Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 33

— Но твоя огнявка прокричала, подпалила тряпку, и ничего с ней не случилось, — заметил я. — Дело в обруче?

— Да. Он блокирует часть действия огня — его температуру. Если поднести палец вплотную к морде огнявки, ничего не почувствуешь. Огонь выходит из её горла холодным и лишь на расстоянии пары вершков начинает обжигать. Это сохраняет огнявкам жизнь и даёт нам возможность их использовать.

— И как часто это можно делать?

— Раз пять подряд — легко, а потом придётся подождать какое-то время, когда она поднакопит чары. Но в целом ограничений нет, огнявкам не больно и не страшно.

— Один минус у вашего способа, — усмехнулся я. — Тихо такой огонь не разведёшь.

— Это да, — согласился Горек. — Но мы по ночам очаги и камины не разжигаем, а днём нам эти крики не мешают.

— И как сильно они у вас распространены? В каждом доме своя или одна на несколько домов?

— Конечно, в каждом доме своя. Это же удобно.

— А где вы их берёте?

— Ведуны разводят. Их же надо не просто вырастить, но ещё и обруч каждой сделать, да менять эти обручи по мере роста, надо научить не боятся последнего крика. Непросто это. Но хорошо, что живут огнявки по десять — пятнадцать лет, так что ведуны справляются, успевают выращивать новых по мере надобности. Хочешь попробовать?

Предложение было неожиданным.

— Не откажусь, — ответил я и сложил ладони лодочкой.

Королевич переложил мне в руки ящерку, я крепко взял её левой рукой, чтобы не убежала, а правой, как и Горек тоже погладил животинку по голове.

— Потихоньку надави ей на шею, сразу за обручем, — сказал горан и, усмехнувшись, добавил: — Только не выпусти со страху, когда она заорёт.

— Не выпущу, не переживай, — произнёс я, отворачивая морду огнявки в сторону.

Промасленную тряпку я доставать не стал — в этом не было смысла. Мне не нужно было разводить огонь, мне лишь было интересно заставить уникальную ящерицу его извергнуть. Я осторожно надавил на нужное место, совсем несильно, и огнявка тут же запищала. И выпустила из пасти струю огня. Такой удивительный мини-дракон — это было очень необычно.

— Удивительно, конечно, — произнёс я, возвращая огнявку Гореку. — Людям бы таких.

— Ты же знаешь, что людям нельзя, — сказал горан.

— Знаю. И меня это удивляет.

— А меня нет. Меня удивляет другое, но я не имею права с тобой это обсуждать. Хоть ты и…

Королевич осёкся, словно в последний момент понял, что сейчас сболтнёт лишнее.

— Что я и? — поинтересовался я, желая развить эту тему.

— До тебя я ни разу не видел людей, которые не боятся живого огня, — признался горан. — И не слышал про таких. Те, которых, называют погаными, не в счёт, но у них за рекой свои порядки.

— Мне кажется, огневики не боятся живого огня, — заметил я.

— Так огневики и не люди.

Это было сильное заявление, и Горек понял, что всё-таки сболтнул лишнего, поэтому снова замолчал.

— А кто они, если не люди? — спросил я, сделав вид, что не заметил, как смутился мой собеседник.

— Я не могу с тобой это обсуждать, ты уж прости, Владимир. Но нельзя горанам с людьми об этом говорить, мы клятву дали во время перемирия…

И снова Горек осёкся. Каждой фразой разговорчивый королевич приоткрывал часть завесы над какой-то большой тайной, с каждой фразой становилось всё интереснее. Что это за клятва такая? Что за перемирие было? Между кем и кем?

— Заболтались мы, идти мне пора, — деловито произнёс королевич, усаживая огнявку в террариум.

— Погоди! — остановил я горана. — Давай проясним ситуацию. Я хочу спасти вас от шептокрылов, собираюсь рисковать ради вас своей жизнью, а ты мне не можешь всего лишь чего-то там рассказать? Ты серьёзно, Горек?

— Ну вот спасёшь нас от шептокрылов, тогда расскажу.

На совесть надавить не получилось, но я не сдавался.

— Но я ведь могу не вернуться с такого опасного задания, — сказал я. — И тогда тебе будет стыдно, что ты мне не поведал этой тайны.

— Если тебя сожрёт шептокрыл, тебе будет не до тайн, — парировал горан.

— Есть логика в твоих словах, — согласился я. — Но если не сожрёт, и я его прогоню, ты мне расскажешь всё, что знаешь про огневиков!

— Не всё, но многое расскажу.

— И тебя не остановит клятва?

— Ты не пустышка и не полукровка, это не будет считаться нарушением клятвы.

— А кто я?

— Если бы я знал.

— Но раз так, и если это не нарушение клятвы, то зачем нам ждать? — попробовал я ещё один заход.

— Это не обсуждается! — отрезал Горек. — Сначала ты прогонишь шептокрылов!

— Хорошо, — согласился я. — Но ты дал слово!

— Дал. И сдержу его, — пообещал горан. — Но сначала ты прогонишь шептокрылов.

Королевич понёс огнявку в соседнюю комнату, а я понял, что у меня появился ещё один стимул прогнать гигантских ящеров. Очень большой стимул.

Глава 14

И снова я проснулся от стука в дверь. Даже не заметил, как задремал. Вернулся к себе в гостевую горницу после разговора с Гореком, прилёг на кровать, так как больше нечем было заняться, и уснул.

— Входите! — крикнул я после повторного стука.

Дверь отворилась, на пороге появился тот же горан, что приносил завтрак. Он учтиво преклонил голову и произнёс:

— Король Златек Лучезарный желает видеть людей через полчаса в тронном зале.

— Люди только за, — ответил я. — Но вот только мы не знаем, где находится тронный зал.

— Я покажу. Приду через пятнадцать минут, собирайтесь.

— Мне собраться — только подпоясаться, — ответил я. — Ты главное, остальных предупреди.

Слуга-горан кивнул и молча ушёл, закрыв за собой дверь.

Через четверть часа он вернулся и не один, а с Ясной и Добраном. Меня, как главного из нашей троицы, решил гонять меньше всех. Мелочь, а приятно. Слуга повёл нас практически теми же самыми коридорами, что водил меня Горек, когда мы ходили в каминный зал.

Снаружи королевский дом не показался мне таким уж большим, но после прохода по его коридорам, возникло ощущение, что он огромен. Мы шли очень долго, но в итоге слуга привёл нас в нужное место.

Тронный зал, как и всё остальное в этом доме, был строг и величественен. Без излишней роскоши, просторный, прямоугольный, с высоким сводом, опирающимся на широкие колонны. Свет падал сверху — из круглого отверстия в куполе, а также от множества магических светильников, расположенных в нишах по всему периметру.

Почти всё в этом помещении было отделано тёмным камнем и чёрным деревом, из-за чего размеры его казались чуть меньше, чем были на самом деле. Пол был выложен крупными плитами с орнаментом, ведущим к помосту. В центре помоста возвышался трон — вырезанный из цельного тёмного камня, без каких-либо особых украшений.

На троне восседал король Златек Лучезарный. Широкоплечий, с густой бородой пепельного цвета, в тёмно-синем бархатном кафтане, застёгнутом на плоские бронзовые пряжки. Поверх него был надет короткий камзол из плотной кожи с отливом, украшенный серебряным шитьём. Грудь правителя горанов украшал висевший на толстой цепи огромный медальон — всё те же перекрещённые топор и молот на фоне круга с расходящимися лучами.

По правую руку от трона стоял горан, очень похожий на короля, только моложе и с тёмно-русой бородой. Видимо, это и был тот самый Рудек, о котором мы слышали накануне — старший сын Златека Лучезарного. Слева, чуть в стороне толпились несколько пожилых горанов — судя по дорогой одежде, местная аристократия. Среди них стоял и Горек.

Я шёл впереди, Ясна и Добран справа и слева от меня и чуть позади. Не дойдя до трона три мера, я остановился, преклонил голову и произнёс:

— Тепло и свет тебе, король Златек Лучезарный! Мир твоему дому и твоему королевству! Позволь поблагодарить тебя за хлеб и кров!

Так как сказал я сразу за всех, Ясна и Добран лишь молча преклонили головы. Король горанов выслушал меня, кивнул, внимательно оглядел нас всех по очереди и произнёс низким, хрипловатым голосом: