Умная пыль (СИ) - Федотова Татьяна - Страница 23

— Да, — Славка не отрывал своего взгляда от часов Луки.

— А маму?

Мирослава все так же куклой сидела в инвалидном кресле. Очень реалистичная кукла. На вид лет двадцать, широко раскрытые замершие глаза, полуоткрытый рот. Лука всмотрелся в правый глаз — цифры бегут. Тело не движется, управлять она им не может, а цифры бегут.

— Тоже, — ответил Славка.

— Тогда я пойду, — отвернулся от Мирославы Лука.

— Ты ведь нас не бросишь? — обернулся Славка к открывшему в сторону дверь Луке.

— Нет, конечно. Мы с тобой во всем разберемся и найдем для твоей мамы настоящую супер-сыворотку.

«Удивительно, то ни одной женщины на горизонте, то сразу две. Да еще и похожи между собой. Только вот с Мирославой даже флиртовать не хочется. У нее муж и ребенок. Как они на это посмотрят? Да еще и синтозомби. Даже не будь она зомби, то с синтетиком, вечно сидящим в сети, общаться не хочется..

Лука задвинул дверь и легко сбежал вниз, нырнув в контейнер, в котором скрылась Антуанетта.

Девушка стояла возле электро-плиты и что-то помешивала на сковородке.

— Мммм, — простонал Лука, втянув воздух, — пахнет божественно.

— Это лук. Обычный репчатый лук. Роскошь в нашем мире, которую мы не замечали в прошлом.

На тонкие полукольца лука Антуанетта выложила содержимое брикета, перемешала ложкой и накрыла крышкой. Лука стоял рядом, опираясь рукой на стол, и смотрел на девушку. Она выключила плитку и подошла к нему. Немного повозившись, стянула с него футболку. Оценивающе посмотрела на стоящего перед ней парня в одних спортивных штанах:

— Худющий, — провела она пальцем по его ребрам.

Он перехватил ее руку и поднес к своим губам:

— Времена такие — толстые сейчас в редкость.

Лука прикусил ее палец, и она, ахнув от неожиданности, вырвала свою руку и толкнула его в грудь:

— Иди быстро искупайся, а то будешь есть остывшее.

Лука счастливо рассмеялся и пошел к душу, огороженному старой затертой клеенкой, по пути сбрасывая обувь. Возле душа обернулся — она, слегка улыбаясь, смотрела на него. Он запустил большие пальцы за резинку штанов, чуть спустив их вниз, она покраснела, но не отвернулась. Тогда он быстро снял штаны вместе с трусами и, не глядя на нее, вошел в душ.

«Анетта. Анетта. Да ты напрашиваешься».

Теплая вода тоже роскошь. Мыться надо быстро. Экономить. А так хочется просто постоять, подставив лицо и плечи под мелкую дробь водяного барабанщика.

Смывая пену, Лука вдруг почувствовал холод, а потом женские ладошки легли ему на плечи:

— Спинку потереть? — услышал Лука сзади себя голос Антуанетты, ставший на пару тонов ниже.

Лука улыбнулся от удовольствия.

Полотенце на двоих было одно, и они очень долго вытирали им друг друга…

А потом им опять нужен был душ.

— У меня кружится голова, — пьяно зарылся в волосы Антуанетты Лука, — или от голода, или от усталости, или от тебя.

— От голода, конечно! — изогнулась девушка в его руках.

Она сняла крышку со сковородки и зачерпнула ложку каши. Желудок Луки запел песню голода, и его хозяин тяжело вздохнул:

— Это, конечно не романс, но если ты хочешь продолжения этого дня, то…

— Я или еда! — шутливо оскорбилась Антуанетта и всунула Луке в рот ложку с кашей. — Французской королеве Марии-Антуанетте не простили шутку с бриошами. И, учитывая ее опыт, я не буду издеваться над голодными.

— И уставшими, — отобрал у нее ложку Лука. — Жаль, что здесь нельзя лечь спать.

Девушка увернулась от его объятий и пошла в угол контейнера. А Лука, не отрываясь, смотрел на крутые бедра при такой тонкой талии… и аппетитную грудь, которая игриво колыхалась при каждом движении ее владелицы. Лука зажмурился от удовольствия.

Немного повозившись у стеллажей в другом конце контейнера, Антуанетта вернулась с матрасом.

— Да, силы мне на сегодня еще понадобятся, — глянул Лука на светящуюся от удовольствия девушку, которая готовила постель на двоих.

Глава 22. Убийство

— Вы совсем оглохли, любовнички?! — ворвался в сон Луки крик Матвея.

Что-то теплое оторвалось от его тела и завизжало, заорало отборным матом. Лука раскрыл глаза и снова их закрыл — свет был яркий, слепил глаза. Он не мог проснуться окончательно, проваливался в сон как в колодец, но обратно его вытаскивали крики Антуанетты и Матвея. Память услужливо подсовывала ему подробности событий, происшедших до сна, и Лука совсем не хотел выныривать из того моря нежности и страсти, в котором пребывал.

Но проснуться пришлось.

Антуанетта сорвала с него одеяло, укрывавшее их обоих, и сбежала в дальний угол контейнера, пытаясь укрыться за нагроможлением деревянных ящиков, чтобы одеться. Лука остался лежать голым на матрасе, с подложенным под голову пледом. Им он и прикрылся от Матвея, продолжавшего орать и брызгать слюной:

— … УБИЛИ! А вы в это время… — орал Матвей.

— Кого убили? — адреналин ударил по мозгам, заставив их сразу же воткнуться в работу.

Лука сорвался с матраса и принялся быстро одеваться, наплевав на то, что на его голый зад теперь таращится не только Матвей, но и успевшая одеться Антуанетта.

— Мирославу убили, — устало дошел до табурета Матвей, попросту рухнув на него… — А пацана ее в вертолет затащили и улетели. А может и хорошо, что вы спали, а то было бы на два трупа больше.

На улице поднялся ветер, неся на своих крыльях пылевую бурю.

— Тебе бы что-то накинуть на себя, — обернулся к Антуанетте Лука.

Он поправил локон, упавший на лицо девушки, заведя его за ухо. Внутри девушки, как и в первую их встречу, металась белка.

— Всё потом… пошли наверх, — оттолкнула она его и споро направилась на второй этаж.

— Ан…

— Она сестра милосердия, — перебил его Матвей, прошедший мимо Луки вслед за девушкой. — И трупом ее не удивишь.

Лука вошел в контейнер последним. Антуанетта и Матвей стояли недалеко от входа и смотрели на Мирославу, сидящую в инвалидном кресле. Одежда девушки была залита кровью. Голова слегка наклонена вперед, и свисающие волосы закрывали ее лицо. Посредине контейнера узким длинным клинком к полу была прибита кисть зомби.

— У меня один вопрос, — произнес Лука, — полицию вызывать будем?

— Ты с ума сошел? — очнулся Матвей. — Нас всех посадят и приговорят. Даже тех, кто мимо контейнерного городка проходил, не говоря уже о постояльцах.

Лука кивнул и подошел к руке, достал из кармана не первой свежести салфетку и взялся за рукоятку клинка. Пальцы зомби слегка дернулись.

— Не знаю, Ян, испытываешь ли ты боль, но если да, то потерпи.

С трудом, стиснув зубы от напряжения, но Лука вытащил из пола клинок, который все так же торчал посередине ладони.

— На оружии следы крови, — проговорил Лука и глянул на жену Яна. — Возможно, что самой Мирославы.

Пальцы руки зомби подрагивали, пытаясь собраться в кулак, но у них это плохо получалось.

Лука рассматривал узкое лезвие:

— Оружие затуплено на конце, вероятно от удара об пол. Потерпи, Ян, я тебя чуть позже освобожу.

Лука положил руку на стол, подошел к Мирославе и присел рядом с ней.

— На горле разрез, из него обильно текла кровь. Крови много, костюм на груди, животе и ногах весь в крови. Немного крови даже на полу. От тела Мирославы странный запах — не могу понять, что это, но что-то химическое…

Лука протянул к волосам руку и отодвинул прядь.

— Охххххх…. Не могу! — Лука повернулся к Матвею и Антуанетте. — Ей сожгли лицо кислотой.

— Господи! — вскрикнула Антуанетта.

— Суки! — выругался Матвей.

— По крайней мере, горло ей перерезали раньше, чем плеснули в лицо кислотой, — Лука обнял Антуанетту, успокаивая.

— Мы можем это увидеть, — убрала руки от лица девушка.

— Не надо на это смотреть, Анетта, — строго сказал Лука. — А откуда информация, что Славку забрали?

— Я не про тело, — вырвалась Антуанетта из объятий Луки. — Я поставила тайм-камеру на запись, когда уходила. Мы с новенькими всегда так делаем. Пишет четыре часа в режиме движения и сутки в спящем режиме.