Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга - Страница 22

О, нет! Я слишком хорошо знаю, что у тех, кто удостоился гнева или ненависти княгини, судьба весьма незавидная. Нет, конечно же, ничего этакого в отношении своей супруги я не допущу, но Ирма была не из тех, кто философски относится к расставанию. М-да… опять я что-то не предусмотрел. Более того, я даже не удосужился послать письмо своей супруге, где постарался деликатно описать мою непростую ситуацию. Надеюсь только на то, что Гертруда оправдает мои надежды, девушка она неглупая…

Фух, никогда так не нервничал. Наконец, эта бесконечная лестница закончилась, я встретился с абсолютно непроницаемым выражением лица своей жены с намертво приклеенной фальшивой улыбкой и пробормотал, обращаясь к Ирме:

- Прошу, кхм, Ваше Высочество, - бросил на Гертруду предостерегающий взгляд и повёл рукой в сторону жены. – Моя супруга, графиня Гертруда Штольке-Геймбах.

Труди подарила мне внимательный взгляд из полуопущенных ресниц, изящно склонила голову, слегка присела в приветствии и холодно-вежливо сообщила княгине о том счастье, которое пришло в наш дом с её приездом. М-да, каждое движение моей жены было выверено до мельчайших нюансов, голос звучал уверенно и твёрдо, а сам вид намекал на десятки поколений благородных предков.

Так, кажется, Ирма не обратила большого внимания на Труди, полностью занятая собственными желаниями. Вот Её Высочество приветливо улыбается моей жене и говорит что-то о том, что мечтает стать её подругой. Смешно! Пожалуй, я обязательно бы рассмеялся прямо в лицо Ирмы, если бы так не переживал за Гертруду. Всё дело в том, что у Ирмы нет и никогда не было подруг, друзей и вообще каких-либо людей, к которым она испытывала бы привязанность. Разумеется, если не считать её саму. Поистине, эгоизм госпожи княгини был просто королевских масштабов. Остаётся только надеяться на то, что Гертруда верно идентифицировала мои ужимки и не станет поддаваться на попытки княгини быть приветливой и дружелюбной. Судя по всему, Ирма не стала себя утруждать придумыванием новой стратегии при общении с моей второй женой – использовала ту же самую, что и с первой. Удобно, конечно, ничего не скажешь…

Окинув хозяйским взглядом холл дома, княгиня заявила, что намерена освежиться перед завтраком.

- Надеюсь, мои покои, в которых я обычно останавливаюсь, готовы? – чуть скривив губы, поинтересовалась Ирма у застывшей неподалёку Гертруды.

- Разумеется, Ваше Высочество, - с лёгкой полуулыбкой отвечала та, вновь напомнив, что визит правящей семьи в нашем доме ожидали, как луч солнца в тёмном царстве.

М-да… я один заметил тень иронии, скользнувшей на хорошеньком личике моей возлюбленной супруги? Пожалуй, подумаю об этом вечером. А теперь мне стоит на минуту задержаться для того, чтобы попросить её не принимать близко к сердцу слова Ирмы. Ну, и попросить отчёт о том, что вообще творится в этом доме. Генерал в каждом письме ко мне такого писал о ней, что я диву давался.

Впрочем, генерал меня опередил, с величайшим смирением поинтересовавшись у Труди, будет ли ему дозволено присутствовать во время праздничного завтрака или ему, как обычно, следует принимать пищу в своих покоях. А я… я не поверил своим ушам. Нет, конечно же, моя возлюбленная супруга никогда не давала мне повода причислять её к милому, нежному и доброму ангелу, но издеваться над беззащитным стариком? То есть, всё то, о чём мне писал дядюшка Отто, может быть правдой, а не бредом пожилого человека?

- Госпожа графиня, если вы позволите, то я хотел бы с вами побеседовать вечером на некоторые щекотливые темы, - наконец отмер я и поражённо уставился, заметив, как скривилось милое личико Труди, недовольной тем, что старик прилюдно выказал своё опасение.

- Как будет угодно, - злобно буркнула она, поглядывая в сторону дядюшки Отто и, пожав плечами, устремилась вперёд.

Я же, чувствуя, что ещё немного, и меня разорвёт от ярости, проследовал в свои покои – освежиться и привести в порядок собственные мысли.

Только вот в порядок они так и не пришли! Судя по тому, что я услышал сегодня в комнате для рукоделия, Гертруда давно и безжалостно издевалась над беззащитным стариком, а единственное, что он мог сделать – это писать мне длинные жалостливые письма с просьбами защитить его от этого произвола.

Я недобро глянул на напряжённую жену, буркнул что-то нелицеприятное и ухватив её за локоток крепче, чем это было необходимо, и процедил сквозь зубы:

- Милая, боюсь, что мы с тобой не слишком-то внимательные хозяева – наши дорогие гости предоставлены сами себе и развлекают себя, по мере сил.

- Да, ты прав, дорогой, - пропела супруга, блеснув глазами и иронично посмотрев в мою сторону. – Полагаю, что Её Высочество тяжело переживает ваше отсутствие.

Я остановился и уставился на Труди. Мне же показалось сейчас? Ну, что моя жена ревниво искоса посматривает на меня? Да нет, такого просто не может быть! Но случая зло пошутить над ней я упустить не мог.

- Мой нежный лотос, я не хотел разговаривать с тобой на серьёзные темы вот так, набегу, но всё же… не стоит ревновать меня к прошлому, - я очень надеялся на то, что мои слова разозлят Труди или даже заставят вспылить.

- Вот как? – она понимающе хмыкнула и пожала плечами. – Интересно, а сама княгиня Ирма в курсе, что она относится к категории: «Прошлое»?

Гертруда

М-да… мой супруг довольно забавно выглядит, когда растерян. Если честно, я даже рассердиться на него, как следует, и то не могу. За всё, что он натворил в этом доме. Непредумышленно, нет. Но, тем не менее… он виновен в том, что равнодушен к поместью и тому, что творилось тут, к жизни собственного сына, от которого он откупался, покупая игрушки. Точнее говоря, ему было так проще, так удобнее – ничего не замечать. Я не осуждала Генриха, нет, просто… богатых аристократов, подобных ему, я уже видела раньше. Равнодушные ко всему, что не касается собственного комфорта, самая большая проблема для которых состоит в муках выбора шейного платка. Впрочем, в чём-то Генрих прав – сейчас не место и не время для того, чтобы предъявлять обвинения или же выяснять отношения.

Спустившись в сад, мы застали прелюбопытную картину – Её Высочество со скучающим высокомерным выражением лица, иногда излучающим капельку презрения к окружающим, сидела на садовой скамье, медленно обмахивалась веером и всем видом давала понять, как она раздражена от невнимания хозяев к собственной персоне. Неподалёку, иногда бросая на неё озабоченные взгляды, на площадке для игры в мяч находились статс-дамы, вяло перебрасывая друг другу воланчик. Они медленно взмахивали ракетками, стараясь делать это с достоинством (чай, благородные дамы, не хвостики поросячьи). После чего неуклюже подпрыгивали, обряженные в многослойные платья, башни из тщательно завитых и хитро уложенных локонов на голове угрожающе покачивались, затем столь же неловко ударяли по волану, и он летел, сам выбирая себе траекторию полёта. Затем та дама, в чью сторону полетел мяч, коряво раскорячившись, пыталась его поймать (как правило, безуспешно, естественно), после чего столь же вяло отправлялась на розыски волана в ближайшие кусты.

Маленьких принцев, также, как и их няни, поблизости не наблюдалось, из чего я сделала вывод, что они сейчас в другой стороне сада, любуются на красоты деревенской пасторали.

При нашем появлении княгиня тут же оживилась, окинула внимательным и цепким взглядом широкоплечую фигуру моего мужа, его холодно-надменное лицо. Очевидно, что увиденное ей понравилось, потому что она, мило улыбаясь и показывая очаровательные ямочки на щёчках, игриво поинтересовались, куда мы умудрились запропаститься. И это в то время, когда она настолько сильно желала прогуляться по нашему саду и полюбоваться его красотами.

- Прошу прощения, Ваше Высочество, - сухо поклонился Генрих всё с тем же каменным выражением лица. – Небольшие хозяйственные вопросы, требующие немедленного разрешения, помешали нам наслаждаться Вашим обществом.

Княгиня слегка приподняла идеальные брови, как бы интересуясь, с каких это пор Генриха стали заботить такие низменные и даже мещанские вещи, как «небольшие хозяйственные вопросы»? Вроде бы раньше подобные нюансы всегда проходили без его, Генриха, то есть, внимания. Затем правительница перевела взгляд на меня и слегка поморщилась, предположив, что корнем всего дурного, что происходит сейчас с Генрихом, как раз и является женитьба на мне.