Шипы в сердце. Том первый (СИ) - Субботина Айя - Страница 16

— Нравится, Вадим Александрович. — «Из шкуры вон лезу, чтобы не вылететь».

— Судя по вашему наряду — не так уж и нравится.

«А ты, значит, не так уж внимательно пялился в телефон», — отмечаю с нотками триумфа.

Поднимаю голову. Точнее — задираю так, что простреливает в затылке.

Натыкаюсь на чуть прищуренные синие глаза.

Ресницы у него длинные, густые. В них застряли пара прядей длинной челки.

Нестерпимо хочется протянуть пальцы и распутать.

А потом расцарапать эту красивую рожу, потому что только этого он не заслуживает.

— Я внимательно изучила приказ о дресс-коде, Вадим Александрович. — Взгляд соскальзывает на его губы. Обратно к Авдеевским глазам его приходится поднимать прикладывая такие усилия, как будто против меня сражается вся сила гравитации. — Как только у меня появится финансовая возможность — обязательно составлю новую рабочую «капсулу». Хотите, чтобы я провела для вас демонстрацию для утверждения?

— Мне это абсолютно не интересно.

— Я могу быть свободна?

Пауза. Большой палец постукивает по краю массивного деревянного стола.

В синих глазах ноль эмоций.

— Можете, Барр.

Из его кабинета я выхожу с высоко поднятой головой и мне даже хватает сил дойти до лифта, фактически, не глядя под ноги. Но внутри я что есть силы сжимаю кулаки на поручне, прокручивая ладони до противного скрипа.

Мудак!

Скотина!

Ненавижу его!

Снимаю туфли и босиком практически забегаю в свой сектор.

Падаю в кресло, снова сжимаю руки в кулаки. Так сильно, что остаются темно-красные следы от ногтей. Нужно взять себя в руки. Нужно просто вытолкнуть из своей головы нарочито беспощадное: «Мне это абсолютно не интересно».

Но не получается.

В моей жизни было много желающих загрести мое тело в свое единоличное использование на условиях «просто так, потому что я — мамкина царапка». Причем, эти тупые почти как под копирку скроенные подкаты выдавали и рты типичного офисного планктона, и рты красавчиков-мажоров. И я всегда находила слова, чтобы дать отпор. Уже сейчас в моей голове тысяча жалящих фраз, более чем подходящих, чтобы затолкать эго Авдеева туда, где ему самое место — в задницу. Но есть одна «маленькая» проблемка — сейчас это не имеет никакого значения, потому что в тот момент в заднице оказался мой язык!

Мне нужно примерно пять минут, чтобы просто успокоиться.

Усмирить злость. Напомнить себе, что одна проигранная битва — не равно проигранная война. В конце концов, до этого момента я действовала из мысли, что Авдеев — типичный богатый мужик, красивый и стильный, но с теми же повадками. Теперь я точно знаю, что у него до хера толстая шкура, и чтобы просочиться под нее, нужно придумать новый план.

А еще я знаю, что он умеет находить очевидные косяки в защите других. И ни хрена не стесняется прицельно в них бить.

Я не настолько дура, чтобы закрыть глаза на очевидное — меня его показательный игнор просто до печенок пробирает.

Думай, Крис. Думай.

Я переобуваюсь в свои «угги», накидываю шубку.

Выхожу на крыльцо, и мысленно еще раз посылаю этот день по изустному маршруту.

Снега навалило столько, что весь он будет не у меня на сапогах, а внутри. И температура упала до цепкого противного мороза, влажного и поэтому продирающего буквально до костей. А на мне симпатичная, модная, розовая шубка, но — до талии и из искусственного а ля «лама» меха. И я начинаю коченеть еще в процессе поиска такси через приложение.

Нахожу первое свободное, бронирую и мысленно умоляю ехать быстрее, пока я не превратилась в сосульку. Проклинаю весь чертов день, как будто сговорившийся против меня. Гипнотизирую взглядом значок машинки на карте, но проходит пять минут — а он даже не двигается. И время ожидания увеличивается до сорока минут.

И «вишенка» на торте — Авдеев.

Я его, блин, уже как собака — шкурой чувствую, узнаю по моментально встающим дыбом волоскам на затылке. Даже голову можно не поворачивать.

И не поворачиваю.

Но взгляд приклеивается к нему как намагниченный.

Фиксирует, как он спускается с длинной лестницы, идет до своей роскошной тачки.

«Бентли» игриво подмигивает хозяину мягким светом, даже в этом выдавая свой статус.

Прежде чем сесть в салон, Авдеев снимает пальто.

Я стараюсь не думать о том, что мой телефон, пока я продолжаю верить в чудо и подгонять такси, близок к тому, чтобы покрыться наледью. В отличие от стекол тачки Его Грёбаного Величества, потому что они точно с подогревом.

«Блядь, да уезжай ты наконец!» — мысленно ору благим матом, потому что проходит пара минут, мотор агрессивно порыкивает, но машина не двигается с места. Мне уже даже кажется, что значок на капоте горит мне назло.

Еще минута. Или уже больше?

Время ожидания такси не изменяется, геометка на карте не двигается, снег валит как сумасшедший. Я уже почти не чувствую щеки и нос.

Я скорее ощущаю, чем слышу приглушенный сигнал.

Ручки «Бентли» подсвечиваются.

Стою как вкопанная.

Сигнал звучит чуть настойчивее, как приказ, которому нельзя перечить.

Не_хочу.

Не побегу на эту подачку.

«Усрусь, но не покорюсь» — это про меня.

В руке вибрирует телефон.

«Хентай» — на экране.

Я прикладываю его к уху с четким намерением послать.

— Садитесь в машину, Барр.

— Спасибо, но мое такси уже за поворотом. — Язык во рту от холода тоже едва ворочается. Хочется верить, что мой голос звучит более убедительно, чем мне это слышится.

— За поворотом в другом конце города? — Его тон ленивый, даже немного скучающий. — У вас нет вариантов. Садитесь.

Я не хочу принимать эту подачку.

Сначала унизил, теперь — гладит по головке.

Медлю. Или это просто мои ноги заледенели и не слушаются?

Авдеев ждет несколько секунд, прежде чем раздраженно цокнуть языком.

Я одновременно фиксирую, что в динамике наступает тишина и Его Императорство выходит из машины.

Поднимается ко мне.

Проклятье, какой он здоровый — даже стоя на пару ступеней ниже, все равно смотрит на меня сверху вниз.

— Вы меня невероятно разочаровываете, Барр, — берет за локоть, и это ощущается как захлопнувшаяся рабская колодка. — Я думал вы просто упрямая, но вы все-таки глупая.

Щелк!

Я физически ощущаю этот шлепок по заднице.

Такой… с оттяжкой, профессиональный.

Мне от этого морально так же больно, как если бы он действительно перетянул меня ремнем.

Он просто ведет меня рядом.

Как будто я кукла Маша. Что не далеко от истины — ноги двигаются примерно как ходули.

Открывает дверцу.

Вдавливает в салон.

Дверца беззвучно мягко закрывается, щелкает внутренний замок.

Господи, внутри так тепло, что мое тело моментально капитулирует.

— Я не глупая, — моя язык оживает раньше, чем оттаивают мозги, — просто люблю, когда мужчины открывают дверцу.

Мы схлестываемся взглядами.

Я почти готова увидеть там раздражение, но это все та же ледяная синева.

— Адрес? — Авдеев едва касается руля, но машина без труда выезжает с парковки.

Диктую.

«Бентли» едет мягко, плавно, и единственное, что выдает его скорость, — быстрые, размытые огни за окном. На дорогах уже вовсю работает снегоуборочная техника, но нам все равно приходится торчать в заторах.

И как будто мало мне было вот так опозориться, но вдобавок, оттаяв, начинает «подтекать» нос. Я достаю из сумки пачку салфеток, отчаянно пытаюсь придать этому действию хоть какую-то элегантность, но в итоге приходится просто сморкаться и трубить, как слониха.

Это фиаско, Крис.

Это даже не откат к точке отсчета, это «минус сто» делений назад.

И вдобавок удобное, как чертова капсула, кресло с подогревом, в котором я даже собраться не могу, потому что чувствую себя на сеансе массажа в четыре руки.

И все здесь адски громко пахнет кожей, роскошью и… Авдеевым.

— Завтра проснетесь с температурой, — слышу его колкий голос.