Танцор Ветра. Том 2 (СИ) - Зайцев Константин - Страница 46

— Интересный ты человек, младший брат. Наш дом никогда не воспринимал уличных бандитов как союзников.

— Их правила мало чем отличаются от законов драконорожденных. Мы, с партером, забрали жизнь одного из старейшин гильдии воров предварительно подвергнув пыткам. Именно эта тварь отправила меня в дом вашего дяди. Он точно знал, что там произойдет и я должен был принести им амулет.

— Значит эти выродки знают об обители?

— Да, старший и ищут ключ, чтобы поставить ее себе на службу. Эти выродки используют силу искажения. Я лично убил Фушэ когда он пытался активировать алтарь Матери Искажений. А после этого меня арестовала стража по приказу генерал-губернатора.

— Правильнее будет по приказу Первого Советника. Именно он заправляет всем пока генерал-губернатор пирует в своем дворце трахая очередную наложницу. — Он откинулся на спинку кресла и схватив кувшин вина начал пить прямо из горла. Красное вино струйками стекало по его подбородку, придавая ему еще более жуткий вид.

— Из того, что я узнал именно Первый Советник и Лиан Жуй замешаны в смерти моего наставника. — ФаВэй закончил пить и вытер рот рукавом.

— У нас общий враг, младший. Вместе мы можем отомстить и за дядю и за твоего наставника. Согласен?

— Убьем их всех. — Ответом мне была полубезумная улыбка Стража Предела.

Друзья, прошу прощения, что так долго не выкладывал главы. По работе был полнейший завал. На следующей недели скорей всего тоже будет только 1 глава, а потом возвращаюсь в ритм

Глава 23

Дверь мягко отворилась, и госпожа Хуэйцин, одна из старших женщин Дома Изумрудного Кедра, задержалась у порога лишь на миг — привычка, выработанная годами политических интриг. Взгляд скользнул по комнате, утвердившись в ее пустоте. Все на месте. Слуги не входили. Следов магии не ощущалось. Ни одно из ее любимых растений не ощущало присутствия живого, а значит тут безопасно.

Она прошла внутрь, не спеша, словно каждое ее движение было отточено школой столичной этики. За окном трещали вечерние фонари, а в полумраке ее номера витал запах сандала и сушеной апельсиновой кожуры.

— Наглая тварь, — мысли были холодны, как сталь на морозе. — Дочь проклятой шлюхи, что сумела забраться в постель ее мужу. И как назло слишком похожа на своего отца. Так же сильна и способна в управлении эссенции дерева, да и если уж быть честной до конца, то и в торговых делах она лучшая среди всего поколения. А мертвец должен быть честен, хотя бы с самим собой.

В затылке привычно пульсировала тупая боль. Пальцы нащупали пульс на руке. Он вновь был нестабильным. Ей не надо было смотреть на свои вены, чтобы знать их состояние. Сейчас они вздуты и пульсируют зеленой эссенцией дерева. Но она не подчиняется ей, как раньше, не восстанавливает тело, а лишь немного замедляет разложение всего организма. Все лекари, которых она посетила, отводили свой взгляд, не смея сказать ей в лицо, что она уже мертвец. Она умирала, и даже глифы лекарей не могли ее спасти от жуткой болезни, для которой даже не придумали название. Лишь один старик дал ей настой, который помогал от жутких болей, и он же рассказал о проклятии, благодаря которому она тянет жизнь из этой девки, которая никогда не должна была родиться. Чистое убийство и одновременно дополнительные полгода жизни для нее. Жаль только, что она не может уйти из жизни по своей воле, иначе узел проклятия попросту развяжется и Ксу выживет. Нет, у нее хватит воли дождаться, когда Небо затребует ее жизнь, а вместе с ней и эту мелкую сучку.

Она опустилась у стола, вынула из потайного ящика серебряный подсвечник. Огненные палочки дрожали в ее пальцах. Еще неделя. Максимум десять дней, если Небо будет к ней благосклонным. И все — она уйдет на встречу с предками, а вместе с ней туда отправится и эта дочь шлюхи, открыв дорогу к власти для ее любимого сына. Да, она знала его слабости: слишком надменен и любит выпивку и азартные игры, но став главным наследником, он исправится, ведь тогда отец будет уделять ему куда больше времени.

Она улыбнулась, как всегда улыбалась, вспоминая своего первенца. Того веселого и смешливого мальчика, который вырос в статного мужчину. Он справится, жаль лишь, что она не сможет стоять за его плечом и мягко направлять.

Чужак, которого притащила в родовое поместье, эта наглая пигалица, сдох как собака. Люди, которых она наняла, никогда не совершают ошибок. А значит, все идет по плану. И эта сучка будет прислуживать ей в загробном мире, и никто не сможет нарушить столь тщательно выверенный план. Шифу умен, но слишком мало знает о силе Изнанки, к тому же крайне догматичен, а вот чужак был проблемой. Слишком резво он взялся за расследование и мог все испортить, но теперь осталось дождаться, когда она умрет.

Огонек вспыхнул — и она едва не выронила свечу. У противоположной стены стояла фигура.

— Ты… — Хуэйцин замерла, узнав того, кого платила за кровь. Его имя ей было не нужно. Только результат.

— Все ли прошло удачно? — голос ее был ровен, даже мягок. Высокородная манера, отточенная годами жизни в столице. В ее мире не кричали. Даже когда умирали. Крик — это потеря лица, а это намного более страшная вещь, чем смерть.

Мешочек монет, перевязанный черным шнуром, свистнул в воздухе и с глухим звуком ударил ее в лицо… Нижняя губа мгновенно лопнула, и рот тут же наполнился кровью, щека налилась болью, явно будет обширный синяк. Мешочек упал на пол, рассыпавшись золотыми монетами, и их было больше, чем когда она платила этому жуткому человеку. Она отшатнулась, держась за лицо.

— Что ты себе позволяешь⁈ — голос все еще держался, но в нем пробилось первое дыхание страха.

Наемник шагнул вперед. В свете свечи его глаза были черны, как зола, в которой не осталось жара. Его руки молчаливо рассказывали историю этого человека. Множество шрамов, сбитые костяшки говорили о его прошлом, в которое было полно опасностей и жестокости. От него пахло потом, кожей и пеплом сгоревших мертвецов.

— Слушай сюда, старая мразь, — прошипел он, — если ты еще раз появишься рядом со мной, если твой голос прозвучит в моих ушах или тень ляжет на мою тропу — я лично сдеру с тебя кожу. Сниму ее, слышишь? Как старую одежду. И сделаю из нее маску. Посмертную. Чтобы ты помнила в аду, кого пыталась подставить.

Хуэйцин отпрянула, осела в кресло. Ее плечи дрожали от ужаса, она не привыкла к такому обращению. Рука — все еще красивая, с перстнями дома — прижалась к губам. Но в глазах была не боль. Озадаченность.

— Что ты… что ты несешь? Тебя перекупили? Я могу заплатить больше. Гораздо больше. Умножу плату втрое, впятеро, если он еще жив…

— Ты не поняла, сука? — он наклонился к ней, дыхание пахло вином, кровью и яростью. — За нападение на чиновника Призрачной Канцелярии лишь одно наказание — смерть, которая повторится и в посмертии. Вечно. Сянвэйши оказался добр и сохранил нам жизни. Я связан клятвами, и лишь поэтому ты еще жива и он не знает твоего имени. Забейся в самую глубокую нору, которую найдешь, и трясись там от страха. Я видел таких, как он, рано или поздно он найдет тебя и возьмет свою плату. От него ты не спрячешься даже в посмертии.

Она молча смотрела на этого жуткого человека. Кровь медленно стекала по подбородку. А до нее начали доходить его слова.

Он выпрямился.

— Я ухожу. Считай, что живешь потому, что между нами была произнесена клятва, когда я принял твои проклятые деньги. Задаток возвращен вместе с компенсацией за отказ от заказа. Между нами больше нет дел. Так что в следующий раз… — Он не договорил. Просто посмотрел. Как палач на жертву.

Затем вышел в окно третьего этажа, словно эта была дверь. Резкий порыв ветра погасил свечу и вокруг вновь была абсолютная темнота, словно в закрытом гробу.

Госпожа Хуэйцин осталась одна. В абсолютной тишине. В крови, что стекала по ее лицу. В ужасе от того, что ее план может быть разрушен, и все из-за одного человека…