Сделай сам 3 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 14

Туда — людей, обратно — грузы для своих заводов и не только. Профит, блин! Тот самый профит, которого всё никак не могли добиться отечественные судовые транспортные компании, не способные существовать без государственных дотаций.

У нас же были свои интересы и тут и там, отчего наш будущий не сильно великий транспортный флот обещал не простаивать без дела или грузов ни минуты.

Мы даже уже заказали Нобелю разработку и постройку соответствующих судовых машин мощностью в 1100–1200 л. с., пара которых вполне себе могла бы двигать по волнам судно водоизмещением в 10 тысяч тонн со скоростью в 11–12 узлов. А большего нам было и не надо!

И ныне на выбранных нами верфях уже закладывали или же накапливали материалы для закладки разом четырех корпусов потребных нам судов.

Но, блин, и тут не обошлось без появления обиженных засранцев!

Понятное дело, что строить подобные суда экономически эффективно было бы, если не за бугром, то на одной их черноморских верфей. Поближе к основному источнику материалов — стали. Однако Кази оказался убедителен, языкастый чёрт. Пусть даже и пришлось нам согласиться несколько переплатить. Столичные, блин, цены, понимаешь! Кусаются, заразы, только так!

И тут, нежданно-негаданно, мы упёрлись в нездоровое противостояние с теми французами и бельгийцами, что контролировали металлургическую отрасль России!

Ух, как там мусье перевозбудились, прознав, что мы не собираемся брать их металл для постройки подобных судов, планируя обойтись исключительно собственными силами. Точнее говоря, силами нашего «Донецко-Юрьевского металлургического общества». Прям взвыли от творящейся несправедливости, поскольку этот наш заказ являлся в настоящее время самым массовым на всех российских верфях, пока не заложили новые линкоры.

Правда, эта самая несправедливость творилась исключительно в их головах, поскольку лично мы считали всё это дело справедливым и до последней запятой соответствующим имеющимся между нами негласным договорённостям, поскольку поставляли сталь для собственных нужд. Для постройки судов, что станут основой нашей собственной судовой компании!

Но это была только наша правда, и потому нам начали вставлять в колёса палки ещё и эти крендели из синдиката «Продамет»[3].

А разговор наш с адмиралом в этот день завершился пшиком. То есть ничем. Что называется — плохо, когда наши желания не совпадают с нашими возможностями. Однако, ничего тут не попишешь. Свободных средств в кубышке просто не имелось. Самим оборотных средств едва-едва хватало впритык.

А продавать на рынке акции своих «несущих золотые яйца» предприятий, ради претворения в жизнь чаяний господ флотских офицеров, мы уж точно не являлись дураками. Тем более, что изменять проект линкоров согласно моим мыслям, никто бы не подумал. Так что нафиг мне это всё не сдалось.

Возможно, сильно после, года через четыре, мы и могли бы себе подобное позволить, учитывая гипотетические прибыли по результатам запуска в работу всего, что ныне возводилось. Но до того прежде следовало ещё дожить. Чему желали бы помешать уж больно многие завистники и злопыхатели. Понимание чего настроения нам с папа́, понятное дело, не добавляло. Да ещё и с флотскими теперь рассорились немного, блин. Отчего мой родитель с его болезненным патриотизмом да военно-морским прошлым по возвращению домой вовсе впал в депрессию, решив даже поискать истину на дне бутыли. Уж больно сильно он распереживался от всего случившегося.

[1] Эссен Николай Оттович — начальник Морских сил (командующий) Балтийского флота с 1908 года.

[2] Голубая лента Атлантики — переходящий приз, который присуждается тому или иному лайнеру за рекорд скорости при пересечении Северной Атлантики.

[3] Продамет — крупнейшее монополистическое объединение в металлургической промышленности Российской империи. Контролировало до 90% всей выделки и реализации чугуна, железа, стали и изделий из данных материалов.

Глава 6

Все, что ни делается… ведет к депрессии. Часть 3

— И что ты обо всём этом думаешь, сын? — поинтересовался папа́, после того как мы с ним уговорили на двоих да под приличную закуску почти целый штоф настоянной на меду вишнёвки[1], параллельно делясь друг с другом деталями своих бесед, имевших место на спуске крейсера.

— А что тут думать? — пожал я плечами, прекрасно зная, что новые линкоры всё равно начнут строить, с нашей помощью или без неё. — Снова будут выпускать государственные облигации на очередные сотни миллионов рублей. Да и строительство, как всегда, затянется на многие годы.

— Ну да, ну да, — соглашаясь со мной, пьяненько так покивал головой отец, после чего, приподняв в знак салюта очередную рюмочку наливки, влил новую порцию алкоголя внутрь себя. — Однако, меня больше интересовало твоё мнение по поводу возможности нашего участия в сим начинании.

— Если нам и выйдет что-то подбросить на бедность отечественному флоту, то не ранее, чем через четыре года, — с полминуты поискав на потолке ответ, выдал я своё видение ситуации. — И это ещё при условии, что у нас с запуском новых многочисленных заводов всё сложится, как надо! А там, либо станет со временем полегче в плане наличия свободных средств, либо всё вообще посыплется разом и везде. Тогда нам вовсе станет не до помощи России в целом и РИФ-у в частности.

Уж больно задачи мы перед собой поставили грандиозные. Как бы не надорваться! Такое комплексное строительство, что мы затеяли только тут, на родине, не считая американских и немецких проектов, было в новинку для России. Потому без постоянных пробуксовок и без постоянных внесений изменений в ранее утверждённые планы не обходилось ни одного месяца. Что, понятное дело, не способствовало сохранению душевного равновесия, ни нашего, ни всех прочих участников сего действа. Все были на нервах, чего уж тут скрывать. А мы ко всему прочему вдобавок балансировали на грани финансовой стабильности.

Нет, о тотальном банкротстве речь уж точно не шла. Так-то определённый жирок у семьи имелся, даже если не принимать во внимание акции наших предприятий, кои мы уж точно не желали упускать из своих рук. Те же облигации военного займа аж на целых 111 миллионов рублей всегда можно было реализовать за 75–80% от их стоимости. Непременно нашлись бы желающие на этом деле заработать пару десятков миллионов.

Но нам-то это было ни к чему! Терять аж 20–25 миллионов рублей на ровном месте! При том, что самим сейчас на прожитьё вполне хватало! Да и родители уже решили, что данные ценные бумаги станут приданным для моей сестры, чтобы та могла жить на проценты по ним, вообще не зная бед. Тогда как нам с братом ещё предстояло поработать на своё наследство. Очень так изрядно поработать!

— Тут ты, конечно, прав, — вновь согласно кивнул головой отец, и было потянулся к графину, дабы вновь наполнить свою рюмашку, но остановил руку на полпути, видимо, решив, что с него на сегодня хватит. — Проект нашей личной промышленной империи всегда должен стоять на первом месте. Ведь если даже мы со всеми своими возможностями и расположением властей не сможем его реализовать сейчас, то уже никто не сможет себе позволить осуществить что-нибудь подобное. Во всяком случае, в обозримом будущем.

В этих словах папа́ действительно была изрядная доля правды, ежели не учитывать возможность появления такого государства, как СССР.

Ни одна из ныне существующих именно отечественных частных финансовых группировок, включая синдикаты, не смогла бы потянуть такой проект, оцениваемый нами никак не менее чем в 200 миллионов рублей за всё про всё. Отчего я в своих расчётах и брал срок возможного вспомоществования родному флоту не ранее чем через 4 года.

Да и иностранные инвесторы вряд ли могли заявиться к нам с чемоданами денег наперевес ради устройства в России десятков новейших промышленных предприятий, способных подвинуть на мировом рынке европейские и американские промышленные товары. Этого-то как раз им всячески хотелось избежать! Потому у нас в империи угольная, металлургическая, нефтяная отрасли и много чего ещё находились почти полностью под контролем иностранного капитала.