Осада. Часть 1 (СИ) - Садов Сергей Александрович - Страница 72

— А если я откажусь? — подумав, спросил капитан.

— Гордость? — Это слово Элайна умудрилась произнести с непередаваемым выражением отвращения.

Капитан хотел что-то сказать, потом задумался. Глянул на девочку, ждущую его ответа.

— Хм… Знаешь… Я сейчас вспомнил Лерийского и его выбор. И твои слова… На что каждый из нас готов пойти, ради дела? Чем готов пожертвовать? Я ведь понимаю, что Картен талантливее меня, думаешь, не вижу?

— Станьте ему учителем.

— Хм… А в этом что-то есть. Стать учителем гения?

— Думаю, ему многого не хватает. И я не хочу вам приказывать, Дайрс. Я хочу, чтобы вы поняли и приняли. Ради всех нас, ради дела. У вас ведь есть семья.

— В Лоргсе, да… Пожертвовать гордостью?

— Знаете, в мире моего близнеца интересная религия. Они тоже верят в единого бога, но там есть такое понятие, как смертные грехи. То есть то, что достойно смерти, что ведет к ней.

— У нас тоже есть…

— Нет-нет, у нас оцениваются поступки, самих постулатов греха нет, точнее есть, но более расплывчато. Что-то, что ведёт к порче души. Конечно, Лена, так звали моего близнеца, еще маленькая была, и сама толком не разбиралась. Так, что-то слышала, что-то прочитала. Так вот, одним из таких грехов там у них считалась гордыня. Я ненавижу шевалье Лерийского как раз из-за того, что он ради своей гордости лишил Тарлос способного организатора. Ну, если рассматривать людей, как инструменты достижения цели.

— Вы так смотрите на людей?

— Нет, конечно. Люди не инструменты, так считать ошибочно, это я понимаю. Просто упрощаю, для понимания. В общем, нет бесполезных людей, есть бесполезные правители, которые не умеют людей пристроить на то место, где они смогут приносить пользу.

— То есть, все-таки инструмент?

— Инструмент не получает удовольствие от хорошо проделанной работы. Знаете, что я поняла, наблюдая за людьми? На самом деле им не так уж много надо, чтобы быть счастливыми. Даже не деньги, деньги тут, как раз, далеко не самое главное.

— Да?

— А что, вы не видели богатых несчастных людей? Не задумывались почему? На самом деле людям важно быть кому-то нужными. Приносить пользу. Деньги тут всего лишь мерило ценности. Кто-то себя и так оценивает. Мол, у меня много денег, значит я важный человек. То есть важно не наличие денег, а то ощущение значимости, что они дают. Потому если человек делает то, что ему нравится, что приносит ему удовольствие… Он ведь и не работает. Он живет. Ну я так считаю. Точнее отец Лены так ей объяснял. Он еще привел чью-то цитату. Кстати, я из неё эту вот сентенцию и вывела. И стала к людям присматриваться. Как же там было… Не вспомню, кто там так сказал, да и не скажет это имя тут ничего и никому… Ах да, «если человек найдет»… Нет, не то… Вот, вспомнила! «Найди себе дело по душе, тогда тебе не придется работать ни одного дня в жизни».

— Это… Неожиданно глубоко.

— Вот-вот! Тоже понимаете? Я когда увидела в воспоминаниях Лены тот разговор с отцом и его слова… Я тогда и подумала, какого дьявола я должна подстраиваться под всех и вечно оправдывать чьи-то ожидания? Я хочу жить! Просто жить. Так, чтобы и мне и всем окружающим было интересно. Потому и говорю, каждый человек в чем-то талантлив. Надо просто найти его таланты и пристроить к делу. И тебе, как правителю, польза и человек доволен. Но! Но тут вступает в дело его величество гордыня. И человек не станет заниматься тем, что у него получается лучше всего и что ему нравится, он будет делать то, что у него совсем не получается. К чему вообще нет таланта. Потому что его гордость требует следовать по стопам предков! Теперь понимаете, что именно меня бесит в этой ситуации?

— Кажется, да. И ты предлагаешь мне дружбу, если я правильно понимаю, в обмен на согласие с твоей идеей?

— Если человек, делает правильный выбор, то он достоин моей дружбы, — кивнула Элайна.

Капитан усмехнулся.

— Гордыня, ваша светлость. Беретесь судить, какой выбор правильный, а какой нет?

Элайна зависла. Задумалась. Наблюдая за мелькавшими на лице эмоциями, капитан с трудом сдерживал смех. Наблюдать было забавно. Всё-таки она еще совсем ребёнок, берущийся рассуждать о вещах, которые намного сложнее, чем она думает.

— Успокойся, Элайна, — вмешался капитан, заметив, что девочка совсем растерялась. — На самом деле я тоже считаю, что этот выбор правильный. Лучше всего поставить против врага того, кто его лучше знает. И я готов взять Картена в ученики.

— Правда? — Элайна явно обрадовалась. — Спасибо, капитан! Я так боялась, что вы обидитесь…

— Ох, Элайна, какой же ты ребенок ещё. Я уже вырос из того возраста, когда руководствуются в поступках обидами. А ты как? Пришла в себя?

Элайна прислушалась к себе. Удивленно моргнула.

— Да. Больше нет этого противного чувства… Наверное, я обрадовалась, что вы поняли меня и поддержали. Тогда ладно, спасибо вам.

— Тогда до вечера, ваша светлость… Да-да, уже снова этикет. Мне пора отправляться по делам…

По дороге Дайрс размышлял, какого черта он согласился с этим? Пытался понять, задевает его вся эта ситуация или нет. И не понимал. Судя по всему, совершенно не задевала.

— Вот как это у неё получается? — удивился он, сообразив, что действительно принимает объяснение девочки и согласен с ним. По логике-то она права, он сам это давно понял, но логика и чувства… Кто другой предложи такое, даже сам герцог, капитан в тот же день подал бы в отставку. А тут он не только понял, но принял. Гордыня, да?

— Что, прости? — из двери выглянул граф Ряжский, который с кипой бумаг куда-то направлялся.

— А? — Капитан удивленно глянул на него. — Да нет. Просто сейчас с нашей госпожой поговорил… Удивительно. Вроде я её успокаивал, а сейчас и сам чувствую себя спокойным… словно сделал правильный выбор, чем доволен.

— Ну, если выбор правильный, то всегда доволен.

— Ну да, расскажи это Лерийскому. У него был выбор между тем, что правильно, и гордостью. Ты бы вот какой выбор сделал?

— А я его уже сделал, капитан. Жаль, что ты не понял. Вот госпожа даже вопроса такого задавать не стала бы.

Капитан остался стоять с раскрытым ртом, глядя вслед графу Ряжскому. С такой стороны он на ситуацию не глядел.

— Я что, получается, тут один идиот, что ли? — недоуменно спросил он сам у себя? Подумал и бросился догонять графа. — Слушай, мой старый друг… — При таком обращении граф Ряжский удивленно вскинулся и с интересом посмотрел на Дайрса. — Ты же вроде как опытный человек, можно с тобой посоветоваться?

— О… Вижу, госпожа поставила тебя в тупик, и ты не знаешь, обижаться на неё или восхищаться? Что так удивился? Это нормальное состояние всех, кто с ней общается. Идём, есть у меня одно великолепное вино, которое я захватил с собой. Помогает, знаешь ли, дорогу скрасить. Намного лучше той кислятины, чем нас потчуют в дороге.

— А это мысль. Только недолго, работы много. Я, конечно, запряг помощников, которые сейчас бегают в мыле по всему городу, думаю, к их возвращению с отчетами как раз успеем посидеть.

— Вот и прекрасно, — кивнул граф Ряжский.

Устроившись за столом, граф разлил вино и приготовился слушать. Молча выслушал. Хмыкнул.

— Не надо подозревать леди в каких-то хитростях. В некоторых вопросах она прямая, как палка. Это, частенько и сбивает с толку. Начинают искать двойное и тройное дно и сами себя обманывают. Нет, леди имела в виду ровно то, что сказала.

— Хотите сказать…

— Что да, она реально не хотела вас задеть и обидеть, потому никак не могла решиться поговорить с вами на эту тему. Решилась в раздрае чувств, когда вы оказали ей поддержку. Видимо, посчитала вас заменой отца. Она и говорила с вами, как говорила бы в семье — честно и открыто. Это, кстати, в ней и подкупает. Полное отсутствие фальши. Она именно такая, какой выглядит. Так что да, все её предложения вам потому так же реальны.

— Дружба в обмен на…

— На здравый смысл, капитан. Кстати, тоже её отличительная черта. Ей, по большему счету, плевать, кто перед ней. У неё другие критерии оценки.