Тайновидец. Том 3: Украденные сны - Рудин Алекс - Страница 5

– Вот и все, – сказала девушка, открывая глаза. – Теперь дерево будет здорово.

– Благодарю вас, – улыбнулся я.

И тут что-то случилось.

Глаза Гораздовой изумленно распахнулись. Она вздрогнула, словно ее ударило молнией. А потом, не разжимая рук, осела на землю.

Отец первым бросился к ней.

– Аня, что с тобой?

– Игнат, воды, – быстро сказал я. – В кабинете есть графин.

– Не нужно, – слабым голосом сказала Гораздова. – Сейчас все пройдет.

Отец держал ее под руки, потом помог подняться.

Все же, я сам сходил за водой – так было быстрее.

– Благодарю вас, – кивнула Гораздова, принимая стакан.

Она была бледна и смотрела в землю, словно напряженно думала о чем-то.

– Что с вами случилось? – спросил я. – Это последствия вашей магии?

– Нет, – ответила Анна. – То есть, да.

Она посмотрела на меня. Потом перевела взгляд на отца и снова опустила глаза.

– Мне уже лучше, благодарю. Наверное, нам нужно ехать.

– Да, – нетерпеливо сказал отец. – Но если тебе нехорошо, мы можем остаться. Я предупрежу Игоря Владимировича.

– Не нужно, – покачала головой Гораздова. – На свежем воздухе мне станет лучше.

Пока отец заводил мобиль, Анна Владимировна взяла меня за руку.

– Знаете, кто посадил эту вишню? – шепотом спросила она. – Ваша мама.

– Вы поняли это, когда прикоснулись к дереву?

– Да, – кивнула Анна. – Я на одно мгновение увидела ее.

И одними губами добавила:

– Потом. Сейчас не время.

Я несколько минут смотрел вслед мобилю. Потом вернулся в сад и тоже прижался лбом к старой вишне. Кора дерева была теплой от солнца, но мне показалось, что тепло идет изнутри дерева.

Глава 3

– Может, пообедать изволите, ваше сиятельство? – предложил Игнат, когда нежданные гости уехали. – Я свежих щей наварил с говядиной. И сметана есть. Густая, сладкая – пальчики оближешь!

Слуга просительно смотрел на меня.

– Щи с говядиной? – улыбнулся я. – А, давай! Накрой на кухне, пообедаем вместе.

Обрадованный Игнат принялся разогревать щи и накрывать на стол. А я вернулся в кабинет и рассмеялся от неожиданности.

Третье удобное кресло уже вернулось на место, и столик с шахматными фигурами, как ни в чем не бывало, стоял у стены.

– Значит, не нравится тебе мой батюшка? – спросил я вслух, подкидывая в руке тяжелую костяную фигурку ладьи в виде осадной башенки с зубцами. Фигурка была тяжелой и теплой на ощупь.

Дом ничего не ответил. Но по кабинету словно пролетел порыв холодного ветра. Это был не обжигающий холод, а сквозняк. От него возникло отчетливое неуютное ощущение.

– Не нравится, – кивнул я. – Но поделать нечего. Придется как-то выстраивать отношения – все же, мы принадлежим к одному роду. Не слишком умно враждовать из-за таких пустяков, как разные взгляды на жизнь. Согласен?

Дом снова промолчал. Но сквозняк прекратился, и я счел это знаком согласия.

– Спасибо, – улыбнулся я.

Наклонился над шахматной доской, внимательно оценивая позицию. Дом в этот раз играл белыми и атаковал, умело используя преимущество первого хода.

– Давай-ка, я короля уберу от тебя подальше, – решил я, делая рокировку. – Вот так! Теперь атакуй на здоровье.

Я еще немного посидел в кресле, глядя на украшенный лепниной потолок и наслаждаясь одиночеством. Потом перевел взгляд на окно и удивленно поднял брови. В окне появился витраж. Он был искусно выложен из цветных кусочков стекла. Солнечный свет, проходя сквозь них, превращался в мягкое золотистое свечение.

Витраж изображал человека в длинном темно-синем плаще с капюшоном. В руке человек держал старинный золотой фонарь.

– Красота какая! – улыбнулся я. – Это знак, что мы договорились?

И не поверил глазам – фонарь на витраже едва заметно качнулся вверх-вниз.

Откладывать разговор с Иевлиным я не стал. Если уж пообещал отцу помочь, то сделаю это поскорее.

На удивление, бывший императорский повар отозвался сразу.

– Рад вас слышать, господин Тайновидец.

Даже в его мысленной речи явственно слышались привычные ворчливые нотки.

– Взаимно, господин Иевлин, – улыбнулся я.

И не стал тянуть время, а сразу перешел к делу.

– Я к вам с просьбой.

– Внимательно слушаю, Александр Васильевич.

– Мой отец собирается жениться. По какой-то причине ему очень важно, чтобы угощением на свадьбу занялись именно вы. Вы могли бы поговорить с ним об этом?

– Поговорить-то можно… – помолчав, отозвался бывший императорский повар. – Только вот о характере вашего батюшки я наслышан. Да и сам я не сахар, честно говоря. Думаете, мы сможем с ним поладить?

Он снова замолчал, а потом спросил:

– Вам очень важно, чтобы я согласился?

– Не очень, – откровенно признался я. – Мне было важно передать вам просьбу отца. Но решать вам. Я в любом случае благодарен за разговор.

– С вами удивительно легко иметь дело, Александр Васильевич, – проворчал Иевлин. – Хорошо, я подумаю.

На этой доброжелательной ноте мы распрощались.

– Ваше сиятельство, обед готов! – торжественно объявил Игнат, появляясь в дверях кабинета. – Извольте кушать!

Впечатление не портил даже клетчатый кухонный фартук, который Игнат позабыл снять.

– Ты настоящий дворецкий, – рассмеялся я, поднимаясь из кресла. – Идем!

Щи получились отменные – густые, наваристые, с тонко нашинкованной капустой и полосками сладкого перца. Сметана плавала в них белоснежным айсбергом.

– Вкусно, ваше сиятельство? – озабоченно спросил Игнат.

– Очень! – промычал я, не переставая работать ложкой. – Накормил на славу. Где ты научился так кулинарить?

– Так это же простая еда, деревенская, – удивился Игнат. – А с городскими трактирами все равно не сравнить.

В его словах мне послышался явный намек.

– Не скучно тебе здесь одному, Игнат? – прямо спросил я. – Я часто как с утра ухожу, так только вечером возвращаюсь.

– Не в скуке дело, – смутился Игнат. – Если честно сказать, я тут у вас как на курорте живу. По дому дел почти никаких. Отдыхаю целыми днями. А вы мне еще жалованье платите.

– И что тебя смущает? – удивился я.

– Так, по совести-то, и платить не за что, Александр Васильевич. Может, мне какую службу себе найти? Тоже буду копейку в дом приносить.

– Думаешь, у нас денег не хватает? – рассмеялся я.

– Хватает, конечно, – окончательно смутился старик.

– Служба, Игнат, бывает разная, – улыбнулся я. – Мне спокойнее, когда я знаю, что ты в доме. Значит, здесь все в порядке. Ты за всем присмотришь и вовремя мне зов пошлешь. Ведь так?

– Так, конечно, – кивнул Игнат.

– Я знаю это, и могу не беспокоиться. Так что ты мне очень нужен. Спасибо за вкусный обед.

Повеселевший Игнат принялся убирать со стола.

– А в свободное время ты чем любишь заниматься? – заинтересовался я.

– Так у меня этого свободного времени и не было с тех пор, как я из деревни уехал, – удивился Игнат. – В лицее-то, сами знаете, какая служба. Встань затемно, господ лицеистов разбуди, завтрак подай. Потом комнаты прибери, потом обед – и так до вечера.

– Так это ты с непривычки переживаешь? – рассмеялся я. – Или, все же, скучновато?

– Скучать я не привык, Александр Васильевич, – признался Игнат. – Вот грядки разбил. Скоро клубничное варенье на зиму варить буду. Его, конечно, и купить можно. А свое-то всяко вкуснее.

– Конечно, вкуснее, – улыбнулся я. – Клубничное варенье, да если с блинами… Хорошо.

– А вечерами иногда сижу на крыльце и на звезды смотрю. Я это еще в детстве любил. Бывало, на ночь сбегу на речку, удочки закину. А сам лягу в траву и гляжу в небо. Знаете, какие звезды в деревне? Огромные, как яблоки! И висят низко, над самой землей. А в камышах лягушки квакают.

– Красота, – согласился я.

И почувствовал внезапное острое желание вот так же полюбоваться ночным небом. Тем более, что на Каменном острове этому не мешал свет от центральных кварталов столицы.