Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 17

Но даже произнося эти слова, Розенберг понимал: Continental Trust думал на несколько ходов вперед. Каждый их шаг заранее просчитан и защищен.

Редакция «New York World», 11:30 утра

Главный редактор Роберт Пулитцер сидел за редакторским столом, заваленным телеграммами, фотографиями и рукописями статей. Перед ним стояла чашка остывшего кофе и пепельница, полная окурков, верные спутники журналистской работы.

— Мистер Пулитцер, — секретарь протянула ему толстый конверт, — срочная доставка от анонимного источника.

Внутри конверта было письмо машинописного текста без подписи и стопка фотографий. Пулитцер начал читать и через минуту выругался так крепко, что секретарь поспешно ретировалась.

Документы содержали компрометирующую информацию о связях Merchants Farmers Bank с чикагской мафией, копии чеков на подозрительные суммы.

— Джонсон! — крикнул он репортеру. — Бросай все и садись за статью. У нас сенсация века.

Джонсон, худощавый мужчина с вечно растрепанными волосами и пятнами чернил на пальцах, подбежал к столу:

— Что за материал, шеф?

— Банкиры и мафия, — Пулитцер швырнул фотографии на стол. — Merchants Farmers Bank отмывает деньги итальянской семьи Нью-Йорка и Нового Орлеана. У нас есть доказательства.

Джонсон изучил документы.

— Шеф, а источник надежный? Документы выглядят как сфабрикованные.

Пулитцер отмахнулся:

— Джонсон, мы журналисты, а не детективы. У нас есть факты, есть документы. Читатели имеют право знать правду.

— Но если это подтасовка…

— То мы напечатаем опровержение завтра. А сегодня выпускаем экстра-выпуск с сенсацией. Заголовок: «Банкир-гангстер терроризирует Уолл-стрит».

Офис Chase Manhattan Bank, полдень

Альберт Уигген, президент Chase Manhattan, стоял у окна своего кабинета на двадцатом этаже, наблюдая за суетой Уолл-стрит внизу. В руках у него была телеграмма, полученная час назад от Федерального резерва.

— Мистер Хопкинс, — обратился он к вице-президенту банка, — какова общая сумма наших кредитных обязательств перед Merchants Farmers?

Хопкинс быстро перелистал бухгалтерские книги:

— Двенадцать миллионов долларов, сэр. Краткосрочные кредиты под залог портфеля ценных бумаг.

— Отзывайте все кредитные линии. Немедленно.

— Сэр? — удивился Хопкинс. — Но все обязательства выполняются в срок. Залоговое обеспечение более чем достаточное.

Уигген повернулся от окна:

— Мистер Хопкинс, час назад я получил конфиденциальную информацию о том, что Merchants Farmers Bank находится под следствием федеральных органов. Подозрения в отмывании денег и связях с организованной преступностью.

— Но это же только подозрения…

— В банковском деле, Хопкинс, репутация дороже прибыли. Я не могу рисковать именем Chase Manhattan ради каких-то дополнительных процентов.

Хопкинс понял бесполезность споров. Решение принято, остается только исполнить.

— Когда уведомлять о досрочном возврате?

— Сегодня к закрытию торгов. Срок возврата — сорок восемь часов.

В это же время аналогичные решения принимались в офисах Manufacturers Hanover Trust, First National City Bank и десятке других финансовых учреждений. Телефонные звонки из Continental Trust работали с пугающей эффективностью.

К двум часам дня Merchants Farmers Bank оказался отрезанным от всех кредитных линий на общую сумму более тридцати миллионов долларов.

Каскад контрударов обрушился на империю Стерлинга с точностью часового механизма.

Кабинет банка, который еще утром казался символом финансовой мощи, теперь напоминал штаб осажденной крепости. На столе из красного дерева, где обычно лежали отчеты о прибылях, теперь громоздились стопки документов о потерях. Дождь за окнами усилился, барабаня по стеклу с удвоенной силой, словно само небо решило добавить драматизма к происходящему.

Я сидел в кожаном кресле, вертя в руках телеграмму из Цюриха, третью за последний час. Каждая приносила новости о заморозке очередных миллионов.

Бейкер стоял у окна, его обычно безупречный вид нарушали растрепанные волосы и расстегнутый воротничок. О’Мэлли расхаживал по кабинету, изредка поглядывая на телефон, который молчал уже полчаса, зловещий признак в мире, где деньги никогда не спят.

— Чарльз, — обратился я к Бейкеру, — подведем итоги. Сколько мы потеряли?

Бейкер подошел к столу, неся толстую папку с расчетами. Его пальцы дрожали, едва заметно, но для человека, привыкшего к безупречной точности в цифрах, это было красноречивым признаком потрясения.

— Уильям, — начал он, открывая блокнот с аккуратными столбцами цифр, — прямые потери составляют тридцать восемь миллионов четыреста тысяч долларов. Заморожены все ликвидные активы в американских банках, одиннадцать миллионов. Европейские резервы недоступны, семнадцать миллионов в Лондоне, восемь в Цюрихе, два в Амстердаме.

Я записывал цифры на листе бумаги, каждая из них била точно в цель. Сорок миллионов долларов это не просто деньги, это целая империя, построенная за последние полтора года. Это сотни часов планирования, тысячи рискованных решений, десятки сложнейших операций.

— А европейские золотые резервы? — спросил я.

— Недоступны, — мрачно ответил Бейкер. — Credit Suisse требует доказательства законности происхождения средств. Банк Англии заморозил все операции под предлогом проверки связей с организованной преступностью. Амстердамский банк просто перестал отвечать на телеграммы.

О’Мэлли остановился у карты мира, висевшей на стене. Красными булавками были отмечены наши партнеры в Европе, синими — в Америке. Теперь эта карта напоминала поле битвы после поражения.

— Босс, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — это слишком скоординированно для случайности. Каждый удар попал точно в цель, каждое действие было рассчитано до минуты. Они готовились к этому заранее.

Я поднялся из кресла и подошел к сейфу, стоявшему в углу кабинета. Покрутив замок, извлек оттуда последнюю папку, ту самую, которую считал своим спасательным кругом. Швейцарские депозиты под именем Роберта Грея, золотые сертификаты на предъявителя, счета в банках трех стран.

— Патрик, — сказал я, протягивая ему телеграмму из Цюриха, — прочитай это.

О’Мэлли взял желтый лист бумаги и прочитал вслух:

— «Счета клиента Р. Грей заморожены по требованию британских властей. Основание: подозрение в связях с американской организованной преступностью. Все операции приостановлены до особого распоряжения. Директор Альфред Бернье.»

Наступила тишина, нарушаемая только стуком дождя по окнам. Даже резервный план, который я считал абсолютно секретным, оказался под ударом. Continental Trust действовал с хирургической точностью.

В дверь кабинета постучали. Секретарша вошла с видом человека, несущего очередную плохую новость.

— Мистер Стерлинг, — сказала она, — звонил мистер Вандербильт. Сожалеет, но семейный совет принял решение временно приостановить все финансовые связи с банком. До выяснения обстоятельств.

Первый союзник покинул тонущий корабль. Я кивнул, стараясь сохранить спокойствие:

— Спасибо, мисс Томпсон. Других звонков не было?

— Мистер Милнер просил передать, что акронские заводы имеют государственные контракты и не могут рисковать репутацией. Мистер Роквуд… — она запнулась, — мистер Роквуд сказал буквально следующее: «Ничего личного, но бизнес есть бизнес».

Союзники разбежались, как крысы с тонущего корабля. Те самые люди, которые еще неделю назад жали мне руку и клялись в вечной дружбе, теперь спешили дистанцироваться от банкира, связанного с мафией.

Секретарша не ушла, продолжая стоять в дверях с неловким выражением лица.

— Что еще? — спросил я.

— Мистер Прескотт и трое старших брокеров подали заявления об увольнении. Мистер Харрисон… — она замолчала.