Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович - Страница 2

Да уж, материться мне хотелось, как никогда в жизни! Точнее сказать, как никогда в прежней жизни. Я ведь прекрасно её помнил. И не только анкетные данные — «Сергей Иванович Поликарпов, русский, 1963 года рождения, беспартийный, нет, не был, не состоял, не участвовал», но и саму жизнь. В двадцать два года я получил диплом и устроился преподавателем химии в одну подмосковную школу. Были, конечно, и более денежные варианты, но там поманили тем, что сразу же дадут нашей молодой семье шикарную квартиру-«двушку» в новостройке.

Да и учить детей мне нравилось, что уж скрывать. Сначала молодой был, начитался Стругацких, дескать в Будущем главные люди — это врачи и учителя. Вернее даже — Учителя, с большой буквы!

Потом получаться стало. Да и от безденежья я тоже никогда не страдал. Дача помогала в снабжении овощами и закатками, а уважение родителей учеников выражалось и в том, что у меня никогда не было проблем с ремонтами. Ни на квартире, ни на даче, ни с автомобилем жены. Отдых на юге? Так опять же, «дикарями» на машине это было не особенно и дорого. Да и горбачёвская Перестройка началась почти сразу, так что на репетиторство смотрели с пониманием.

Что ещё нужно человеку для счастья? Любимая работа, здоровье, семейный уют да не знать нужды. Так что я был умеренно счастлив и востребован до той самой поры пока меня, уже незадолго до пенсии не сбила машина.

А вот дальше был почти ад. Я осознал себя в теле подростка, вот только телом этим я не управлял! И добро бы им управлял бывший хозяин, но нет. Похоже, Русу этого тем ударом дубины всё же убило. Остался вместо него какой-то автомат, который послушно выполнял требования окружающих и апатично замирал, выполнив команду. Я же мог лишь смотреть как бы со стороны. И так продолжалось до тех пор, пока мы с моим носителем не наступили на местный вариант противопехотной мины. Эдакий тетраэдр из острейших колючек какого-то местного кустарника. Как ни кидай, он одним шипом всё равно вверх ляжет. А колючки эти настолько остры и тверды, что способны ступню насквозь пропороть!

Вот это со мной и случилось, наступили мы с моим «Носителем» на такой шип, который Еркаты оставили на этой тропке против колхов-налётчиков. Но, как говорится, нет худа без добра. От боли, пронзившей всё моё существо, я обрёл контроль над телом, а также охромел на левую ногу и обзавелся кучей ушибов, синяков и ссадин

Ох и ругался дедушка Гайк! А потом велел убираться в хижину, что рядом стояла. Она не то, чтобы жилая, но в ней можно от дождей отсидеться. Да и караульные, что за соседями-колхами присматривают, зимой тут отогреваются у печки, еду готовят, горячий отвар трав…

Тут мои мысли перескочили на сиюминутные нужды. Охромевшего подростка тащить в деревню Еркатов-речных не стали, тут и оставили. Вот только сейчас не зима и дров в этой хижине нет от слова «совсем», как говаривали мои ученики. Нет и теплой одежды, провизии и одеял. А местность тут гористая и не особо жаркая, ночи могут быть холодными даже летом. Не подхватить бы мне простуду, а то новая жизнь может оказаться рекордно короткой.

Итак, что у меня есть из ресурсов? Крошечная мазанка, в которой есть печь, стол человек на шесть, две лавки возле него и пара колченогих табуретов. Теоретически можно пустить мебель на дрова, но память моего прежнего носителя от такой мысли встала на дыбы. Дерево тут — редчайшая ценность, мало его! Место холодное, дров расходуется много, а все более-менее пригодные участки земли пущены под поля, огороды, сады и пастбища. Да и на производство главного их товара тоже дрова нужны.

В общем, вариант так себе. А учитывая, что средства для разжигания огня у меня отсутствуют… Боюсь, я даже для сохранения жизни костёр трением не разведу.

Дойти до деревни? Не вариант, скоро стемнеет, а пешеход из меня сейчас аховый, недаром же тут оставили, а не стали с собой брать. Что ещё есть? Небольшая комнатенка, где стоит дюжина ещё теплых от дневного солнца кувшинов рассолом. Литров на десять-пятнадцать каждый по моим прикидкам. Хм, может, туда забиться? В маленькой комнате и тепло лучше хранится, да и кувшины часть ночи будут как грелка работать. Нет, тоже не вариант. Лечь там не на что. Думай голова, думай!

Проснулся я от холода. Хоть летние ночи и коротки, но до рассвета проспать не удалось. Но часов пять-шесть сна, судя по ощущениям, я урвал, а теперь можно было согреваться гимнастикой и дотянуть до утра. Значит, задумка моя оказалась удачной.

Сначала я выбрался наружу и стал в максимально быстром темпе рвать траву на ближайшем пастбище, собирая её в рубашку. Увы, но прошлогодняя солома с крыши для меня была недоступна из-за состояния ноги.

Натаскав несколько охапок травы под крышу, продолжил подготовку, вытащив ещё тёплые кувшины с рассолом из малой клетушки и перетащив туда обе имеющихся в наличии лавки. Было непросто, они почти целиком заняли помещение, оставив лишь не очень широкие «щели» между краями и стенами. Правда, и это пошло «в плюс, в результате вдоль каждой их стен я собрал 'грелки» из кувшинов. Между ними я насыпал охапки сорванной травы, после чего пробрался внутрь и прикрыл дверь. После этого оставалось только максимально глубоко закопаться в траву и заснуть.

Выбравшись в комнату со столом, я просто охнул. Нет, не то, чтобы было очень холодно, так, по ощущениям — градусов десять-двенадцать. Но это ведь в помещении, каково же на улице? Ничего себе — лето!

Ладно, отставить негатив, надо греться! Какие там упражнения доступны наполовину обезножевшему человеку в почти полной темноте? Дыхательная гимнастика и отжимания от стены? Прекрасно, вот этим и займусь!

Примерно через четверть часа, когда от меня уже начал валить пар, я решил выйти и глянуть на небо. Зачем? Да чтобы понять, куда ж меня занесло! О! Луна! Во-первых, одна, во вторых знакомого размера и, если меня не подводит память, вида. Кстати, надо отметить, что зрение у Русы куда острее, чем было у меня в юности. Солнце днём тоже выглядело знакомо, небо было светло-голубым, а после дождя небо порадовало обычной же радугой. Значит, можно предположить, что я в нашем или очень похожем мире.

Вот только память Русы утверждала, что живёт он, пусть и на окраине, но огромной Империи. Да и до того тут империи были, но такие, где воюют мечами и копьями, луками да дротиками. Железо известно, как и бронза с медью, но его очень мало и оно высоко ценится.

То есть, если это и наша Земля, то либо очень далекое прошлое, либо ещё более далекое будущее, причем после какой-нибудь глобальной катастрофы. Я вздохнул. Нет, фантастику я любил с детства. Но мне больше нравились Жюль Верн, Стругацкие, Азимов и Саймак. А всякое там «фэнтези» с эльфами и гномами, «постапы» или «попаданчество» я читал только по работе.

Мне ещё в школе вколотили, что плох тот химик, что учится только по учебникам, а реакции знает только в тетрадных записях. Нет, чтобы возник интерес и твёрдо запоминалось, что да как делать, нужно «работать ручками». А как заинтересовать учеников? Можно, конечно, фокусами, типа «вулкана» из подожжённого бихромата аммония или «кровавой окраски» при реакции роданида аммония с солями трёхвалентного железа. Я этим вовсе не пренебрегал, но таких броских реакций мало. А чем ещё заинтересовать?

Вот мы и «играли в фантастику». Поначалу повторяли за героями Жюля Верна всякие превращения. Думали, что из химии мог бы применять янки при дворе короля Артура. Но мода менялась, и пришлось предлагать «магию без магии» для «попаданцев в миры гномов и эльфов. А в третьем тысячелетии в ход пошли миры постапа и всяческих 'попаданцев».

Так что, с этой стороны я был неплохо подкован, что-нибудь из старых наработок да пригодится. Вот только… Мир этот был очень уж беден. На весь племенной союз, то есть тысяч на десять-пятнадцать человек по моим прикидкам, читать умели только трое — староста самого большого села, его сын и внук. И всё! Счёт? Ну, счёту учили всех, и мой Руса худо-бедно знал цифры, умел складывать и вычитать. Умножение? Деление? Нет, не слышал! Химия, механика, геометрия? Не известны они даже как идея.