Первый пользователь. Книга 13 (СИ) - Сластин Артем - Страница 50

Девушка показала на массивный блок, испещренный кристаллическими решетками.

— Практически девяносто девять процентов тепловых потерь возвращается в сеть корабля для питания вспомогательных систем или подзарядки аккумуляторов.

Она на секунду прервалась, взглянув на своих подопечных, словно проверяя, хорошо ли они усвоили урок и продолжила.

— Теперь двигатели. — Она постучала по корпусу массивного плазменного ускорителя. — Стандартные системные двигатели большинства звездолетов выдают постоянную тягу в тридцать тысяч километров в секунду, позволяя перемещаться в околопланетном пространстве с удовлетворительной скоростью.

Один из инженеров не выдержал и поднял руку, буквально запрыгав на месте.

— Тридцать тысяч⁈ А перегрузки? А топливо? Любое живое существо должно размазать тонким слоем по кабине корабля от таких скоростей!

— В качестве топлива выступает дейтериевая плазма, удерживаемая и разгоняемая комбинированным магнитным и гравитационным полем внутри ускорительного канала. — Начала объяснять Рийса. — Перегрузки компенсирует инерциоидная матрица, встроенная в силовой каркас корабля. Она создает локальное гравитационное поле, противоположно-направленное ускорению с небольшим коэффициентом для того, чтобы пассажиры чувствовали обычную силу тяжести даже при полном форсаже. А теперь кстати о нём. Если снять все ограничители с магнитных катушек и гравитационных фокусаторов, а плазму разогнать до критического состояния, то можно получить пятьдесят тысяч километров в секунду и даже больше. Правда термокинетический буфер не справится и через несколько секунд плазма сожрёт двигатель изнутри, а сам звездолёт просто взорвётся.

Окружающие её люди дружно загудели и сгрудились, поближе рассматривая агрегат.

— А что насчёт прыжковых технологий? — Задал вопрос всё тот же неугомонный инженер.

Мне он чем-то сразу не понравился, слишком уж жадным взглядом он пожирал ладную фигурку моей подруги. Решил позариться на то, что принадлежит мне? Очень плохая идея. Пожалуй, следует принять превентивные меры, чтобы он не разевал пасть.

Рийса перевела дух, указав на другой, более изящный, но не менее сложный агрегат рядом — устройство, похожее на гигантскую, многослойную линзу из черного металла и сияющих кристаллов.

— Прыжковый двигатель. Принцип действия: проламывание пространства путём создания сверхустойчивой сингулярности в точке входа путем колоссального фокусированного выброса энергии. Корабль проваливается в нее и выныривает в другой точке, предварительно вычисленной навигационным оборудованием. Но есть нюанс! Прыгать можно только из зон с минимальной гравитацией. Попробуйте прыгнуть рядом с планетой — и сингулярность схлопнется неравномерно. Корабль может быть и останется цел, но вот гарантировать куда вы попадете — невозможно. И попадёте ли вообще. Истории известно всего несколько удачных случаев спасения из такой ситуации и то, большинство разумных сходили с ума.

Она видимо вспомнила свою подругу, попавшую в такую-же ситуацию и помрачнела, не желая продолжать эту тему.

— Привет! — Крикнул я, понимая, что ей нужна помощь и отвлекая от лекции.

Рийса собиралась показать что-то еще, но услышав мой зов, обернулась. Ее взгляд упал на меня, зрачки девушки сузились, мелькнуло узнавание, она радостно улыбнулась и побежала ко мне навстречу. Прыгнула на шею и жарко поцеловала.

Я краем глаза уловил недовольный взгляд инженера и поставил мысленную галочку выдать ему запрет на посещение станции. Пусть летит на Землю и там делает что угодно: кладет взгляд на чужих женщин и флиртует с занятыми девушками. Для него лично это будет безопасней, потому что если он продолжит — рискует заполучить огромные проблемы со здоровьем.

— Макс! — Раздался её радостный голос.

— Привет! — Поздоровался я с девушкой. — Ты мне нужна. Хочешь слетать в одно место? Вдвоём, как раньше?

Она бросила на меня лукавый взгляд.

— Прям как тогда? В старые, добрые времена? — У меня моментально в памяти возникли воспоминания о том, как мы чинили старый звездолёт, а она продолжила. — Сам знаешь, что я только за.

— Ну и отлично. Тогда выдвигаемся.

Мы шли по коридору станции к звездолёту, болтая о разном. Я только на секунду отвлёкся, отправив сообщение Урзул’Рагу с просьбой выкинуть со станции наглеца, и он пообещал выполнить её в кратчайшие сроки. Вот проблема и решена, а если он настолько тупой, что будет проявлять настойчивость, пытаясь добиться справедливости, то это будут сугубо его проблемы. Думаю, парочка орков сумеет объяснить, что ему тут не рады.

— Куда кстати летим и зачем? — Наконец задала Рийса вопрос. — Что-то важное? Будем искать новых специалистов? Закупка материалов? Продажа ресурсов? — Продолжила она попытки угадать, чем мы будем заниматься.

Мне не хотелось вываливать на неё свои проблемы с Системой, да и коммуникатор на её запястье красноречиво свидетельствовал о том, что это знание не принесёт ей ничего хорошего, но ведь всегда можно было найти обтекаемые фразы?

— Скажи. Ты когда-нибудь, что-нибудь слышала про живые планеты? Вернее, как живые — самые обычные, но на поверхности, которых словно натянута вторая кожа. Хитиновая или нечто наподобие оголённых мышц.

Рийса остановилась как вкопанная.

— Макс. Во что ты опять вляпался? Почему вокруг тебя вечно происходит какая-то чертовщина? Сначал витроглоты, а теперь ещё и осколки Роя?

Я сразу заметил, что она использовала ту же терминологию, что была написана в системном задании, а значит, скорее всего, это было не создание Системы, а нечто — давно существующее в галактике.

— Так… Можно поподробнее?

— Не тут! — Качнула она головой. — Пойдем на корабль и поговорим спокойно.

Уже на звездолёте, после того как она сходила в душ и удобно устроилась на кресле пилота, позволив автоматике проходить предполётную подготовку, она уставилась на меня пронзительным взглядом.

— Рой — это экзогенная полуразумная экосистема. Вернее, анти-экосистема. Хотя знаешь, тут толком не разберешь, знаю лишь только то, что его пытались изучать, но потом почему-то перестали.

Она прикусила губу и подняла глаза вверх, словно вспоминая и структурируя информацию в голове.

— В общем, представь, что в космосе летают некие объекты, раз в тысячелетие разбрасывающие во все стороны семена. Некие наноконструкторы, запрограммированные на одну цель: поглотить, трансформировать, размножиться. Разбирающие материю на атомарном уровне и использующие ее как строительный материал для себя и своих творений.

— А откуда берётся энергия?

— Геологическая активность планеты, тепло ядра, гравитация, излучение звезды, первичная органика, вода — все становится топливом. Поверхность, про которую ты говорил, это лишь первый слой. Био-механическая матрица. Она улавливает энергию, собирает ресурсы, создает оптимальные условия для инкубационных зон глубоко под поверхностью, где растут монстры. Биомеханические орудия войны, пожиратели материи, охотники за энергией, космические корабли-личинки — сотни и тысячи названий. Каждый Осколок — это фабрика смерти, самоподстраивающаяся под условия планеты-носителя.

В голове сразу мелькнуло понимание почему первая планета так отличалась от второй. Одна — словно сгусток мышц, а вторая — хитиновый кошмар. Получается, есть и другие — отличающиеся от тех, что видел я.

— А почему Осколок? — Спросил я. — И как он связан с Роем?

— Точно не известно, есть лишь предположения. Судя по тому, что удавалось найти, это часть целого. — Ответила Рийса. — Представь гигантский, организм растянувшийся на световые годы в межгалактической пустоте — регулярно разбрасывающий споры. Когда спора находит подходящий носитель — астероид или планету — она активируется и начинает строить новый организм. Его цель — вырасти, накопить ресурсы и биомассу, и запустить новые споры. Много новых спор. А также создавать охотников — космических монстров, способных путешествовать между звездами, искать новые миры для заражения и защищать Осколок. Уничтожить старый Осколок, не уничтожив планету, практически невозможно, потому что его корни уходят глубоко в мантию, в ядро, откуда тянет энергию.