Княжич Юра V (СИ) - Француз Михаил - Страница 40

Кости, мышцы, конечности, нервная система, лимфатическая система, пищеварительная система, кровеносная система, питающая всё это, зрительная система… Организм усложнялся и усложнялся. Он делал это стремительно: от простого набора отдельных органов, кое-как соединённых между собой сосудами, свободно плавающих внутри ограниченной прозрачным веществом области, имеющей форму плетистого цветка, к самостоятельному живому организму, способному питаться, ориентироваться и двигаться…

Поток. Только так я могу охарактеризовать своё моральное, ментальное и эмоциональное состояние в процессе этого акта творчества (не буду замахиваться на творение — я не настолько заносчив и подвержен гордыне). И это было… захватывающе. Чуть ли не более захватывающе, чем петь перед зрителями.

А существо передо мной, заключённое в висящем в воздухе водном коконе, постепенно всё больше обретало человекоподобные черты. Подобные, но не человеческие. В какой-то момент, в процессе работы, я, наконец-то определился, что это теперь будет. Точнее, кто, ведь речь идёт о живом существе, так что местоимение «кто» больше подходит в данном случае.

Я решил, что это будет обезьянка. Маленькая, покрытая волосами. Не шерстью, а именно волосами, так как образцов строения и структуры шерсти у меня под рукой не было. А волосы были. Так что, я просто «размножил» их с одной лишь головы на всё тело существа. Да и вообще, занялся уже непосредственно его внешним видом, постаравшись привести последний к максимальному соответствию с оригинальным мелким приматом, фотографию которого смог скачать из Всесети, используя доступ самолёта к ней.

Сформировал хвост, слегка удлинил верхние конечности, немного укоротил задние. Распределил волосы по телу не равномерно, а так как было показано на фотографиях… Подпись под которыми гласила: «Карликовые игрунки».

Да-да: карликовые, так как на хоть сколько-то полноразмерную обезьяну у меня банально не хватало «строительных материалов». Итак уже пришлось пустить в дело, помимо той земли, и материал самого горшка, и какую-то часть материала стола, обшивки кресла, металлических конструкций и, даже немного материала обшивки самого самолёта…

В итоге, получившееся существо внешне было очень похоже на вышеназванную обезьянку. С одним существенным нюансом: глаза у неё были человеческие. То есть, с белком и радужкой, цвет которой был точно таким же, как и у меня.

Нет, я мог бы поиграться и попытаться сделать его другим, но, в данном случае, откровенно поленился вникать и изобретать, просто скопировав свой зрительный аппарат, а потом масштабировав его под габариты существа.

Оно было похоже на обезьянку внешне. И могло ходить. Могло двигаться, вращать шеей, тянуться и изгибаться. И даже зачатки какой-то мыслительной деятельности проявляло — ластилось ко мне…

Я решил, что это будет он. И назвал его Алик. Сокращением от «Аленький цветочек». После чего заморочился и соорудил ему некое подобие половой системы, частично скопировав его со своего. Но только частично, ведь эта система — одна из самых сложных в организме. Не сложнее мозга, конечно, но всё же.

А ещё Алик мог кушать. Не говоря уж о том, что он дышал, его сердечко билось, а сам он был живым. И это последнее обстоятельство потрясало.

Правда, не меньше потрясала и даже потряхивала мысль о том, что, если верить Библии мира писателя, Предводитель падших ангелов, проигравших битву за небеса, имени которого я не хочу называть лишний раз, в гордыне своей стремясь уподобиться Богу, тоже попытался провести Акт Творения. Он пытался создать человека по образу своему и подобию, как и Бог до него, но получил… обезьяну.

Мысль была настолько мощной, жуткой и многогранной, что от неё реально всё холодело внутри. Ведь такое сравнение, такая аналогия… совсем мне не нравилась.

Утешало только одно: я ж не пытался кому-то там уподобиться, я спасал жизнь… Просто, спасал жизнь.

В общем, после того как я закончил, меня накрыл настоящий отходняк. Физический, ментальный и эмоциональный. Я был опустошён, подавлен, угнетён и досадовал на самого себя. На то, что опять, в который уже раз, совершил какую-то глупость. Которая, в перспективе, может вылезти мне боком, особенно учитывая здешний запрет на Химерологию и организованное уничтожение всех её адептов.

Сомневаюсь, что мне как-то удастся скрыть факт того, что Алик является искусственным живым существом, гомункулом. Как и само его существование.

Был, конечно, совершенно логичный выход из ситуации, прямо напрашивавшийся, простой и лёгкий. Надо было просто убить Алика. Убить и растворить, уничтожив все следы его существования. И это действие не стоило бы мне никакого труда. Лёгкое мысленное усилие, и его не будет даже раньше, чем заворочавшаяся на своём кресле Мари откроет глаза…

Но, как убить? Как убить того, кого только-что сотворил? Насколько же это будет жестоко и бесчеловечно… или, наоборот, человечно. Полностью в человеческой природе. Сколько уже человеческие учёные своих творений, созданных, ради науки, поубивали? Так, чем я хуже них?..

Но, не смог. Не убил. А от проснувшейся Мари спрятал под рубашкой, благо много места крохотный Алик не занимал.

И позже, в аэропорту Петрограда, а потом и в дирижабле, скрывал своего маленького гомункула ото всех. Не выпускал его из своей каюты.

А здесь — из трейлера.

Алику хватало мозгов самому не выбираться, не сбегать и на глаза, кому не надо, не показываться. А может быть, не мозгов, а послушания? Ведь Дар Менталиста у меня никуда не делся. А влиять на это вот, мной же созданное существо, было гораздо легче, чем даже на обычного, не обладающего Даром человека.

Но, при этом, я старался не жёсткие установки ему вколачивать, а, как бы… без слов общаться. Не подавлять его волю, а убеждать…

Правда, я так, до сих пор, и не понял: разумен ли Алик в человеческом понимании? Какие-то эмоции у него явно были — я это чувствовал. Чувствовал, как он мне радовался, когда я возвращался в комнату, как грустил, когда уходил. Какие-то осмысленные действия он совершал: например, сам подходил к принесённому и положенному на стол фрукту, обнюхивал его и принимался есть, не путая его с самим столом или другими несъедобными предметами. Перемещался по комнате самостоятельно, пусть и не очень ловко. Но вот разумен ли? Да и, что вообще считать разумностью?

Я почесал пальцем по груди и животу усевшегося на меня после ухода Катерины Алика. Вздохнул и всё-таки заставил себя встать из кровати. Хочешь не хочешь, а одеваться и выходить из трейлера надо. Ждут меня снаружи неприятности или не ждут — всю жизнь под одеялом не пропрячешься. В крайнем случае, кому надо, и под одеялом достанут. Не самое надёжное это укрытие.

Да и Алику принести чего-нибудь свеженького покушать тоже надо. Ведь та тарелка с фруктами, что стояла на столе тогда, когда я вечером засыпал, сейчас уже была пуста. Не осталось даже зёрнышек и крошек — всё подъел, всё подчистил!

Кстати! Ещё один аргумент за его разумность: где ни попадя он не гадит. Один раз я показал ему, как унитазом пользоваться, или, в крайнем случае, раковиной, и он теперь делает это сам каждый раз. Но, опять же — аргумент спорный. Ведь это может быть работой установленной мной ему ментальной программы. Мне, после той встречи с Мавериком на площади, становится всё сложнее понимать и различать в общении с не обладающими Даром людьми: убеждение моё, мой статус и понятные объяснения на них влияют или мой Дар. Раньше, до известия о том, что я Менталист, я об этом просто не задумывался. А теперь вот… не знаю, что и думать. Про ту же Алину. Почему она мне помогает? По собственной ли воле?..

Эх! Ладно. Будешь думать о таких вещах слишком много — с ума сойдёшь или в петлю полезешь. Так что, просто буду жить. Как могу и, как умею. А там, как получится.

«Делай, что должно, и будь, что будет»!

Глава 21