне весь обзор.

— Не приказано, ваше величество. — голос капитана прозвучал глухо, как удар мешком песка. — Регентша строжайше запретила…

— Ах, Ольга Павловна! — перебил я его, надувая губы в самую нелепую, обиженную гримасу, какую только смог изобразить. — Она что, хочет, чтобы я сдох тут же, на месте? От тоски? От этой духоты⁈ — Я театрально схватился за грудь, изображая удушье. — Я и так еле живой после того ужаса! Голова трещит, сердце колотится! Если ты не меня не пустишь, то я щелкну курком своего парадного пистолета прямо тут и пущу себе пулю в висок. А перед смертью напишу записку, в которой сообщу, что это ТЫ меня довел! Своей идиотской, удушающей опекой!

Рыльский нахмурился и задумчиво потер лоб. В его серых глазах мелькнули искры. Сейчас он ненавидел меня. Я это чувствовал. Но под слоем ненависти скрывался липкий и вполне обыкновенный страх. Не передо мной. А перед ней. Перед гневом своей возлюбленной.

— Вы этого не сделаете, ваше высочество. — неуверенно сказал капитан.

— Конечно, нет! Но принести вам определенные неудобства я смогу. Не сомневайтесь!

Лев Павлович замер на мгновение, его челюсти сжались так, что послышался скрежет зубов. Потом… он молча, резко шагнул в сторону. Уступил дорогу. Но не отстал. Пошел следом, в двух шагах. Тень с обнаженной угрозой. Его шаги, тяжелые, мерные, отдавались в такт моему учащенному, наигранно-нервному дыханию.

Прогулка по дворцовому скверу превратилась в унизительный парад пленника. Солнце, пробившееся сквозь утренний туман, золотило верхушки лип, но не грело. Воздух пах влажной землей, дымом далеких фабрик и… тревогой. Патрули в зеленых мундирах застывали по стойке «смирно», провожая меня глазами, полными недоумения и страха. И тут контрастно возникла стайка миловидных девиц.

Фрейлины, яркие, как тропические птицы в шелках и кружевах, завидев меня, вспорхнули с лавочки, защебетали, заголосили, перебивая друг друга:

— Ваше величество! Николай Юрьевич! Будет бал в четверг! У княгини Волконской! Вы просто обязаны там быть! Без вас всем будет грустно…

— Боже, как вы… мужественно выглядите! И это после такого! — воскликнула румяная блондинка, прижимая руку к груди с таким видом, будто я только что сошел с баррикад.

— А вы танцуете? Обязательно сберегите для меня вальс! — бросила темноглазая, смело заглядывая мне в лицо.

Я оскалился глупейшей, растерянной улыбкой и замахал руками, будто отмахиваясь от назойливых ос:

— Ах, барышни… Милые… Как-нибудь… Обязательно… — Я сделал паузу, нарочито жалко опустив плечи. — Если… если регентша разрешит, конечно. Она же так беспокоится…За меня. За государство…

Стайка затихла на миг, разочарованно переглянувшись. Политика. Все понимали, кто дергал за ниточки. Но все хотели стать императрицей.

Дальше было хуже. По пути мне встречались дворяне помельче и постарше. Они кучковались у фонтанов или неспешно прогуливались по зеленым аллеям. Каждый норовил подойти поближе, но Рыльский со своими дружинниками метали молнии. Какой-то усатый граф в жилете проигнорировал угрозу и смог до меня докричаться: