Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

100 великих картин (с репродукциями) - Ионина Надежда Алексеевна - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

.. А в годы Второй мировой войны человечество навсегда могло бы потерять шедевр Рафаэля. Перед своим крахом гитлеровцы спрятали картины знаменитой Дрезденской галереи в сырых известняковых шахтах и готовы были вообще взорвать и уничтожить бесценные сокровища, лишь бы те не попали в руки русских. Но по приказу советского командования солдаты Первого Украинского фронта два месяца вели поиск величайших шедевров Галереи.

«Сикстинская Мадонна» великого Рафаэля находилась в ящике, который был сделан из тонких, но прочных и хорошо обработанных планок. На дне ящика был укреплен толстый картон, а внутри ящика – рамка, обитая войлоком, на которой и покоилась картина. Но в дни войны ящик не мог служить надежной защитой. В одно мгновение он мог вспыхнуть, и.

Когда ящик открыли, перед людьми предстала, широко раскрыв лучезарные глаза, женщина дивной, неземной красоты с божественным младенцем на руках. И советские солдаты и офицеры, несколько лет шагавшие тяжелыми дорогами войны, сняли перед ней фуражки и пилотки.

Динарий кесаря

Тициан

Тициан Вечелли уже на десятом году жизни начал пробовать свои силы в живописи. Рисуя, он искал прежде всего живые, золотистые, солнечные краски. Он рисовал иначе, чем другие художники – знаменитые и признанные, и поэтому один из уважаемых и известных тогда в Венеции живописцев сказал маленькому Тициану страшные слова: «У тебя нет таланта!» С таким роковым определением тот и начал свою художественную жизнь. Теперь же все искусствоведы единодушно утверждают, что Тициан, бесспорно, стоит во главе венецианской школы живописи. Истина, свежесть, прозрачность его чудных красок несравненны настолько, что в колорите его не превзошел ни один живописец мира, а картины его именуют розовым жемчугом с дымно-золотистыми отливами.

Слияние оттенков, удивительная верность в переходе тонов, неподражаемое искусство накладывать краски ставят Тициана на высоту совершенства. Тайна его колорита до сих пор остается почти необъяснимой. Напрасно пытались подвергать краски химическому разложению, для чего пожертвовали даже несколькими его бесценными произведениями: анализ дал самые обыкновенные результаты, и тайна его колорита так и осталась в гениальной недосягаемости.

В 1516–1518 годы Тициан по заказу феррарского герцога Альфонсо д'Эсте написал картину «Динарий кесаря», которая, возможно, украшала дверцу шкафа в одной из комнат герцогского дворца. Герцог Альфонсо д'Эсте был одной из интереснейших фигур итальянской истории XVI века. Ловкий политик, знаток военного дела, создатель лучшей в Италии артиллерии (недаром он изображен на портрете опирающимся на пушку), полновластный властитель небольшого герцогства Феррары. Он был смелым человеком не только в военном деле, если из-за политических соображений рискнул жениться на Лукреции Борджиа (дочери папы Александра VI), которая прославилась не только своими разнузданнейшими оргиями, но и ловкостью, с какой отправляла в «лучший мир» своих мужей и бесчисленных любовников.

Как и все герцоги д'Эсте, Альфонсо I очень заботился об украшении Феррары, привлекая для работы лучших архитекторов и художников Италии. Так был привлечен и великий Тициан, выбравший для сюжета своей картины евангельский текст, который повествует о споре Иисуса Христа с фарисеями.

Тогда фарисеи пошли и совещались как бы уловить Его на словах,

И, наблюдая за Ним, подослали лукавых людей, которые, притворившись благочестивыми, уловили бы Его в каком-либо слове, чтобы предать Его начальству и власти правителя.

И посылают к нему учеников своих с иродианами.

Они же пришедши говорят Ему: Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь.

Итак, скажи нам: как Тебе кажется, позволительно ли давать подать кесарю, или нет?

Давать ли нам, или не давать?

Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры?

Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий.

И говорит им: чье это изображение и надпись?

Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.

Политическая мораль этой евангельской притчи сводилась к признанию независимости светской власти от церковной. Слова «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу богово» для феррарского герцога, боровшегося с римским папой, подтверждали эту независимость. Кроме того, он избрал их в качестве девиза, который значился на феррарских монетах. Однако смысл картины гораздо шире, и для самого Тициана это тоже было глубоко этическое произведение. Не нарушая и «буквы» евангельского текста, Тициан вносит в картину совершенно особый дух, особую идею. Эту идею он выражает в столкновении живых человеческих характеров в момент сильного психологического конфликта.

Для своего произведения Тициан выбрал распространенную в Венеции форму картин с коленными фигурами. И эта форма, более чем всякая другая, сосредоточивает внимание зрителя на смысловой стороне картины. Лица контрастируют друг с другом: лик Спасителя написан в три четверти поворота направо и сильно освещен – лицо фарисея изображено в профиль, и на него положены глубокие тени. Уже само сближение лиц Христа и фарисея выявляет нравственный конфликт между ними во всем его напряжении. Одно лишь сопоставление тонких, благородных пальцев Спасителя с грубой, узловатой рукой фарисея дает яркое представление о различии их духовного облика. Именно цветом выявляет Тициан психологическую суть личности.

Цвет тел у них тоже различен: у Спасителя оно светлое и нежное, у фарисея – грубое и коричневатое. Но прекраснее всего именно контраст тона рук: белая, нежная рука Христа выделяется на ярко-красном фоне его хламиды, рука фарисея изображена на синем фоне мантии Спасителя.

Христос несет в себе всю полноту возвышенных идеалов Ренессанса и в физическом, и в духовном совершенстве человека. Благородство и душевная чистота, нравственная строгость и мягкая доброта раскрыты в спокойном, полном достоинства повороте головы, чуть печальном взгляде и одухотворенных чертах лица.

Образ фарисея является воплощением самых низменных черт человеческой природы: корысти, лицемерия и т. д. Этот контраст последовательно проведен Тицианом в колористическом решении картины. Синий и красный цвета одежд Христа излучают золотое сияние, в то время как белый хитон фарисея кажется безжизненным и погасшим.

Сталкивая Христа и фарисея лицом к лицу, Тициан избегает резкой прямолинейности в изображении их «поединка»: стихией цвета и света передает Тициан духовное благородство Христа над низменным коварством фарисея. Взгляды их не встречаются, хотя фарисей жадно ищет глаза Христа. Но проницательный, слегка печальный взор Спасителя направлен мимо него.

Конный портрет Карла V

Тициан

В Венеции Тициан познакомился с известным памфлетистом, драматургом и литературным критиком Пьетро Аретино. Невзирая на низкое происхождение и посредственное образование, Аретино со своим красноречием, гибким умом и манерами производил впечатление решительного, невозмутимого и самоуверенного человека. Обладавший блестящим умом и живым чувством искусства, он был в Венеции даже арбитром нравов и изящества. Без всякого сомнения, своей жизненной ловкостью и поклонением перед талантом Тициана, одновременно искренним и корыстным, он произвел на художника впечатление. На какое-то время жизнь художника (и соответственно творчество) повернули совершенно в другую сторону. П. Аретино любил шумную, веселую жизнь, и убеждения его были совсем другими, чем у Тициана. Художник забросил свои небесные видения, стал рисовать мифические сцены, прекрасных нимф и богинь, веселых фавнов и сатиров, а кроме того, принялся за портреты. Это были иные творения великого художника, но такие же совершенные, как и предыдущие. Они доставили Тициану и славу, и богатство. Король Франциск I пригласил его во Францию, Карл V не только пригласил его в Германию и Испанию, но и любезно принимал при своем дворе.