Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 48

— Это невероятно ценно, — медленно произнес я. — В постапокалипсисе чистая вода — второй по важности ресурс после безопасности. Люди могут жить без еды недели, а без воды — считанные дни.

Она кивнула, и на её лице промелькнула улыбка — видимо, такая высокая оценка её способности подняла настроение.

— Эта способность называется «Источник», — сказала она, поглаживая кончиками пальцев поверхность воды. — И в моем… кхм… окне прокачки оно находится посередине. Как будто между ветвями дерева.

— Да, у каждого класса псиоников есть нейтральная ветка развития, — кивнул я. — И иногда случается такое, что она не привязана к основной специализации. Телекины могут научиться чувствовать ментальные импульсы, Танки иногда развивают способность видеть сквозь стены. У Лекарей часто бывают способности, связанные с очищением или созданием. Это редкость, но всё же случается.

Пока я наблюдал за её демонстрацией, голос в голове, непрерывно бубнивший последние дни, внезапно стих. Не исчез полностью, но стал тише, отдалённее, словно кто-то убавил громкость. Вместо рычания и требований я слышал лишь отдалённый шёпот: «Видишь, как полезны могут быть люди? Некоторых лучше сохранить… для особых целей…»

Мне не нравилось, как тьма внутри меня оценивала Нину — не как человека, а как ресурс. Но сам факт, что безумие отступило, давал надежду. Впервые за долгое время я почувствовал хотя бы намек на покой.

Нина наблюдала за мной с лёгким беспокойством.

— Что-то не так?

— Нет, просто… — я отвернулся, зачерпывая ещё воды для ополаскивания. — Мне немного сложно держать себя в руках.

— Из-за глаз? — она вдруг подошла совсем близко, заглядывая мне в лицо. — И этих вен? Это как-то связано, да?

Я кивнул, разбрызгивая капли воды из мокрых волос.

— Ты наблюдательна.

— Профессиональная деформация, — Нина слегка улыбнулась, не отходя. — Когда работаешь с детьми, учишься замечать малейшие изменения настроения, иначе они просто утонут, пока ты отвернёшься. Что с тобой происходит? Что это за… изменения?

— Слушай, — я закончил мыться и взял полотенце, вытираясь. — Вот как раз с этим ты мне можешь помочь. Точнее, могут помочь твои способности.

Она вопросительно подняла бровь:

— Ты ранен? Я не заметила…

— Не в этом смысле, — я покачал головой. — Ты видишь мои глаза. Видишь эти вены, — я указал на чёрные линии под кожей. — Это не просто изменение внешности. Из-за слишком быстрого набора уровней, я меняюсь изнутри. И не в лучшую сторону.

Я сел на пол в позу лотоса, жестом предлагая ей сесть напротив. Она несколько секунд смотрела на меня, словно взвешивая что-то, затем опустилась рядом, копируя мою позу.

— Внутри меня постоянная ярость. Голод. Тьма, которая хочет вырваться. И если она победит, я стану опасен для всех вокруг, — я сделал паузу, подбирая слова. — Это не просто плохое настроение или пост-травматический стресс. Это… трансформация. Превращение в нечто иное. Нечто нечеловеческое.

Нина молча слушала, её лицо выражало смесь страха и сострадания.

— Когда я злюсь, когда я напрягаюсь, голос становится громче, — продолжил я. — Он требует крови. Требует энергии. Тёмная часть меня постоянно голодна, и со временем это становится всё сложнее контролировать.

— И что будет, если… — она сглотнула, — если она победит?

— Тогда я стану тем, кого в прошлой жизни мы называли Желтоглазыми, — тихо сказал я. — Мутировавшими псиониками, потерявшими человечность. Для них люди — лишь источники, для получения новой силы. Пища, не более.

Я видел, как её лицо меняется от осознания, но она не отшатнулась, не убежала. Лишь крепче сжала пальцы на коленях.

— Как Лекарь, ты можешь помочь стабилизировать моё эмоциональное состояние, — продолжил я. — Это не излечит меня полностью, но даст передышку. Время, которое мне отчаянно нужно.

Нина нахмурилась, явно обдумывая мои слова.

— Но ты ведь тоже Лекарь, разве нет? — она посмотрела мне прямо в глаза. — Почему ты не можешь помочь себе сам?

Я устало усмехнулся.

— В этом вся ирония. Лекарь не помочь себе в этом вопросе, когда сам является источником проблемы. Это как пытаться поднять самого себя за волосы, — я потер виски. — Для такого лечения необходимо спокойствие и концентрация. А я… я слишком нестабилен. Внутри меня идет война, и я не могу быть одновременно и пациентом, и доктором.

— Я понимаю, — медленно кивнула Нина. — Но я не уверена, что…

— Просто сядь напротив и положи руки мне на виски, — перебил я. — Сосредоточься на ощущении покоя, исцеления. Ты поймёшь, что делать. Твой дар сам подскажет.

Она колебалась всего секунду, затем пересела ближе, скрестив ноги, и осторожно коснулась моих висков. Её пальцы были прохладными, почти холодными, и удивительно мягкими.

— Только должен предупредить, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Есть побочный эффект. Эмоциональное исцеление часто приводит к… особой близости. Очень интенсивной близости. В прошлой жизни мы называли это «терапевтическим слиянием». — Я сделал небольшую паузу. — Проще говоря, такой контакт между псиониками может вызвать сильное физическое влечение. Я не хочу, чтобы ты думала, что я пытаюсь манипулировать тобой.

Я ожидал смущения или неловкости, но Нина лишь усмехнулась, и на её лице появилось выражение, которого я никак не ожидал — дерзкая, почти хищная улыбка. Её глаза потемнели, а пальцы на моих висках слегка сжались. Этот настоящий человеческий жест, свободный от страха и подобострастия, был как глоток свежего воздуха.

— Напугал ежа голой жопой, — ответила она с легким смешком. — После недели апокалипсиса и культа сумасшедшего Танка, «особую близость» я как-то переживу.

С этими словами она закрыла глаза и начала лечение. От её пальцев исходило лёгкое голубоватое свечение, распространяющееся от точек касания по моему лицу и дальше — по шее, груди, всему телу. Тепло постепенно проникало глубже, словно живительный эликсир, заполняющий пустоты, о существовании которых я даже не подозревал.

Внутри моей головы тьма заметалась, как попавший в ловушку зверь. Голос взвыл, требуя прекратить, но с каждой секундой становился всё тише. Вместо жгучего голода пришло тёплое, почти забытое ощущение покоя.

Постепенно этот покой превращался в нечто большее. Границы между нами, казалось, размывались. Я начал чувствовать не только свои эмоции, но и её — волнение, любопытство, сострадание, всё это смешивалось в единый поток. Было что-то глубоко интимное в этой связи, что-то, выходящее за рамки простого физического прикосновения.

— Как ты… — её голос звучал мягко, словно издалека. — Как ты превратился в… это?

Я не сопротивлялся её вопросу. В этом состоянии полусна-полутранса не было смысла лгать или увиливать.

— Мои способности… изменились, — ответил я. — Я мог не только исцелять, но и забирать энергию. Как паразит. Сначала только у мертвяков. Потом… у живых.

Нина вздрогнула, но не убрала рук. Я ожидал, что она отшатнётся, но этого не произошло.

— Ты убивал людей? — спросила она тихо.

— Да, — я не видел смысла скрывать. — Некоторые заслуживали этого. Некоторые… нет.

— И это меняет тебя? Каждый раз, когда ты…

— Да. С каждой смертью. С каждой каплей выпитой энергии. Превращает меня в… монстра.

Её пальцы нежно погладили мои виски.

— Но ты борешься с этим. Ты всё ещё здесь, пытаешься сохранить человечность.

— Пока что, — я позволил себе раствориться в исцеляющем тепле. — Но становится всё труднее.

— Просто позволь этому течь, — прошептала она. — Не сопротивляйся. Я здесь.

Энергия окутала нас обоих, создавая кокон света в темноте окружающего мира. Я не знаю, сколько времени прошло — может, полчаса, может, час. Но когда я открыл глаза, мир казался другим. Ярче. Чётче. Правильнее. Нина смотрела на меня, её зрачки были расширены, дыхание — частым и неглубоким.

— Твои глаза, — прошептала она. — Они стали почти нормальными. Коричневыми, с лёгким золотистым оттенком.