Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей - Страница 12

— Прошу вас, господа.

На той стороне забора было все то же, как будто они и не покидали пределов венецианского посольства. Такой же парк, такие же беседки. Только факелы отсутствовали.

— Кажется, вас плохо охраняют. Шпион, узнав заклятье, легко пройдет и растворится в этом парке.

В лунном свете было видно, как улыбнулся султан.

— О нет, без меня я никому не советую пользоваться этим проходом. Были уже попытки, поверьте, они плохо кончились для нарушителей. Но вы со мной, так что беседа обещает быть приятной. Прошу сюда. — Он приглашающе взмахнул рукой в сторону ближайшей беседки.

Там оказалось уютно. Европейские стулья вокруг европейского столика, на котором стояла бутылка вина и ваза с фруктами.

— Угощайтесь. — И на глазах пораженных гостей султан османской империи, халиф всех правоверных наполнил три бокала вина. — Надеюсь, моя слабость навсегда останется между нами?

— Конечно! — Словно есть другие варианты. Супруги одновременно подняли бокалы.

— Господа, я поднимаю тост за наш союз. Союз султана империи и его подданных — властителей Туниса.

И с мелодичным звоном дорогого хрусталя стукнув свой бокал о бокалы гостей отпил первым. После этого отказ от вина был бы оскорблением, причем несмываемым. Пришлось также выпить. Жена — с любопытством, впервые в жизни все-таки, а муж — наслаждаясь ароматом. За год супружества почти забытым, но оттого вдвойне приятным.

— Итак, виконт, — легкий кивок в сторону д,Оффуа, — принцесса, — он не спрашивал, назвал Делал по титулу, как само собой разумеющееся, — вы ведь позволите вас так называть? Отлично. Итак, позвольте разъяснить сложившуюся в империи ситуацию. Первое. Шесть лет назад с согласия султана, не моего, а дяди, был свергнут тунисский паша. Надо рассказывать, как это было сделано?

А что рассказывать? Год назад д,Оффуа и маг лейтенант де Савьер под чужими именами побывали в Тунисе. Тогда они и узнали, что кто-то смог объединить вечно разрозненные и даже воюющие друг с другом кочевые племена, скрепить их единой волей и никогда ранее не ставившейся целью — захватить Тунис, разграбить дворец самого паши. А для ее достижения этот кто-то обеспечил хозяев пустыни и артиллерией, и артиллеристами, и даже магами, сделавшими проходимыми ранее непреодолимые зыбучие пески, надежно защищавшие дворец паши с юга.

Условие одно — во дворце не должно было оставаться живых. В первую очередь подлежали уничтожению паша и его семья. Вся, независимо от пола и возраста.

В тот день и взошла звезда Шадида бен Рамзи аль-Малика, морского разбойника, пираты которого в нужный момент храбро выбили кочевников из города. Но уже после того, как с семьей прежнего правителя было покончено.

После этого великого подвига Шадид объявил пашой себя. Договорился с султаном и, что характерно, предоставил кочевникам права свободно посещать город — неслыханная ранее привилегия.

— Спасибо, ваше величество, но не надо. В общих чертах история известна, а Делал, — д,Оффуа кивнул в сторону жены, — видела подробности и вряд ли хочет их вспоминать.

— Разумеется. — Султан сцепил пальцы и глубоко вздохнул. — Но что дальше? Вы здесь, в Стамбуле. Чего я должен ждать от таких гостей?

Женщине не следует встревать в разговор мужчин, это закон Востока. Но так ли важны законы для принцесс?

— Вы что-то говорили о союзе, ваше величество? — Ахмед Сари даже вздрогнул, услышав нежный голос. Но что же делать, Тунис — единственная провинция в его империи, где женщин распустили. Они не то что влезать в разговоры мужчин, трон имеют право наследовать! И уж с этой дамой, несомненно, придется считаться. — Против кого?

Вот так, прямо, без положенных намеков, оговорок и недомолвок. Так, как он сам же и начал этот разговор. Ну что, государь, продолжите в том же духе?

— Мне многое не нравится в моей империи, господа, многое изменить надо, но пока невозможно — чем больше власти, тем меньше свободы, вы это еще поймете.

Гости замерли. Откуда такая откровенность? Он куда их сейчас приглашает?

— Да-да. — Султан невесело усмехнулся. — После того как вы раскрылись в мечети… вы ведь не случайно показали в мечети родимое пятно, сударыня? Так? Разумеется. Вот с этого момента вы увязли в нашей политике, как в зыбучих песках. Намертво. Впрочем, это все красивые слова. А теперь к делу.

Ахмед Сари говорил, а на душе каждого из гостей наливался тяжестью камень. И сразу немаленький, к концу рассказа он жал, грозя раздавить незадачливых игроков, ввязавшихся в соперничество сильных мира сего. Такого поворота судьбы они не ожидали, к этому их не готовили.

Интриги в мире дипломатов и чиновников, контакты в среде купцов и местной знати — это ожидалось и даже приветствовалось. Но влезать в игры в властителей страны, встать поперек чьих-то денежных интересов⁈ Нет, спасибо, не надо.

А придется. Как оказалось, на незадачливую принцессу и ее не менее незадачливого супруга появились виды у купеческой лиги Стамбула. Проще говоря — у богатейших людей империи. После султана и его визирей, само собой. Этим господам крайне не нравилось расплодившееся в Средиземном море пиратство, оно уже не просто мешало торговле, оно делало ее почти бессмысленной. Зачем тратить силы и деньги на захват новых рынков, договариваться о ценах и сроках, если твой товар запросто перехватят в море и за бесценок продадут в дальнем порту, обогатив тамошних дельцов.

И чем дальше, тем становится хуже. Складывается ощущение, что нынешний паша Туниса не в силах или не желает приструнить разбойничью вольницу.

— Так что ждите, господа, визита уважаемых людей. И помните, что я желаю им успеха. У них могущественные враги, но я уверен, что с вашей помощью они будут побеждены.

Спасибо, добрый государь. А нам что делать? Отказаться? Увы. Султан — человек обидчивый. И уж точно найдет возможность отомстить грубиянам, напрочь забыв о гуманизме и дипломатическом иммунитете.

— Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

— Нет. Но я и не буду вам мешать. Поверьте, это тоже немало. А сейчас давайте вернемся к веселью — невежливо надолго покидать хозяев бала.

Его величество встал, показывая, что разговор окончен.

Кабинет Великого визиря Османской империи

— О великий, срочная новость.

— Надеюсь, достаточно важная, чтобы беспокоить меня в ранний час?

В самом деле, что такого должно было случиться, чтобы этот червяк рискнул прийти в столь неурочное время, когда серьезные люди долго и с наслаждением смакуют свой кофий? Видимо, все-таки случилось. Во всяком случае под ложечкой противно заныло.

— Вчера его величество инкогнито посетил бал в венецианском посольстве…

— И что? — грубо перебил визирь.

— И беседовал с супругами д,Оффуа. — Реис уль-кюттаб сказал и втянул голову в плечи, ожидая начальственного гнева. Воистину страшно приносить такие вести — казнить не казнят, но пару зубов могут и выбить с досады. Бывало уже. А выращивать новые больно и дорого, маги в последнее время цены до небес задрали.

Но пронесло, естественный вопрос был задан вполне спокойным голосом:

— Долго?

— Около получаса.

— О чем говорили?

— Неизвестно. Султан провел их через магическую дверь.

А вот это плохо. Закрытая могучим заклятием волшебная дверь, соединяющая посольство и дворец, — тайна. Ее создали давно, когда некий давно умерший султан только-только разрешил венецианцам построить посольство и определил ему место. Для чего — теперь уже неизвестно. Тот, прежний, правитель унес тайну с собой в могилу. Но дверь осталась. И открыть ее мог лишь действующий султан, прошедший обряд коронации.

Значит, для белобрысого Ахмеда эти двое важны. И только для одного — борьбы с действующим пашой Туниса. Это ясно всем. Но то, что конец того паши означает и конец его, великого визиря, понимают лишь немногие избранные. В том числе и этот, реис уль-кюттаб, иначе не прибежал бы ни свет ни заря.