Крик ночной птицы - Литвинова Дарья - Страница 1

Дарья Литвинова

Крик ночной птицы

Детективы Дарьи Литвиновой. Реальные истории от следователя СК

© Литвинова Д. С., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Саша Минин никогда не хотел быть участковым, но в полиции был дефицит кадров именно на эту должность. Он заикнулся было, что хотел работать в дежурной части и что работа непосредственно с населением – это совершенно не его тема и желание; «Попозже», – ответили ему и приняли на работу участковым уполномоченным. Саша умел быстро реагировать, принимать решения и анализировать информацию, но абсолютно не ориентировался в тонкостях профессии участкового; наставником ему дали вечно находящегося на больничном майора Кротова, так что вся тяжесть работы обрушилась на новичка с первого дня. Он еще не успел выучить границы своего участка, как жалобы и заявления достигли критического уровня. Минину не с кого было брать пример, как фильтровать заявления, поэтому он рассматривал все подряд и за месяц устал больше, чем за пять лет в учебке. Вот и сейчас, стоя в дежурной части и мечтая только о том, чтобы выспаться, он пытался отмазаться от заявления на выезд: проживающая в подъезде бабка разводит антисанитарию, не реагирует на замечания, из-за двери раздается невыносимая вонь, бегут тараканы, но достучаться до нее и вызвать на разговор невозможно.

– Ну антисанитария разве полицией рассматривается? – Надежда отвертеться угасала с каждой минутой. – Выйдет же она когда-то, вот соседи и пообщаются…

– Это уже шестая жалоба, – с досадой сказал Миронько. – Надо ехать, смотреть. Потом уже на нас начнут жаловаться, что не реагируем.

– Она же не открывает…

– Жаль, Хорина нет, – с ностальгией сказал Петриков. – Он бы уже дверь выломал.

Сотрудники согласно закивали. Участковый Хорин был местной легендой; он не боялся вообще ничего на свете, ненавидел нарушителей Уголовного кодекса и при этом был первым, кто преступал нормы Уголовно-процессуального. Разрешение на обыски, правила допроса, задержание в порядке ст. 91 УПК РФ – да плевать он на все хотел. Хорин мог засунуть подозреваемого в подвал своего дома и продержать там, пока тот не начнет давать показания; заходил в дома без постановлений через окна; изымал все, что хотел, без протокола. С рук ему сходило далеко не все, участковый не вылезал из дисциплинарных взысканий, частенько давал объяснения в прокуратуре и Следственном комитете, но проработал до пенсии, на которую его с облегчением выпроводили день в день.

– Может, повторить его подвиг? – спросил капитан ППС, сдававший документы на регистрацию. – Выбьем ей дверь да посмотрим, что там. Бабка если живая, то уж точно больная.

– Но писать-то она умеет. Потом от жалоб устанем.

– Короче, Сашок, – принял решение Миронько. – Езжай и посмотри. И возьми кого-то, что ли.

После случая в Нижнем Новгороде, когда женщина несколько дней не хоронила труп дочери и жила с ее гробом в квартире, сотрудники не горели желанием в одиночку ездить на такие вызовы; Минин был совсем молодым участковым и еще стеснялся обращаться за помощью к кому бы то ни было, поэтому дежурный, сочувствующий новичкам, принял решение за него и немного приукрасил суть заявления. Через десять минут возле дежурной части уже стоял хмурый «второй номер» из уголовного розыска Ян Краев.

– Мы вдвоем, без эксперта? – уточнил он у участкового. – Тогда поехали скорее. Все планы к черту… За следователем мы будем заезжать или он сам?

– Зачем за следователем?

Краев глянул на лейтенанта с недоумением.

– Там же криминал, мне дежурка сказала?

– Да пока неясно… – Врать Минин не умел. – Там вообще… не первая уже жалоба.

– Не первая жалоба, что криминал?

– Да нет… просто жалоба. Что в квартире непонятно что творится.

– А кто сказал, что там труп? – уточнил Краев.

Минин вздохнул и честно сказал:

– Никто. Просто воняет.

– Так а чего вы меня выдернули?

Работы в розыске всегда не то чтобы хватало – наваливалось через край; ехать узнавать, что случилось в квартире полоумной бабки, «потому что запах», было абсурдом.

– Я сам съезжу, – обреченно сказал Минин. – Извини, что отвлекли.

Краев внимательно посмотрел на лейтенанта. Он и сам был когда-то стажером, а Минина, судя по всему, из-за нехватки кадров сунули работать на участок вообще без прохождения какой-либо практики. Время терять было очень жаль, но и долговязый участковый, с несчастным видом поправлявший под мышкой папочку с бумагами, вряд ли справился бы без помощи.

– Передашь своему начальству, с вас «палка», – буркнул Краев и пошел к машине. – Поехали, посмотрим, что за вонь.

Несмотря на свой отчасти благородный поступок, в машине оперуполномоченный отвел душу сначала на Миронько, а потом нажаловался своему непосредственному начальству: «Пусть посылают ППС, им все равно нехер делать!» – было самым мягким. Минин чувствовал себя очень неловко.

На месте возле «нехорошей двери» топтались двое бабушек-соседок и старший по дому, полный низенький мужчина, который отрекомендовался:

– Мезяковский. Главный.

От двери несло помойкой.

– Стучали? – спросил Краев.

Мезяковский кивнул.

– Не открывает.

– Но она дома, дома, – зачастила бабушка помоложе. – Она вот только зашла, мусор схватила и потащила домой!

– Давно она мусор таскает?

– Да года три уже, – поморщился «главный». – Мы как-то пытались ей помочь, почистить на добровольных началах, но она же не дает. Упала на свой мусор и верещит, не насильно же ее вытаскивать.

– А куда жалобы писали?

– Да везде. В Роспотребнадзор, в санэпидемстанцию… Они говорят, без согласия собственника зайти нельзя, а она не открывает. Сегодня снова вызвали, сейчас подъедут, а вот мы не знали, как открыть…

Минин был в растерянности. Он не сталкивался с такими случаями и не знал, что делать; без согласия жильца он не мог зайти в квартиру, а уж тем более не был полномочен заставить нарушительницу разгребать хлам. Краев тем временем с размаху ударил ногой по двери, так, что она затрещала:

– Полиция! На счет три ломаю дверь! – Бабушки-соседки испуганно охнули, «главный» сделал шаг назад. – Раз! Два!

Замок щелкнул.

– Хорошо, что не железная, – буркнул Краев и потянул на себя створку. Запах гниения, сырости, плесени, тухлятины ударил в носы; все поневоле закашлялись. – Ох, женщина… что ж вы так засрались…

На пороге двери стояла хозяйка квартиры: невысокая, изможденная, в плотном засаленном халате с пропалинами; она сложила руки на груди и независимо смотрела на визитеров. На полу валялись открытые консервные банки, завязанные и рваные мусорные пакеты, откуда торчали пищевые отходы; возле тумбочки, на которой громоздились вперемешку пустые бутылки, использованные памперсы, коробки из-под пирожных, лежала груда обглоданных костей. На стенах плесень и грибок. Минин увидел белые личинки в одном из пакетов, и его передернуло.

– Здравствуйте, – сказал Краев, – жалоба вот на вас. Вы зачем квартиру загадили?

– Где – загадила? – спокойно удивилась женщина, поправляя халат. – У меня нормально все.

– А окошко на время беседы можно открыть?

– Нет. Окна законопачены, я болею.

– Вы зачем с мусорки хлам тягаете?

– Где вы хлам увидели? – недовольно спросила хозяйка квартиры. – Это мне нужно все.

Личинка выползла из пакета с отходами, соскользнула, шлепнулась вниз. Минин выдохнул. Позади хозяйки громоздились такие же горы пакетов, оставляя узкий проход.

– Ну понятно, – сказал Краев. – Одна живете?

– А какая вам разница?

– Тут надо санэпидстанцию, чтоб административку составили, – обернулся оперуполномоченный к Минину, – за нарушение санитарных требований. Вы тут новую эпидемию растите, женщина! Сейчас начнем вас штрафовать.