Элита (СИ) - Салах Алайна - Страница 10

— Примерно в полукилометре отсюда есть приличная и недорогая кофейня. Можем сходить туда вместе как-нибудь, — неожиданно предлагает Тоня. — Я обожаю их какао с зефирками.

Внутри множится радость. Наконец-то в этом элитном клоповнике нашёлся человек, с которым можно общаться.

— Значит, договорились! Может, на неделе выберемся?

— Давай, — подхватывает Тоня и внезапно серьёзнеет. — Слушай, а ты же в курсе про местную иерархию, да?

— Сложно не знать о ней, когда в первый же день на меня накатали две жалобы и вызвали в деканат, — со вздохом признаюсь я. — А почему ты спрашиваешь?

Тоня перекладывает ложку из одной руки в другую, словно не зная, с чего начать.

— Лучше скажи, как ты собираешься с этим справляться? Насколько я знаю, за тобой наблюдают самые значимые альфы университета.

— Если честно, понятия не имею, — я слабо улыбаюсь. — Бунтовать, по опыту, не самый лучший вариант.

— Единственный способ выжить здесь — это подчиниться. Тут иначе не бывает. Либо терпишь, либо уходишь. Но уйти не все могут себе позволить, — я так точно.

В груди нарастает неприятная тяжесть, что неудивительно. Местные правила кому угодно испортят настроение.

— А ты сама… — осторожно уточняю я. — Ты справилась?

— А ты сама… — осторожно уточняю я. — Ты справилась?

— Пришлось. Мне помог покровитель. Я ему очень благодарна за это, — Тоня опускает взгляд в тарелку. — На самом деле, я не просто так подсела к тебе. Мне поручили с тобой поговорить. Мой покровитель захотел, чтобы ты к нему присоединилась в качестве… — она запинается, подбирая нужное слово, — в том же качестве, что и я.

От услышанного стакан с кофе едва не выпадает из моих рук.

— Что? — шиплю я в надежде, что ослышалась.

— Мой покровитель — Денис Морозов. Я думаю, ты знаешь, кто это.

Сердце бьётся так громко, что вибрирует грудь. Значит, то, что сказал Леон — правда. Этот тупоголовый хряк всерьёз вознамерился заполучить меня в рабыни.

— И что же мне предлагает твой покровитель? Быть его личной официанткой? — с сарказмом осведомляюсь я.

— В обязанности входит выполнять его мелкие поручения здесь, в университете, иногда ухаживать за ним на вечеринках, — с готовностью поясняет Тоня. — Ну, знаешь… принести напитки, отогнать ненужных людей, передать сообщения. И изредка ему требуется секс.

Мои глаза едва не вываливаются из орбит. Интонация Тони такая будничная, словно речь идёт об одолженной зубной нити.

— Ты это серьёзно?! — я непроизвольно приподнимаюсь со стула. — Вы тут совсем рехнулись?

— Я понимаю, ты шокирована, — её тон становится сочувственным. — Но мы все взрослые люди и вольны делать свой выбор. Речь ведь не идёт об изнасиловании. Денис вполне ласков и после секса часто дарит подарки. И он не занимается им часами. Он быстро кончает, и порой ему достаточно и пяти минут. Я думаю, это не столь высокая плата за возможность таким, как мы, спокойно существовать среди элиты.

У меня голова идёт кругом. Да что не так с этой девушкой?! Она искренне считает нормальным отдаваться кому-то за коробку конфет и возможность передвигаться по университету?

— Ты говоришь об этом, будто это нормально, — шиплю я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком громко. — Но это, блин, проституция под видом выдуманных правил!

Тоня мрачно усмехается:

— Каждый называет это как хочет. Для кого-то — проституция, для кого-то — взаимовыгодный обмен. Я не собираюсь тебя убеждать. Но Денис попросил сказать, что, если ты согласишься, он решит все твои проблемы. А если нет…

— Если нет, то что? — я впиваюсь глазами в её бледное лицо. — Он будет продолжать вставлять палки мне в колёса?

— Скорее всего, да. Он не терпит отказов. Если ты отвергнешь его предложение, с каждым днём находиться здесь станет всё сложнее.

Пальцы сжимают край стола так сильно, что белеют костяшки.

— Я никогда не буду спать с кем-то ради выгоды. Тем более с этим чурбаном.

Тоня грустно улыбается.

— Денис может и не лучший человек, но точно не самый плохой. Выбор за тобой. Я просто передаю то, что мне велели сказать.

— Прекрасно, — цежу я сквозь зубы, перекидывая рюкзак через плечо. — Передай своему покровителю, что я отказываюсь.

— Ты пожалеешь о своём решении.

Потеряв ко мне интерес, Тоня снова запускает ложку в суп.

13

Поставив передо мной тарелку с омлетом, мама садится напротив и подпирает щеку рукой.

— Мне кусок в горло не лезет, когда ты так смотришь, — смущённо ворчу я. — Я снова в чём-то провинилась?

— Нет, — её голос звучит неожиданно мягко. — Просто думаю, как быстро летит время. Недавно ты ещё за партой сидела, а теперь ты учишься в лучшем университете страны. Папа бы тобой гордился. И я горжусь.

Услышать такие слова от мамы — всё равно что увидеть снеговика в пустыне, так что я моментально таю.

— Спасибо… — от волнения я розовею. — Дела не всегда идут гладко, но я очень стараюсь.

— Тебя ждёт прекрасное будущее. Я знаю, что тебе бывает нелегко, но ты справишься и заставишь окружающих себя уважать.

— Спасибо, — повторяю я, отчаянно желая как-то отблагодарить маму за её тепло. — Вчера меня Шанский похвалил. А он такой дядька, что редко кого хвалит.

Мамины глаза вспыхивают радостью, словно я сообщила ей о выигрыше в лотерею.

— Ты всегда была умницей. Мозги у тебя отцовские, к счастью, а не мои.

Днём, между занятиями, я всё же решаю наведаться в университетское кафе, которое пообещала себе бойкотировать в целях экономии. Желудок уже час ноет от голода, так что ещё одну лекцию без перекуса мне не пережить.

Заказываю сэндвич с чаем и, услышав финальную сумму, в замешательстве смотрю на экран кассы. На счету моей карты столько нет. Не хватает совсем немного, но едва ли будет уместно торговаться.

— Простите, можно убрать чай?.. — мямлю я, сгорая от стыда.

— Чай оставьте и добавьте ещё один американо, — звучит за мной знакомый голос с ленцой.

Обернувшись, я вижу Леона. Не глядя на меня, он прикладывает карту к терминалу.

— Я официально нарекаю тебя своим спасителем, — пытаюсь пошутить я, чувствуя, как горят кончики ушей. — Уже в который раз ты спасаешь меня от неминуемого провала.

Ничего не ответив, Леон забирает со стойки свой кофе и следует за мной к дальнему столу.

— Слушай… — начинаю я, посчитав своим долгом первой завязать разговор, — хочу извиниться за то, что невольно услышала твой разговор с Эльвирой. Я не имею привычки подслушивать, и это действительно вышло случайно.

Приходится скрестить пальцы под столом, чтобы молния возмездия не пробила мне голову за такое откровенное враньё.

— Забудь, — коротко отвечает Леон, поднося бумажный стакан ко рту. — Как твои дела в университете? Справляешься?

В его голосе нет сочувствия или жалости. С его стороны это скорее вежливость.

— Всё не так плохо, как могло показаться вначале, — бодро отвечаю я, не желая выглядеть жертвенной сиротой. — Так что да, справляюсь.

И словно в насмешку моим словам, над нами нависает тень. Принадлежит она не кому-нибудь, а Морозову Денису — скорострелу, возжелавшему заполучить меня в рабство.

Пробежавшись по мне сальным взглядом, он недобро ухмыляется:

— Занимаешься благотворительностью, Леон? А моя сестра в курсе?

— Это не твоё дело, — отрезает Леон, подняв глаза. В них читается неприкрытая неприязнь.

— Ты же в курсе, что он не берёт прислугу? — не затыкается Морозов, переключая внимание на меня. — Так что ты не тот газон удобряешь.

Я стискиваю зубы, чтобы ненароком не ляпнуть в ответ что-то, что заставит придурка позеленеть.

Мама мной гордится. Мама мной гордится. Мама мной гордится, и я не имею права её подвести.

Не дождавшись нужной реакции, Морозов, дёрнув мясистыми плечами, уходит, и я беззвучно выдыхаю.

— Предлагал своё покровительство? — негромко осведомляется Леон.