Ларь (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 38

Мы расстались, чтобы уже на утро встретиться снова, улыбаясь друг другу взглядами. Подобно двум заговорщикам, которые свято уверены, что мир крутится вокруг них.

Что мне не понравилось, примерно с таким же видом рядом стоял и Трепов. За эту неделю он не изменился. Разве что стал еще надменнее. У меня даже закрались подозрения — вдруг я где-то ошибся? Пришлось тряхнуть головой, чтобы развеять мираж. Как самый ответственный рубежник, перед судом я заглянул в кружало, чтобы услышать то немногое, что произошло за время нашего последнего разговора с Парамоном. И фурий подтвердил — не далее как вчера вновь приходила та самая парочка и обсуждала предстоящий ритуал. Более того, пересказал множество подробностей по поводу младенцев и обслуживающего персонала.

— Начинаем второе заседание княжеского суда, — начал воевода.

Я же отметил для себя одну интересную вещь: когда ты понимаешь, что судья «за тебя», то даже очень напряженное слушание проходит как-то спокойнее.

— Господин Трепов, вы хотели привлечь независимого эксперта по работе с хистом, чтобы он… — тут память воеводу «подвела» и он заглянул в листок протокола прошлого заседания, — чтобы он проанализировал степень полученных повреждений убитого Минина.

— Все так, — вновь, как и неделю назад, вышла вперед Агата. — У меня в руках заключение рубежника Липатова Мирона, известного под прозвищем Глазастый. Мы нарочно обратились к новгородскому специалисту, чтобы ни у кого не было никаких сомнений в непредвзятости.

Илие хватило уже и имени рубежника. Потому что при словосочетании Глазастый очи воеводы расширились от удивления, а сам он начал кивать. И докивал, до того момента, пока Агата не остановилась, переводя дух.

— Согласно заключению, выявлено, что раны Минина мог нанести только рубежник не ниже ранга кощея, — девушка даже победоносно вскинула голову, словно моя вина была уже доказана.

— Матвей не единственный кощей в мире, — спокойно заметил Илия.

— Как мне кажется, их не так уж и много в Выборге, — парировала Агата. — Сторона защиты настаивает на том, что мы должны найти непосредственного убийцу. Его можно легко определить по следу хиста. По нашим предположениям, он может являться сообщником Зорина.

Вон оно что. Видимо, мой хист на месте преступления не обнаружили и решили сделать ход конем. Впрочем, от этого фарс не переставал быть фарсом, поэтому я не выдержал и цокнул языком. За что получил сердитый взгляд воеводы. Хотелось ответить мемом: «Да ну нахер, ты видел, видел?». И ушуршать в закат. Но куда уж там. Залез в кузов — едь на картошку. Или там изначально не про это было?

— Что вы предлагаете?

— Опросить всех рубежников, находящихся в радиусе ста верст от Выборга на наличие алиби, — не дрогнула Агата.

Я еле сдержал улыбку. И не потому, что меня развеселили слова «радиус» и «алиби», которые оказались в одном предложении с «верстой». Я наконец понял, на что будет делать упор сторона Трепова, настаивая отложить процесс. К слову, все выглядело очень здраво. Сто верст — это еще не Питер, но вместе с тем много населенных пунктов, где тоже придется пройтись с гребенкой, чтобы все прошерстить. Я даже невольно зауважал Агату — молодец, хорошо работает. Еще и красивая. Будь я чуть более отбитым…

— На это уйдет несколько дней, — подал голос воевода с небольшим недовольством.

А Илия молодец, хорошо отыгрывает. Блин, да вообще надо написать в Минкульт — тут столько талантов пропадает, а они в новые фильмы все равно Петрова с Кологривым опять засунут.

— Мы готовы задержаться здесь на неопределенный срок, — со вздохом произнесла Агата, — главное, чтобы справедливость восторжествовала. К тому же, пришли еще не все запрошенные из Твери документы. Они ожидаются на днях.

— В таком случае заседание переносится, — воевода пристально посмотрел на меня. — На три дня. Этого времени будет достаточно, чтобы опросить всех кощеев близ Выборга.

Угу, аккурат после лунного затмения, что в принципе переносит судебное слушание в разряд необязательных мероприятий. Мне вот даже интересно, Илия правда пошлет кого-то опрашивать рубежников или просто забьет на все? Спрашивать его об этом я, конечно, не буду.

Расходились все вполне довольные собой, хотя и делали напряженные и задумчивые лица. Оно и понятно, воевода кручинился (а глядя на его сафьяновые красные сапоги, на ум приходило именно это слово) по поводу реликвии и Инги, Трепов явно размышлял о грядущем ритуале, я… я зверски хотел есть и совсем не горел желанием пересекаться с Рехоном. Однако именно это меня и ждало. К тому же иномирный кощей сегодня находился в охране на заседании суда. Более того, уже сам направлялся ко мне.

— Привет, Матвей, — сказал он.

— Привет.

— Я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты передал амулет отцу.

— А ты вычислил его местоположение. Не скажу, что был очень удивлен.

— Если бы я сказал, что хочу с ним встретится, ты бы едва ли согласился.

— Точно. Ну… и как вы там?

Рехон пожал плечами. Выглядел он сейчас как чуть смущенный ребенок, которого уличили в поедании конфет вместо супа.

— Не знаю. У меня никогда не было семьи, поэтому я не представляю, как именно мне следует себя вести. А тут сразу и отец, и Зоя.

— Страшно? — спросил я.

— Страшно. Но не за себя, а за них. Это очень странное чувство, я не знаю, как его выразить.

— Это называется ответственность. Именно она делает мальчика мужчиной, а не год топтания в сапогах.

— А причем тут сапоги? — удивился Рехон.

— Да не бери в голову, это так, фантомные боли. Я хотел напомнить тебе о нашем договоре.

— Я помню, — спокойно ответил кощей. — Как только ты скажешь, что настала пора…

— Настала, — перебил я его. — Завтра ночью я приду за тобой. Мы отправимся к ларю, достанем артефакт и станем жить своей жизнью.

— Звучит просто, — легкомысленно ответил Рехон.

А меня почему-то от его слов пробило током. Будто в них был какой-то подтекст. Я кивнул и неожиданно для себя протянул руку. Этому кощею, которого раньше опасался. А Рехон улыбнулся и пожал ее. Оказывается, он мог быть вполне милым, без своих коронных издевок. Вопрос разве что заключался в том, как будет жить кощей в новой для себя жизни со старым хистом? Промысел меняет человека, порой даже ломает. Едва ли это может закончиться чем-то хорошим…

Сейчас мы разошлись будто старые товарищи, которые случайно встретились в переходе. Рехон отправился домой, к Зое, а я по своим делам. Я понимал, что едва ли мы станем друзьями. Нет, я слышал про высокие отношения, где бывшие общаются между собой, даже дружат семьями. Но это обычно описывалось в книжках, где еще обитали единороги, испражняющиеся радугой. Я отпустил Зою относительно легко. И, если честно, возвращать ее в свою жизнь не собирался. Пусть они будут существовать где-то там, а я здесь. Правда, оставался еще Василич, который был в статусе общего друга. Но с этим мы как-нибудь разберемся.

— Теперь домой? — спросила лихо.

— Нет, надо еще кое-куда заскочить. Я уверен, тебе понравится.

Вообще, женщины часто просят мужчин быть для них непредсказуемым. Мол, от этого в животе начинают порхать бабочки (хотя по мне, это лучшая рекомендация отправиться на прием к гастроэнтерологу с подозрением на паразитов). Мужчины в спутницы жизни себе ищут как раз напротив тех, кто предельно предсказуем. В итоге, из-за того, что одни с Марса, а другие с Венеры, — страдает большинство. И совсем немногим удается мирно сосуществовать, не сношая мозг и радуясь жизни.

Но у меня сейчас было какое-то игривое настроение, поэтому мне даже искренне хотелось поглядеть на лицо Юнии, когда я куплю то, что собирался. Жалко, что нельзя будет этого сделать — народ разбежится, если она вылезет из Трубки. Хотя хватало и звукового сопровождения, которое началось уже на моменте подъезда к точке X, находившейся возле парка Калинина.

— Это что?

— Водонапорная башня. Красиво, да? Но нам не туда.