Красавчик Хиро (СИ) - "Peregrin" - Страница 24

Однако мой молчаливый семпай выдал мне похожий на свой прикид. Правда вблизи оказалось, что это чуть ли не стандартный офисный костюм саларимена. Разве что галстука не хватало.

— Мне обязательно это надевать? — спросил я у переодевающегося тут же семпая.

Тот, ожидаемо, только пожал плечами. Мол, как хочешь.

Я огляделся — вокруг меня кипела жизнь. Парней в клубе работало немало, и большинство из них были похожи именно стилем одежды и макияжем, который на них рисовали со скоростью конвейера Педро и ещё трое стилистов. Решив, что сегодня нет смысла выделываться, я последовал примеру Миги. И через несколько минут был готов к работе.

Свою одежду и сумку, с которой пришёл, я оставил в шкафчике семпая. И, хихикнув, сравнил нашу раздевалку с заводской. Фабрика госпожи Такуми по обмену йен на счастье для девушек. А я в этой фабрике — станок по производству счастья.

Рабочий день начался, как это не иронично, с летучки. Чем ещё больше напомнил мне заводские будни. Нас, хостов, одинаковых с лица, харизматичных и не очень, собрал в зале старший смены — солидный дядька весом за сотню килограмм. В пошитом по его фигуре дорогом костюме, с лакированными остатками волос на голове, он выглядел внушительно. И двигался он не как жирный толстяк с одышкой, а легко и непринуждённо, даже элегантно. Внутренний Хиро с решил, что дядька — сумоист. То ли настоящий, то ли бывший. Ну а то, что он якудза, и так понятно, даже если не обращать внимания на выглядывающие из-под ворота рубашки татуировки.

— Товарищи! — начал он речь с неожиданного для меня слова. — Сегодня, и всю неделю нас ждёт напряжённая работа. И я жду от каждого из вас, что он выложился до конца. Там, за дверями “Золотого павлина”, ходят несчастные женщины, которые только и мечтают о том, чтобы оставить себе прекрасные воспоминания о проведённом здесь времени! И спустить все свои деньги на вас, таких славных и сексапильных! Вперёд! Заработайте себе годовую премию! Пусть игристое льётся рекой! Пусть не смолкают песни в караоке! Пусть танцпол дрожит от топота десятков ног! За “Золотой павлин” — ура!

— Ура! Ура! Ура! — дружно подхватили хосты, и разошлись кто куда, а толстяк поманил меня к себе.

— Приятно познакомиться, малыш Дзюнти, — прогудел он, глядя на меня сверху вниз. — Можешь звать меня господин Яма, сегодня я отвечаю за вечернюю смену. Обычно мы проводим обучение новеньким, но, поскольку за тебя поручилась сама госпожа Люсиль, просто работай. Для начала — пройдись по Кабуки-тё, пригласи к нам хотя бы пять гостей. Если справишься, останешься работать в зале. Если нет…

Он пожал плечами, и хлопнул меня по плечу.

— Ты справишься, конечно. Если что-то будет непонятно, обращайся к свободным товарищам. Всё, за работу!

И я пошёл работать. В том смысле, что шататься по узким улицам квартала, и приставать к одиноким девушкам. И не очень одиноким, стайки из двух-трёх девушек я тоже не обходил стороной.

Поймать взгляд. Подойти, похвалить внешность (или одежду, или что-угодно), познакомиться. И предложить зайти в “Павлин”. Из десяти подходов согласием отвечала всего одна, но негатива в мою сторону я даже не заметил. Наоборот, даже отказывая японки смотрели на меня с удовольствием, и провожали взглядом, шушукаясь и хихикая. Всё-таки внешность в этом деле решает. Ну а с обработкой Педро я и вовсе выглядел как огранённый турмалин в золотой оправе.

Внешность — это важно. Но ещё важнее манера поведения. Ощущение того, что я занимаюсь ответственной работой, как ни странно, придавало мне уверенности. А вот внутренний Хиро, собака такая, прятался каждый раз, когда надо было наладить контакт. Зато у него открылось настоящее чутьё на желающих внимания девушек. И с его помощью процент согласившихся на моё заманчивое предложение оставить деньги в хост-клубе вырос чуть ли не в пять раз. Хоть какая-то польза от шизы, пусть и несколько специфическая.

Получить согласие, проводить до дверей, передать из рук в руки галантному семпаю. Повторить. И так десять раз, на всякий случай. В последний раз, когда я привёл мило краснеющую японочку на голову себя ниже, одетую совсем не модно (но дорого, по-домашнему дорого), на входе дежурил незнакомый мне хост: круглолицый крепыш с выбеленными волосами. Он поклонился гостье, и сделал мне знак самому вести девушку внутрь.

Так что я, наконец, получил возможность посидеть — два часа на ногах всё ещё давались Хиро тяжко. Надо, надо тренироваться. А то закончу, как в прошлой жизни, валяясь на земле с сердечным приступом. Да и подкаченное тело девушкам нравится больше, если уж я решил делать карьеру в этом сомнительном бизнесе.

В основном зале оказалось битком набито, и свободных мест не было. Я даже сначала растерялся, но меня выручила официантка. Она моментально подошла к нам и с поклоном проводила в соседний зал — в котором было и потише, и поуютнее, на мой взгляд. Хотя декор из персиковых тонов и искусственных роз, это, конечно, странный выбор для подобного заведения.

Но вкусы у всех разные, и моя гостья здесь сразу успокоилась. А то я прямо видел, как её напрягала громкая музыка и толпы народа в основном зале. Нас проводили за стол, и я уже приготовился попрощаться с Каной (так звали клиентку), как она, покраснев ещё сильнее, попросила оставить меня в качестве хоста на вечер. Ого, тут и такое возможно?

Официантка поклонилась, и озвучила стоимость индивидуального обслуживания. Дороговато, однако. Но Кана с готовностью кивнула и решительно села на отодвинутый мной стул.

— Первый раз в хост-клубе? — спросил я Кану, с наслаждением вытягивая гудящие ноги.

Она кивнула.

— С школы мечтала побывать в Кабуки-тё. Посмотреть на по-настоящему красивых парней, а не наших уродов.

— Ты не из Токио?

— Из Сибаты. Это рядом с Ниигатой.

Названия эти мне ни о чём не говорили, но я кивнул.

— Что, неужели одни уроды в твоей школе, Кана?

— Ты не представляешь какие, Дзюнти… Можно ведь тебя называть по имени?

— Конечно, милая Кана. Мне будет приятно. И закажи, пожалуйста, что-нибудь из меню. А то вон менеджер на меня смотрит так, что аж страшно становится за его давление.

— Конечно-конечно!

К чести Каны, выбрала она не самый дешёвый напиток. Да и меня спросила, что взять.

— Что угодно, кроме апельсинового сока, — пошутил я сам себе. И сам же посмеялся. — Ну так что там, с школьными парнями?

— Вообще-то были там парочка не совсем уродов, но видел бы ты, какие они были напыщенные павлины. К тому же за ними девчонки целую охоту устроили, а мне, с моим-то носом куда лезть. Вот и оставалось только что мечтать о том времени, когда...

Через два с половиной часа раскрасневшаяся Кана с огорчением посмотрела на часы.

— Мне пора, Дзюнти. Я обещала маме, что вернусь не позднее девяти, а мне ещё ехать в Татикаву. Родители отпуск проводят в домашнем отеле.

— Жаль. Но ты обязательно приходи снова, милая Кана! Расскажешь мне ещё историй про школу, и твою деревню. А то я всю жизнь в городе прожил, настоящих рисовых грядок и не видел никогда.

Девушка с сомнением покосилась на счёт, аккуратной трубочкой свёрнутый в керамической чашке.

— Может быть, Дзюнто. Не могу обещать.

— Никто не знает будущего, ты права. Сделаем фотографию на память?

Я достал телефон, и, прижавшись к Кане, сделал селфи на фоне бара. Девушка моментально спрятала лицо в ладони, и стояла так секунд пятнадцать, пока я её не спросил:

— Кана, алло! Диктуй номер телефона. Куда фотографию отправить?

Короче говоря, моя первая гостья ушла смущённая, но довольная. И с обещанием списаться в Лайне.

А я, проводив Кану, пошёл в комнату отдыха на второй этаж. Вроде и не делал ничего. Болтал языком, да следил, чтобы у гостьи всегда был полный бокал. А устал так, будто бочки с мазутом грузил. Нервная работа, конечно. Держи лицо, угадывай желания гостей, шути смешно и следи за атмосферой. Причём, желательно, делать всё сразу и одновременно.

Но отдохнуть мне не дали. Как только я подошёл к диванчику, на котором сидел незнакомый мне парнишка с похмельным видом, меня окликнули от двери.