Безумный барон 2 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 46

— Думаешь, там красиво? — ее голос за спиной заставил меня вздрогнуть.

Я не слышал, как она подошла. Арина. Закутавшись в тяжелый дорожный плащ, она стояла в паре шагов и тоже смотрела на север. Рожа у нее была уставшая, бледная, но в глазах горел какой-то лихорадочный, нездоровый блеск. Огонь исследователя, который только что наткнулся на нечто невероятное. Похоже, она тоже не спала.

— Красиво, как похороны здравого смысла, — буркнул я. — Что тебе здесь нужно? Думала, я решил сигануть вниз и прекратить все это безобразие?

— Не дождешься, — она подошла и встала рядом, опираясь на холодный камень парапета. Ветер трепал ее волосы, выбившиеся из-под капюшона. — Я провела остаток ночи с твоим гроссбухом. С теми записями, которые ты расшифровал. Ты искал в них тактику, маршруты снабжения, имена. А я искала… другое.

Из-под плаща она извлекла несколько потертых пергаментных листов — копии, которые, видимо, успела сделать сама.

— Ты все это время пытался взломать их систему, я же — понять их веру. И, кажется, поняла. Они не просто безумцы, Михаил. Они — физики, возомнившие себя богами.

Развернув один из листов, она ткнула в него пальцем.

— Вот, смотри. Ты перевел это как «божественные сущности». А если читать не буквально, а как метафору? Слушай: «Три аспекта единого. Тепло, что порождает хаос роста. Голод, что порождает хаос распада. И Порядок, что есть стазис и смерть для обоих». Это не религия. Это, чтоб его, учебник по термодинамике.

Я повернулся к ней, и мой аналитический ум, который до этого был занят выживанием, вдруг заработал на полную катушку.

— Ты ищешь не то, Михаил, — продолжила она, и ее голос стал тверже. — Ты ищешь «еду», чтобы накормить своего зверя. Пытаешься залить пожар бензином. Однако это путь в никуда. Ты просто будешь становиться все голоднее, все дальше от себя, пока от Михаила Котова не останется одна лишь вечно голодная оболочка.

Я хотел было съязвить, но она не дала.

— Нам нужен не корм. Нам нужен ошейник, — она выдохнула облачко пара. — Я наконец-то поняла то, что написано между строк. Моя сила — то, что они называют «Великим Теплом». Хаос созидания. Твоя, — она кивнула на мой меч, — «Изначальный Голод». Хаос разрушения. Мы — две крайности, которые не могут существовать вместе. Поэтому нам так больно рядом. Но есть и третья сила. Та, которую они ненавидят и боятся больше всего. «Ледяной Порядок».

Ее слова ложились в мою голову, как недостающие куски пазла. Я все еще спорил, скорее по инерции, пытаясь найти изъян в ее логике.

— Средневековые бредни. Красивая сказка для…

— А твои видения — тоже бредни? — оборвала она. — Вспомни. Что делал тот, третий Страж, в твоих воспоминаниях? Он не воевал. Он сдерживал. Он был противовесом.

И тут до меня дошло. Перед глазами вспыхнул образ из видения: идеальная кристаллическая решетка, которая не сражалась, а упорядочивала дикий танец Тепла и Голода.

«Ложь! — взревела у меня в голове Искра, и ее голос был полон ярости и почти животного страха. — Он хочет не усмирить, а уничтожить меня! Запереть в вечной клетке! Носитель, не слушай ее! Она — потомок предательницы! Она хочет завершить то, что начала ее прародительница!»

Ее паническая реакция стала последним доказательством. Она боялась. Не Тепла Арины, которое ее лишь раздражало. Она была в ужасе от Порядка.

— Значит, Ключ Льда — это не просто артефакт холода, — я проговорил это вслух, скорее для себя, складывая факты. — Это воплощение абсолютного, незыблемого Порядка. Он не сможет излечить меня. Но он сможет «заморозить» хаос внутри меня. Ввести мой голод в состояние стазиса. Запереть зверя в клетку из идеального льда.

Это было не исцеление. Это было сдерживание. Единственный шанс не просто выжить, но и перестать быть монстром, пожирающим самого себя и других.

Я смотрел на север, туда, куда тянул меня голод. И впервые за долгое время видел не просто «еду». Я видел цель. Не просто победить врага. А найти лекарство. Вернее, клетку.

— Ошейник, — хрипло повторил я, и на моих губах сама собой расползлась кривая, уродливая усмешка. — Звучит… заманчиво.

Впервые за эти кошмарные дни у меня появилась не просто тактическая задача, а личная, отчаянная надежда. Надежда не на спасение души — на это я уже не рассчитывал. А на то, чтобы хотя бы запереть своего внутреннего зверя, прежде чем он сожрет меня окончательно. Мой поход на север обрел новый, куда более глубокий и страшный смысл. Я шел не убивать. Я шел за своим ошейником.

Глава 21

Разговор на стене оставил во рту привкус, похожий на смесь пепла и битого стекла. «Ошейник». Звучало, конечно, заманчиво, как пожизненный абонемент в морг. Может, еще и поводок дадут, цвет предложат выбрать. Тем не менее, впервые за всё это время у меня появилась не просто тактическая задача, а личная, отчаянная цель, не связанная с банальным выживанием. Найти «Ключ Льда». Запереть своего внутреннего зверя, прежде чем он сожрёт меня окончательно. Вот только этот квест, чтоб его, шёл с таймером, и песочек в часах не просто сыпался — он лился непрерывной, безжалостной струей.

Физическая оболочка, которую Арина из последних сил кое-как «заштопала», продолжала расползаться по швам, и наши так называемые сеансы «терапии» превратились в изощренную пытку для нас обоих. Для меня — системный сбой, когда по всем внутренним схемам, уже привыкшим к минусу, вдруг пускают яростный, чужеродный плюс; разряд, от которого хотелось выть, вцепившись зубами в подушку. Для неё — мучительное объятие с куском сухого льда, пока мой внутренний холод жадно высасывал из неё тепло и жизнь. После каждого такого «сеанса» она отшатывалась, бледная, как сметана, с синевой у губ, и ещё полдня куталась в плащ, пытаясь унять дрожь. А эффект становился всё короче, и голод, этот сосущий, ледяной вакуум под рёбрами, уже не затаивался — он нагло и требовательно напоминал о себе, скребясь изнутри.

— Анализ состояния носителя. Зафиксировано падение структурной целостности физической оболочки на ноль целых, восемь десятых процента за последние сутки, — прозвенел в голове её новый, синтетический голос.

Услышав его, я вдруг понял, что скучаю по той любопытной девчонке, которая задавала идиотские вопросы. Кажется, в той мясорубке я убил не только Аристарха. Я убил и её.

— Рекомендую найти источник питания. Вон тот толстый, в фиолетовом… расчёт… его энергетический потенциал на семнадцать процентов выше среднего. Анализ показывает, что его жизненная сила плотная, неэффективно расходуется и обеспечит сырой энергии. Значительное повышение производительности для твоего текущего состояния.

— Отставить каннибализм, — мысленно я отмахнулся, глядя, как барон Кривозубов за соседним столом давится жареным кабаном, и с отвращением подавляя мимолетный, хищный импульс. — Мне ещё с этими батарейками как-то союз строить.

— Нелогично, — безэмоционально ответила Искра. — Устранение слабых звеньев повышает общую прочность цепи.

Легат Голицын, этот хитрый, как сто лис, интриган, тоже прекрасно чуял, что его главный «актив» становится всё более нестабильным. Действовал он соответственно, избрав, по его мнению, лучшую терапию для ходячей аномалии — канцелярскую работу. Каждое утро на моём столе вырастала новая гора свитков. Пыльные фолианты с проеденными мышами страницами, зашифрованные донесения Ордена, от которых даже у Искры «процессор» грелся, бухгалтерские книги Аристарха, запутанные, как клубок змей. Старый лис требовал аналитических выкладок, тактических схем и прогнозов, отчаянно пытаясь занять мой мозг, не дать ему времени прислушаться к внутреннему скрежету. А по ночам из его покоев то и дело вылетали гонцы. Мышей ловить они явно не в столицу скакали. Этот паук не спасал Империю, он плёл новую паутину, в центре которой сидел я, и готовил почву, чтобы легализовать своё новое, страшное оружие.