Тактик 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 2

— Весьма польщён, Ваша божественность, — сказал я нейтральным тоном. — Чем обязан?

Богиня уселась у костра. При его свете было видно, что вместо головы и лица у неё сгусток тьмы.

«Ты не очень-то вежлив, Ростислав?» — в её мысленном голосе проскользнуло что-то похожее на удивление. Она явно ожидала другой реакции. Благоговения, страха, может быть, даже молитвы. А получила только толику земного сарказма.

— Нейтрален. Уважителен, но без подобострастия. В конце концов, я не чрезмерно религиозный, но я христианин…

Аная приподняла руку, отчего мне стало на секунду жутковато, такой силой от неё веяло: «Твой намёк понятен, я не твой бог, так же, как и Дикаис не был твоим богом, предметом твоего поклонения».

— Да, — кивнул я. — При всём уважении…

Аная, как ни в чём не бывало, продолжила мысль: «С другой стороны, Дикаису ты помог. У него была проблема с тем, что его народ беспардонно вытесняли адепты другого бога. И ты, не будучи его адептом, ему помог».

Я пожал плечами. С одной стороны, это всё-таки было между мной и тем забытым своей паствой божеством с кувалдометром, и я не горел желанием это обсуждать. А с другой, с некоторой претензией высказанное ей было правдой.

— Он вежливо попросил, — осторожно ответил я, — а я помог. Не поклонялся, а разговаривал.

«Может быть, так оно и лучше. Ты нас, богов, почему-то не боишься, зато вместо тысячи поклонов и лобызаний, которые мы получаем вместо реальных дел, ты просто действуешь. Как если бы тебя попросил о чём-то крестьянин, купец или король… Просто заказчик».

— Стоп! — перебил я её. — О чём вообще речь, уважаемая Аная? Кстати, могу ли я обращаться на «ты»?

Тьма под капюшоном кивнула: «Со мной можешь, хотя многие из моих братьев и сестёр за такое превратят тебя в таракана».

— Учту. Так вот, слово «заказчик» для тех, кто нанимается на службу, выполняет работы для подрядчика. А я сейчас занят и хочу попасть в свой… как там его… домен Пинаэрри.

«Пфффф… Если тебе это нужно, чтобы продолжить разговор…» — произнесла она, и в её голосе прозвучал металл.

Богиня подняла руку. Я увидел тонкие, изящные пальцы, бледные, как будто выточенные из лунного камня.

И щёлкнула пальцами.

В этот момент мир вокруг меня взорвался.

Он не исчез, не погас. Он распался. Распался на мириады сверкающих осколков, как разбитое зеркало. Лес, костёр, скала, ночное небо — всё разлетелось на триллионы крошечных, звенящих фрагментов. Я ощутил мгновенную, тошнотворную дезориентацию, чувство падения в бездонную пустоту и одновременно сжатия со всех сторон невидимым прессом. Все звуки пропали, сменившись оглушающим звоном в ушах. Время и пространство перестали существовать.

Это длилось не больше мгновения. Или целую вечность.

А потом всё вернулось.

Я стоял на ногах, слегка пошатываясь. Звон в ушах сменился оглушительным шумом прибоя. Воздух был влажным, солёным, пахнущим морем, йодом и гниющими водорослями. Надо мной раскинулось то же ночное небо, но звёзды были ярче, а луна казалась огромной.

Мой костёр исчез. Лес тоже. Я стоял на краю утёса, заросшего низкорослым, скрюченным от ветра кустарником. Внизу, разбиваясь о чёрные скалы, ревели волны. Рядом со мной, притихшие и испуганные, стояли Гром и Варранга. Всё моё снаряжение, каждая мелочь, до последнего ремешка на седельной сумке, было здесь.

Я медленно обернулся. Аная стояла рядом, в нескольких шагах от меня.

Телепортация. Мгновенная. На сотни, а может, и тысячи километров. Вместе со мной, двумя лошадьми и всем моим скарбом. Некисло.

Это была не просто демонстрация силы. Это она мне так довольно толсто намекает, чтобы я знал своё место и представлял себе её силу и способности.

Она не просила, не убеждала. Она просто взяла и переставила меня, как шахматную фигуру на доске, показывая, что все мои «планы» и «цели» не стоят и выеденного яйца, если она захочет иного. Разговор из плоскости «просьбы» тяготел к плоскости «приказа».

Я молчал, переводя дух. Адреналин ударил в кровь. Часть меня восхищалась. Какая мощь! Какая эффективность! Другая часть, та, что отвечала за выживание, орала благим матом, потому что быть пешкой в руках божества мне не нравилось.

— Впечатляет, — наконец выдавил я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Отличный способ сэкономить на дорожных расходах. Но, надеюсь, это разовая акция? А то у меня лошади нервные.

Она проигнорировала мою попытку съязвить.

«Мы на месте. Это и есть твой домен. Вернее, то, что от него осталось», — сообщила она.

Я посмотрел в ту сторону, куда она указала. В лунном свете на вершине утёса виднелись тёмные руины. Полуразрушенная каменная башня без крыши, остатки стены… Это и был замок? Не удивительно, что мой правопредшественник свинтил. Хотя бросать свой дом и землю — малодушно как-то.

Что ж, по крайней мере, она действительно доставила меня к цели. Правда, несколько неконвенциональным способом.

«Этот домен раньше принадлежал угасшему роду Пинаэрри. Так же называется домен. Всё это брошено. По традиции ты должен зажечь огонь в очаге, чтобы вступить в свои права. Если эта задача мешает тебе думать и говорить со мной, то приступай, не вызывай раздражение богини».

Внутри башни я действительно обнаружил нечто, похожее на огромный камин или печь. Он был завален отсыревшим мусором и затянут паутиной.

«Я могу сделать это за тебя. Так будет быстрее», — предложила она.

— Не стоит, — буркнул я, копаясь в седельных сумках. — Я предпочитаю делать свою работу сам. Тем более, такую ритуальную.

Богиня… Сейчас она наверняка по-девичьи закатила бы глаза, если бы у неё было лицо. Аная же просто взмахнула рукой, и воздух вокруг наполнился десятками крошечных, светящихся шариков, похожих на светлячков. Они зависли в воздухе, заливая руины мягким, призрачным светом. Удобно.

Я методично, без суеты, принялся за работу. Нашёл брошенный у очага совок, частично расчистил очаг от мусора и паутины. Затем достал свой нож скрытого ношения, гномьей работы, и вышел из башни. Осмотревшись, я нашёл несколько сухих, просмолённых сосновых веток, которые не успели отсыреть от морского воздуха.

Вернувшись в башню, я сел у очага и принялся расщеплять ветки на тонкую, как бумага, лучину. Сложил лучины в один, второй, третий слой. Снизу веточки тонкие как спички, повыше те, что потолще. Мои руки работали уверенно и точно.

Я не спешил, хотя чувствовал на себе её пристальный, изучающий взгляд-невидимку.

Подготовив растопку, достал трут и огниво. Простая, надёжная вещь, в походе просто бесценная. Трут, заготовленный заранее, поместил в середину конструкции из щепок. Несколько резких, высекающих искру ударов. Сухой трут вспыхнул. Я прикрыл ладонями огонёк, чтобы его не задуло свежим морским ветром.

Аная молча наблюдала. Я чувствовал, как её первоначальное раздражение сменяется чем-то другим. Недоумением? Любопытством? Может быть, даже толикой уважения.

Когда над лучиной заплясал маленький, уверенный язычок пламени, я начал подкладывать ветки потолще. Огонь разгорался. В какой-то момент парочка рун, высеченных на камне, скупо засветились голубоватым светом. Внутри меня тоже что-то зашевелилось, отозвалось на огонёк, что-то не физическое, а ментальное. Я почувствовал, как напряжение последних дней отступает, словно это пламя растопило во мне усталость и страх.

Огонь в ритуальном очаге разгорелся ровно, мощно, его свет плясал на древних стенах башни, отбрасывая причудливые тени. Руны на камнях сияли ровным голубым светом. Я подбросил ещё пару поленьев и выпрямился, отряхивая руки. Работа сделана.

— Итак, — сказал я, поворачиваясь к молчаливой фигуре. — Я разжёг очаг, выполнил местные формальности, хотя и действовал, как читер. Но теперь мы можем поговорить. Между прочим, а не могла бы ты что-то сделать со своей внешностью? Не пойми меня превратно, но у тебя пугающий вид, потому что вместо головы сгусток тьмы, который даже внешний свет поглощает.