Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 4

Все же нажитое непосильным трудом потом потешными было переправлено в Калугу и сокрыто на время в подземном ходе, что прокопали от одного из кирпичных заводов. Пока по большей части там всё и лежит. Ну, кроме мехов, которые быстро реализовали в Новгороде пока они не сгнили.

Михаила в отличие от реальной истории убили неизвестные во время его бегства в Литву после пожара.

Тот всё, как у Карамзина написано, сделал в точности. Испугавшись, что его, как и брата народ камнями забьёт, сбежал в Литву. За дело забьёт, такого вора и хапугу поискать ещё надо. Михаил Глинский, вместе с другом своим, князем Иваном Ивановичем Турунтаем-Пронским, в ноябре 1547 года бежал из ржевских имений, где отсиживался после пожара и бунта, в Литву. Брат старший на дядю осерчал, и вроде успокоилось же всё, вон даже свадьбу Юрия сыграли, и вдруг такой финт ушами. Послал Иван Васильевич за Михаилом Васильевичем и князем Турунтаем-Пронским отряд под командованием князя Петра Ивановича Шуйского. Уж Шуйский из ненависти к Глинским его догонит. И догнал. В реальной истории загнал куда-то в болота и арестовал обоих. А тут настигли они их в лагере. Не получилось арестовать. Примчались к лагерю, что разбили беглецы на ночёвку, а там семь трупов. Оба князя и пятеро слуг с ними. У всех лишние дырки в теле, дорогущих аргамаков нет, как и сумы пусты. Но тати, что на них напали, странные. Одежды не сняли с князей, а ведь шелка, атласы и парча с соболями. Оружие забрали, деньги и прочие ценности, коней, а одеждой побрезговали. В крови? Ну, отстирали бы. Долго татей искали в ржевских лесах. И не нашли. А Егорка Коноплёв со товарищи вскоре аргамаков передали в стадо в Калуге. Там же и ценности с дорогим оружием оставили, присовокупив к уже припрятанному в подземелье у кирпичного завода.

Последний же Глинский, сын невинноубиенного Михаила Иван тогда был вьюнош, пятнадцати годов, его Юрий к себе забрал в потешные после всех этих событий. Сейчас уже воеводой вторым в его полку правой руки.

Так вот, после этого с помощью Макария и Сильвестра Юрию удалось пробить вакцинацию. И всё плохо получилось. Один из двадцати трёх думных бояр помер в горячке. И вот ведь удивительно им оказался Последний из четвёрки Шуйских, что власть в Думе к рукам прибирали и страну грабили — Иван Михайлович по прозванию Плете́нь, который после смерти Глинских вновь возглавил Боярскую Думу. Юрий это не специально устроил. И даже жалел об умершем, в отличие от брата Андрея — этот был очень удачным и грамотным воеводой. Можно сказать, что потеря. Хотя… чем меньше Шуйских, тем лучше.

Думцы погоревали, побрыкались и утвердили царский указ о полной вакцинации всех жителей Кремля и всех новых ратников — стрельцов. Мол, посмотрим, как пойдёт, а там и решение примем о полной вакцинации России.

Сейчас семь уже почти лет спустя все дворяне, сыны боярские, князья и их дворня и послужильцы привиты с семи лет начиная. Теперь очередь купцов и мастеров в городах. И ведь несмотря на все указы и даже проповеди в церквях народ артачится, из-под палки приходится загонять. Ну для этой категории граждан указ жёсткий Иван выпустил, если кто не привьется за лето, а потом заболеет, то даже если выживет — четвертование и ссылка всей семьи за Каму в солевые прииски.

Бунт на Москве 1547 года.

Событие пятое

Медицина нужна. И Боровой, не переставая, ею занимался. Вовсю продолжала работать школа Василия Зайцева. Кроме неё Юрий Васильевич сразу после возвращения в 1545 году из путешествия на север по святым местам организовал небольшую школу для девочек. Ситуация с ними не простая. Дворянок и дочерей детей боярских не отдадут родители. Из крестьянок брать? А как отбор производить? Нужны не рохли, не тихони и не дуры. Наоборот, требуется как-то вычленить умных и боевых девчонок. Нужны будут эти девочки, когда их обучат для помощи Анастасии и Ульяне, когда у тех дети родятся. Отобрали всё же шесть пацанок из сестёр его потешных. Дворянок. Деньжат родителям Юрий подкинул, но главное обещание, что станут при дворе царицы и царевны жить. А там можно завидного жениха захомутать. С боярами и князьями видеться будут почти ежедневно.

Многому за два года не научишь. Ну, хоть гигиене, да ответственности. Когда Анна родилась, то Юрий через брата заставил Анастасию взять себе в помощницы четырнадцатилетнюю Марфу — дочь Василия Зайцева. Самая подготовленная и боевая оказалась из десятка уже школьниц, каждый год по паре новых добавляли. Девочек не только медицине учили. Они ни писать, ни читать не умели, толком и счёт не знали, так элементарное два яблока да три яблока будет пять яблок, ещё могли посчитать, и то пальцы используя. Ещё будущих компаньонок цариц да царевен учили драться и вообще бегать, прыгать, подтягиваться. Мало ли вдруг на ребёнка или мать покушение организуют, так чтобы до прихода помощи могла дубинкой сдержать воров. (вор — тот, кто злоумышляет на власть).

Ребенка чудом в одиннадцать месяцев не погубили. Наверное, всё, как и Реальной истории, получилось. Был Июль месяц и праздник церковный «Обретения мощей Преподобного и Богоносного отца Сергия, игумена Радонежского». День бы ветренный и холодный, а утром ещё и дождь моросил. Юрий предложил не ходить в Архангельский собор на торжественное богослужение, Ульяна была непраздна, но Сильвестр настоял и обязательно нужно одиннадцатимесячную Анну с собой взять. Такой ведь праздник великий. И простудили ребёнка.

На следующий день скуксилась, а потом и температура поднялась. И ведь всякими чаями с малиной не отпоишь. Мала и неразумна ещё. Ну, врезал оплеуху Сильвестру Юрий. И пообещал, если девочка умрёт, то пристрелить идиота. Тот здоровый бугай, чуть выше даже Юрия, но под лавку укатился от удара и там заскулил, не привык к такому обращению. Юрий ему колено на грудь поставил и зашипел, чтобы только он слышал:

— Молись отче, если Анна умрёт, ты тоже сдохнешь! Я же говорил нужно провести богослужение в домовой церкви⁈ Пусть бы Иван один там в соборе был. Ещё раз против моего слова пойдёшь и пристрелю! Даже если ребёнок выживет.

Потом вызвали Зайцева и Иссу Керимова, а всех знахарок и нянек выгнали из Царицыной палаты, где временно госпиталь организовали. (Золотая Царицына палата — дворцовая постройка XV—XVI веков в Московском Кремле (первоначально — часть Постельных хором великого князя Ивана III), позднее главный приёмный зал Ирины Годуновой и всех последующих русских цариц допетровского времени).

Юрий хоть медиком не был, но смотрел, чтобы эти двое беды не учинили и попов отгонял от ребёнка. Обтирали уксусом кроху. Проветривали всё время помещение. Старались напоить отварами, содержащими природный аспирин. Неделю от ребёнка не отходили. Но ведь выходили. При этом Юрию ещё три раза приходилось долгогривых бить, лезущих с окуриванием ребёнка ладаном и чудодейственными иконами. Одну икону, ну, оклад, об голову какого-то епископа разломал. Думал потом его Макарий от церкви отлучит. Но видимо митрополит не дурак у них. Замял это дело, раз Анна выжила и стала поправляться. Иван всё это время сидел в углу палаты и молился или спал там же на лавке. Что-то им есть приносили, чего-то пить, даже и не запомнилось.

Когда кризис миновал, Юрий сам нашёл протопопа Сильвестра в Успенском соборе и попросил прощения, тот пробурчал, кто его знает чего, и перекрестил три раза Юрия Васильевича. Наверное, буркнул, что бог простит, но и сам явно виноватым себя чувствует. Первенец же у Ивана. Понимает, как царь убивается.

Глава 3

Событие шестое