Генеральный попаданец 4 (СИ) - Коруд Ал - Страница 5

Тогда начались первые полеты самолета Ту-104. Этот самолет прилетал в Лондон, привозил нам свежую почту. Конечно, мы организовали это умышленно, чтобы показать англичанам, что имеем хороший пассажирский самолет с реактивными двигателями. Это был первый в мире реактивный пассажирский самолет, и мы хотели, чтобы там на него посмотрели, хотя бы в воздухе. Оказывается, наш самолет заходил на посадку как раз неподалеку от королевского дворца. Королева сказала: «Я видела ваш самолет, замечательный самолет, он несколько раз пролетал тут мимо». Мы стали рассказывать ей про самолет, какой он хороший, современный, лучший в мире, а другие страны пока такого самолета не имеют. Потом поблагодарили королеву, попрощались и вернулись к Идену, а там продолжали прежние беседы.

Не помню, приезжали ли туда именно в тот день члены кабинета, которые присутствовали еще при первой беседе. Мы рассказали Идену, как нас приняла королева. Совпало с тем, о чем он нас предупреждал: что она простая женщина, умная и хорошо себя держит. «Вам будет приятно с ней встретиться», — говорил он. Так оно и оказалось. Я сказал бы, что она не проявила никакой королевской чопорности, когда встретилась с нами. Ее внешность, ее поведение не требовали от нас, чтобы мы «трепетали», как это бывает в романах, когда описывают встречи с королевами. Елизавета II — обычная женщина, жена своего мужа и мать своих детей. Такой она представилась нам, и такое у нас осталось впечатление. Голос у нее мягкий, спокойный, не претендующий ни на что особенное. Вопросы она ставила такие же, которые задает при встрече с советскими людьми любая иностранка.

Между прочим, мне запомнился разговор о королеве с какой-то англичанкой, случившийся тогда же, когда мы находились в Англии. Она спросила: «Вы встречались с королевой Елизаветой?». «Да, встречались». «Ну, и как она вам понравилась?» Мы сообщили о своем впечатлении. И тут англичанка добавила печальным голосом: «Жалко мне ее, несчастная женщина». «Почему вы ее жалеете?». «Ну, знаете, молодая женщина хотела бы пожить, как требуется в ее возрасте. А она как королева лишена обычных радостей, живет под стеклянным колпаком, всегда находится под взглядами людей. Это очень тяжелая жизнь и тяжелые обязанности. Поэтому я ей сочувствую». Мне понравилось, как эта женщина по-человечески подошла к оценке своей королевы. Да, прав был Некрасов, когда писал в поэме «Кому на Руси жить хорошо», перебирая всех тех, с кем встречались его ходоки: и попу по-своему плохо, и царю нелегко. Вот и Елизавете II, оказывается, жилось нелегко.

Глава 2

Июльский день страны Советов 1966 года

Москва. Верхняя Радищевская улица. Родные

Москва. Верхняя Радищевская улица. Родные

— Кого там? Николай, ты никого не ждешь?

Женщина накинула халат и плотнее его запахнула. После хлопотливой рабочей недели хотелось лечь на диван, включить радиолу и послушать музыкальную передачу. Муж, сидящий с газетой на кухне, лениво откликнулся:

— Да вроде нет. Назавтра с Петром договорились.

Послышались звуки открываемых замков и несдержанные возгласы.

— Зина, салют! Все хорошеешь!

— Паша! Ты откуда и как?

Хозяин квартиры уже выскочил в коридор и с улыбкой приветственно раскинул руки. В проеме высилась фигура молодого плечистого парня с похожей улыбкой. Он живо схватил хозяина в объятия, так что тот чуть ойкнул.

— Братан! Коля!

— Отпусти, задавишь! Каким верзилой стал! Весь в деда пошел. Тот у нас подковы гнул. Да проходи, чего в дверях встал, как к неродным приехал.

— Паша, тапочки.

— Спасибо, Зиночка. Да у вас тут и так чисто, полы какие! Аж блестят!

— Паркет! — с достоинством откликнулся Николай. Он по праву гордился квартирой в центре столицы. — А ты чего не написал, или телеграмму бы дал? Вдруг нас бы не было, куковал на площадке. Мы же одни сейчас в квартире, соседи съехали, вся площадь наша.

— Да ты что! То-то я думаю, какой звонок нажимать. Ну, показывайте, как живете, будете.

Павел причесал рукой блондинистые лохмы на голове и двинулся в комнаты.

— Здесь дочкина комната, она уже старшеклассница. Тут больше солнца, ей надо много заниматься. В следующем году экзамены. Там мы сыну выделили место, поменьше, да он пацан, вечно занят и дома не бывает. Тут мы расположились.

— Шикарно! А как так случилось, что все теперь ваше?

В комнату заглянула хозяйка. Она уже успела переодеться в легкое платье и даже немного причесалась. Каштановые волосы блестящей волной легли на спину, Павел невольно залюбовался. Все-таки женщины в городах выглядят намного лучше и ценят себя больше.

— Николай у нас нынче начальник лаборатории! А ученых людей ценить начали, вот по случаю и дали метры на каждого. Новое постановление правительства недавно вышло.

Родственник лишь покачал головой:

— Я и не знал.

— Чего стоим? Пойдем чай пить, раз такое дело.

Павел восхитился размером кухни и высоким потолком, восхищенно осматриваясь по сторонам, а его старший брат задумчиво почесал подбородок:

— Зиночка, какой чай? Пятница все-таки, давай я в магазин сгоняю. Тебе чего-нибудь взять?

Женщина захохотала:

— Дожили, спиртного дома нет! Коля же почти не пьет, да и я не любительница. Мне на работе веселья хватает. Я же в Москонцерте тружусь. Артисты, певцы, и всем подавай лучшие площадки.

Павел внезапно засмущался:

— Тогда, может, и не надо?

— Надо, брат! Когда вместе сидели! Я быстро. Тут рядом хороший магазин Потребкооперация открыла. Там все есть.

Он вернулся на кухню уже в штанах и рубашке, взял с полки авоську и вопросительно глянул на жену.

— Мне сухого белого. Булку и Бородинского вам наутро еще возьми. К нему масла и сыра. Все запомнил?

— Обижаешь, Зиночка!

Вскоре послышался шум захлопнувшейся двери, а Павел стукнул себя по лбу.

— Я же с деревни вам гостинцы привез!

Зина загнала деверя в ванну и по-хозяйски оглядела заставленный деревенской снедью стол. По летней жаре много не увезешь, но сало и копченое мясо доехало без проблем, источая неимоверный аромат.

— Что стоим, дорогая!

Хозяйка была старой послевоенной закалки, хватила лиха в те годы, потому сноровисто достала из ящика недавно купленную молодую картошку и поставила ее в кастрюле на плиту. Затем занялась салатом. Привезенные с деревни помидоры нарезала отдельно. Грех такую красоту в салат переводить, туда и огурцов хватит. Когда посвежевший Павел вышел на кухню, послышался звук открываемого замка и на пороге появился Николай, гордо несший полную авоську. Покупки советского человека благодаря ей были прозрачными. Каждый мог видеть потенциальный доход гражданина и его способности достать или успеть добыть в очереди.

Гость присел на табурет возле окна, чтобы не мешать, закурил и с интересом разглядывал стол. Под расстёгнутой свежей рубашкой виднелась морская тельняшка.

— Хорошо у вас! Топить не надо, сразу вода горячая льется. У нас на корабле был лимит, особо не размоешься.

— Газ, — коротко ответил хозяин и начал доставать продукты. Сыр и сливочное масло, завернутые в серую бумагу, он тут же отправил в холодильник. Майонез, хлеб и две бутылки поставил на стол.

— Шикарно живешь, братан!

Павел тут же оценил пятизвездочный напиток, разглядывая бутылку в руке.

— Могу себе позволить. На днях премию за тот квартал выдали. Мы наше изобретение на заводе, что в Дубне находится, внедряли. Пришлось повозиться. Зато вот, теперь можем и выпить.

— Мальчики, все готово, садитесь за стол. Коля, иди руки мой.