Олигарх 6 (СИ) - Шерр Михаил - Страница 2

— Надо полагать, что мы в паре верст от реки Бирюса, — Ян писал, что для демонстрации властям Енисейской губернии и Канского округа, составной части губернии, перед мостом через реку Бирюсу, построено две версты новой дороги, как образец итого как и что надо строить.

По мнению общему братьев Петровых и Яна Карловича надо сразу строить дорогу с твердым покрытием с полосами по шириной по три метра в каждую сторону, двухметровыми широкими обочинами и параллельно идущим полотном будущей однопутной железной дороги.

Вот в начале этого демонстрационного участка мы и стояли. Господа инженеры тоже поняли что они лицезреют, ногами и руками изучая это дорожное чудо.

Я как они не удержался и сделал то же самое. Оно собственно того стояло.

Твердое покрытие было деревянным. Одинаковые на взгляд шестигранники были тщательно подобраны и состыкованы, стыки между ними были чем-то разиты, это был скорее всего битум.

Пятнадцать лет назад русский инженер Василий Петрович Гурьев предложил строить так называемые торцевые дороги. И в Петербурге вскоре появились первые улицы замощенные по этой технологии. В моей прошлой истории эта технология широко использовалась до второй половины 20-го века. Например в Питере в 17-ому году большинство мостовых были именно такими. В Европе это покрытие так же широко использовалось.

Его главными плюсами были резкое снижение шумности хода и меньший травматизм лошадей.

Различные твердые покрытия типа булыжника и асфальта для лошадиных ног очень вредные. Галоп или рысь по тому же асфальту опасны для лошади и для всадника, деревянная торцевая дорога в этом отношении вне конкуренции.

Эти дороги стоят без капремонта года три-четыре и за ними конечно нужен уход.

Точку в споре дерева и асфальта поставили наводнения в начале 20-ого века и успехи промышленности, резко снизившие стоимость твердых покрытий к 30-м годам.

В Советском Союзе эта технология прожила достаточно долго. Я например, не помню правда в какой тмуторокане, видел остатки этого еще в 80-х годах и держал в руках Инструкцию по постройке разборных, колейных и торцевых дорог 1941-ого года.

Остатки дорог, которые я видел, отличались от авторских одной деталью. При их строительстве применялась только осина и это давало потрясающий результат. Они стояли без ремонта лет по десять выдерживали большие нагрузки, например автомобили с массой до пяти-шести тонн.

— Размахнулись однако братья, — с непонятной интонацией констатировал отставной господин полковник. — Сколько же это стоит и какое количество рабочих надо привлечь для такого строительства?

— Я этого, Петр Андреевич еще и сам не знаю, — немного слукавил я. Всё, что касалось строительства этого демонстрационного участка дороги я отлично знал.

Он был задуман еще в Петербурге до отъезда братьев в Сибирь и был построен одним из первых в надежде убедить в необходимости такого строительства енисейские власти, купечество и обывателей и привлечь для этого хоть какие-то местные деньги.

Результат насколько мне известно не очень, на будущую дорогу собрана пока только сумма позволившая начать изыскательские работы. В некоторых местах дорога сейчас почему-то проложена по совершенно негодным местам. Да еще и петляет не поймешь как.

Ехать по только что построенной дороге одно удовольствие, но оно быстро кончилось — мы подъехали к переправе через Бирюсу.

Для Сибири это река средней руки по сравнению с гигантами типа Енисея, Лены, Оби или Иртыша. В месте нашей переправы она очень полноводная, с живописными брегами, покрытыми смешанным лесом. Правый берег более лесистый, деревья растут у самой кромки воды.

Ширина Бирюсы в месте переправы почти двести метров и здесь вовсю идет строительство капитального моста.

Пять опор возвышаются над гладью реки. По два пролета с каждого берега уже построены и работы кипят на двух средних пролетах. Рядом с мостом работает паромная переправа.

Переправ на самом деле две, одна общего пользования для всех кто едет или идет по Главному Сибирскому почтовому или Московскому тракту в обе стороны и вторая ведомственная.

Мост строит Российская Американская компания. И вторая переправа принадлежит компании и используется в её интересах. На обеих берегах реки стоят казачьи караулы для поддержания порядка.

На общую переправу на правый иркутский берег Бирюсы стоит очередь, а обратно всего пара телег, один экипаж и двое верховых.

На въезде в Томскую губернию, где все дороги ведущие дальше в Сибирь слились в одну, мы увидели какой поток людей идет на восток. Это было очень удивительно, но когда Иван Васильевич сообщил мне что чуть ли не девяносто процентов идут с намерением каким-то образом поступить на службу ко мне или на худой конец просто работать на компанию, моему изумлению вообще не было предела.

И вот очередь ожидающих переправы на правый берег почти вся была из этих людей.

Второй паром переправлял тех кто ехал по приглашению компании, служащих и рабочих компании, например строителей моста с грузами или оборудованием и представителей власти.

Когда мы тронулись вперед после остановки на демонстрационном участке, нас, как говорится как стоячих, сделали императорские фельдъегеря и в момент нашего появления на переправе они уже почти достигли правого берега.

На пароме кстати кроме них никого больше не было.

Примерно за версту до реки Иван Васильевич поехал вперед и быстро вернулся, доложив о положении дел на переправе. Поэтому мы сразу направились к причалу компанейского парома, тем более что там меня ждал большой сюрприз, друг детства и один из самых близких людей — Иван Алексеевич Петров.

За время прошедшее с нашей последней встречи Иван очень изменился. Он стал сильнее и здоровее, явно превосходя меня своими габаритами.

Несколько минут мы тискали друг друга, издавая при этом какие-то радостные вопли. Я надо сказать совершенно не ожидал что еще способен на такое проявление эмоций.

Краем глаза глаза я увидел округлившиеся от изумления глаза окружающих, для всех такое выражений эмоций и вольностей по отношению к светлейшему князю было удивительным и неожиданным. Кроме Петра естественно.

В потоке сознание, извергаемом другом детства, я разобрал только одну фразу:

— Алёшка, наконец-то ты приехал, — все остальное было не достаточно членораздельно.

Наконец наши эмоции улеглись и Иван спокойно спросил какие у меня планы.

— Планы, Ванюша, самые простые. Ты сейчас расскажешь про ваши дела и мы отправимся дальше, — я показал на другой берег Бирюсы.

— Тогда давай посмотришь мост, он к началу осени будет готов и больше здесь парома не будет, а вот очередь на мост думаю всё равно будет, — Иван показал на стоящих на вытяжку казаков караула переправы. — Эти молодцы иногда каждый день лихих людей тут крутят, некоторых под конвоем потом в Канск везем.

— А некоторых, что пропускаете?

— Пропускаем, Алексей Андреевич, — эмоции улеглись и Иван естественно фамильярничать прекратил. — Беседуем по душам и пропускаем. Насильники и убийцы в наши края редко пытаются уйти. Больше всего беглые крестьяне, солдаты с матросами и приверженцы старой веры без документов. Им всем предлагается на Амур ехать. Оттуда бежать не куда. А ежели кто утаил что-нибудь на беседе, тайга она знаешь…

Иван развел руками. Да, похоже мои друзья детства сильно изменились, такой жесткости раньше я в них не чувствовал.

— А беглые, кто на помещика руку поднял? — с этой категорией людей мне уже приходилось сталкиваться и ни одного я пока не выдал властям. Да и надо сказать подобных требований еще не было. Честно говоря, не знаю как поступлю, когда будет прямое требование.

— Мне однажды такой попался. Его сестру помещик в свой гарем взял, ну и… Он помещика зарубил, бурмистра спалил, сестру освободил и они вместе в бега подались. Рука у меня не поднялась выдавать их.

— Их то же на Амур отправил? — вопрос был можно сказать контрольный, в ответе я не сомневался.