Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир - Страница 1

Киношный меридиан. Том 1. Дрим-каст

Глава 1

— Наш самолёт приступил к снижению, — произнёс пилот хрипловатым, но бодрым голосом. — Через двадцать минут мы совершим посадку в аэропорту Нью-Пасифик-Сити. Пристегните ремни, возможна лёгкая турбулентность. Просим вас сохранять спокойствие и не покидать свои кресла.

Мой сосед слева тяжело заворочался, но так и не проснулся — кряжистый здоровяк с окладистой бородой, купец второй гильдии. За четыре часа пути от Владивостока он пересказал мне подробности своей биографии, включая несостоявшуюся женитьбу на дочке графа и охоту на пятнистых оленей в уссурийской тайге, опустошил коньячную флягу и под конец перешёл в режим пассивного отдыха.

Я посмотрел в окно. Гладь Тихого океана расстилалась до горизонта, лилово-синяя, подёрнутая зыбким туманом. На высоте же воздух был кристально прозрачен, без облаков. Золотистый утренний свет заполнял пространство, хотя солнца не было видно — оно сейчас находилось прямо по курсу, и мы летели ему навстречу, преодолевая пятнадцать вёрст за минуту на реактивной тяге.

— Прошу прощения, мистер.

Рядом со мной остановилась бортпроводница, одетая в соответствии с восхитительной новой модой. Форменная бордовая юбка открывала стройные ножки до середины бедра, а блузка обтягивала высокую грудь. Глаза у девчонки были по-европейски большие, но чуть раскосые, с тёмным азиатским отливом. Она улыбнулась без профессиональной натужности, попросив меня по-английски:

— Будьте добры, ремень пристегните.

— Да, мисс, конечно.

Она кивнула и пошла дальше, и я, чуть свесившись через подлокотник сиденья, проводил её взглядом. Затем, напомнив себе, что я уже не прыщавый пубертатный юнец, а здоровый лоб, разменявший на днях четвёртый десяток, снова сел прямо.

Минуты тянулись медленно. Неопределённость, в буквальном смысле подвешенность в зимнем воздухе между прежней жизнью и новой, начинала надоедать. Хотелось выяснить поскорее, что меня ожидает в точке прибытия.

Чтобы чем-то себя занять, я вытащил из сумки под креслом толстый блокнот в картонной обложке, потрёпанный и пожухлый. Перелистал страницы. Рабочие журналистские записи за последние месяцы — и пометки на будущее, нарочито скупые, состоящие из отдельных слов или сокращений, понятных только мне одному. Как будто я сам боялся себе признаться, что запланировал всё это всерьёз.

Пилот стал закладывать пологий вираж, приближаясь к аэродрому. Справа теперь виднелась береговая линия — песчаная серость вдоль полосы прибоя, мшистые скалы. Слева по-прежнему синел океан, а солнце заглянуло-таки в иллюминатор, наискосок.

Самолёт ощутимо вздрогнул, но тут же выровнялся. Мы угодили, видимо, в воздушную яму, как и предупреждал пилот. Мой сосед-купец приоткрыл глаза, потёр затёкшую шею и пробурчал:

— Приехали, что ли? Ну, поглядим… У здешних-то алеутов, если народ не брешет, всё на свой лад, шиворот-навыворот…

— Алеуты — севернее, — сказал я. — А здесь — вообще не они, совсем другой остров. Ты рейсы не перепутал?

— Пошути мне ещё, ага. Остряк-самоучка…

Колёса мягко коснулись посадочной полосы, кто-то из пассажиров зааплодировал. Через пару минут мы подкатили к зданию терминала. Прямоугольная призма со стеклянными стенами нарядно блестела, по ней скользили солнечные лучи.

— Температура за бортом — минус пять по Цельсию, — оповестил пилот. — Благодарим, что воспользовались услугами «Пасифик Бриз Эйрлайнс».

Спустившись по трапу, я приостановился и сделал глубокий вдох. Воздух показался на вкус иным, чем у нас в Империи; я чувствовал в нём солоноватую свежесть и обещание чего-то невероятного. Хотя понимал, что это всего лишь разыгралась фантазия.

Пожилой азиат на визовом контроле поинтересовался вежливо:

— Цель вашего визита?

— Сбор материала для книги. Журналистика.

Он посмотрел внимательно, словно чуял подвох, догадывался, чем я собираюсь ещё заняться. Я сделал честный вид. Контролёр, как почудилось, усмехнулся — и шлёпнул мне в паспорт штамп, подтвердив прилёт.

Повесив на плечи две дорожные сумки, я вышел на улицу. По окрестностям гулял ветерок, подпитанный бесснежным морозцем. Асфальт был сух.

Толпа перед зданием шумела разноязыко. Одевались здесь ярче, чем в том же Владивостоке и даже в Питере. То и дело мелькали куртки из блестящей синтетики — красные и оранжевые, жёлтые и горчичные, фиолетовые и ультрамариновые. Я в сером пальто смотрелся на этом фоне снобом и ретроградом.

Вопреки ожиданиям, азиатские лица не составляли явного большинства. Людей с европейской внешностью тоже было порядком. Моя среднестатистическая славянская ряха не вызвала интереса ни у кого из встречных.

Напротив терминала прибытия стоял гигантский билборд со стилизованной картой. Чётко просматривались Евразия и Северная Америка, а на полпути между ними — участок суши, похожий на скособоченный ромб, величиной с полторы Гренландии. Под ним аршинными буквами констатировалось: «We are more than an island». На верхней оконечности ромба виднелась жирная точка, обозначавшая Нью-Пасифик-Сити.

Больше, чем остров, говорите?

Ладно, проверим, что это значит.

В киоске я купил карту города и толстый путеводитель. Местные деньги у меня были, некоторую сумму я поменял заранее, перед вылетом из Империи — рубль стоил приблизительно полтора тихоокеанских доллара.

Пока я расплачивался, на глаза мне попался перекидной календарь, лежавший на витрине киоска. На титульной странице изображалась фигуристая девица в бикини, которая подмигивала и напоминала, указывая на цифры, что тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год уже наступил.

Призывно бибикнуло городское такси — шафрановый «чекер» со сдвоенными фарами впереди, вместительный и помпезный, как в Штатах. Но я направился к железнодорожной станции, которая виднелась поодаль. Там дожидалась длинная электричка, выкрашенная в малиновый цвет.

Я забросил сумки на багажную полку, и мы поехали.

Декорации сменялись неспешно. Пригород — таунхаусы с гаражами и палисадниками, подстриженные лужайки. Многоквартирные скворечники в черте города — коричневато-бурый кирпич, железобетон. Путепроводы и транспортные развязки. Парки и скверы — облетевшие лиственные деревья, хвойная зелень. И небоскрёбы в деловом центре, сверкающие на солнце, как хрустальные иглы.

До небоскрёбов, впрочем, я не добрался. Сверившись с картой, вылез в небогатом районе с жилой застройкой.

Нужное здание я опознал мгновенно, ещё не сойдя с перрона. Блочный доходный дом для приезжих из-за границы, занимающий полквартала. Народонаселения в нём, как выразился некогда Гончаров по другому поводу, хватило бы на целый уездный город.

Подошла ещё одна электричка, откуда-то с другой стороны. Её пассажиры, переговариваясь, разбрелись по своим делам, задержалась только одна молодая дама — тоже наверняка иностранка, приехавшая на заселение.

Выглядела она колоритно — кожа оттенка кофе со сливками, длинная лебединая шея и гордый профиль, «хвост» на затылке и смоль волос. Латиноамериканка-мулатка, судя по виду. Фигурой напоминала тростинку, тонкая и высокая. Наряд её, по нынешним временам, смотрелся довольно строго — тёмная юбка средней длины, короткое пальтишко и туфли на каблуках.

Ещё у неё имелся при себе чемодан — не то чтобы чудовищного размера, но для хрупкой девицы совершенно нетранспортабельный. Она не могла его даже приподнять — получалось лишь волочь по перрону, рывками по два-три метра. Но она не сдавалась, а на её лице была написана мрачно-сосредоточенная решимость.

Догнав её, я окликнул:

— Мисс! Позвольте помочь.

Мулатка смерила меня взглядом и ответила холодно:

— Спасибо, я справлюсь.

— Не сомневаюсь, просто хочу ускорить процесс. Насколько я понимаю, вам — в тот огромный дом? Мне тоже туда, вместе будет проще.

— Мистер, вы плохо понимаете по-английски? Помощь не требуется.