Княжич Юра V (СИ) - Француз Михаил - Страница 19

— Какое же?

— «Меня зовут Виктор Крид!»…

Глава 10

Эта вечерняя встреча настолько была неожиданной, что я не переставал о ней думать, даже после пробуждения в мире Княжича. Зацепил меня этот Вася! Зацепил! Не бабками, нет — к ним я спокойно отношусь. Сложно продолжать цепляться за них, после того как побываешь в шкуре сына Московского Князя. Нет — идеей. Этой самой загадочностью, необычностью ситуации. Какой-то её совершенной сказочностью, нереальностью и неправдоподобностью. Новым, крайне необычным опытом. Я ведь, ещё никогда раньше не писал чего-то в соавторстве. А эту работу, я именно, как соавторство и воспринимаю. Причём, насколько я понял, у Васи практически весь сюжет уже был в голове, ему не хватало только опыта или таланта, чтобы перенести этот сюжет на бумагу. Вот он с ним ко мне и пришёл. Вроде бы…

Правда, ситуация от этого менее странной не становилась: как он меня нашёл? Почему именно я? Чем для него настолько важен именно этот фанфик, что он готов тратить на его создание своё время, свои силы и свои деньги?

Если отключить восприятие нормального человека, которое в данном случае пасует, и позволить разгуляться фантазии профессионального писателя фэнтази, то можно предположить, что этому странному Васе крайне необходим даже не сам фанфик, а, чтобы его написал именно я, чтобы что? Чтобы он…начал существовать? Чтобы мир, в нём описанный, начал существовать? Ведь Бог — это Писатель… Сахар! Нет, надо завязывать с этим полётом мысли, а то можно и до смертного Греха Гордыни и уподобления себя Творцу дофантазироваться! Да и вообще: у меня тут концерт, буквально, через два дня, а я никак не могу эти мысли из головы выбросить. Против воли, то и дело, возвращаясь к продумыванию сюжета, подбору красивых фраз и речевых оборотов…

Я, кстати, после возвращения домой из кафе, к неудовольствию жены, схватил ноутбук и ещё, чуть ли не до самого утра по кнопкам клацал, стараясь побыстрее вывалить на бумагу то, что успело скопиться под черепом. Три первых главы осилил в состоянии какого-то невероятного «потока». Хотелось писать ещё, ещё и ещё, но, надо было уже на работу собираться. Едва полчаса оставалось на то, чтобы хоть немного веки смежить. Ещё успел, прежде чем отложить компьютер и переползти в койку, отправить набранные главы на оставленный мне Василием адрес электронной почты. Пуст читает — наслаждается.

Проснулся в теле Юры и тут же отправился на пробежку. А нутро так и жгло любопытство: понравится? Не понравится? То у меня получается, или не то?

Я, кстати, уже для самого себя решил: если даже этот загадочный парень кинет меня и исчезнет, я данный фанфик, всё равно, напишу. Не в ущерб основным проектам, конечно, но напишу. Самому уже интересно, что из него получится…

Однако, жизнь писателя — мир писателя. Здесь же мир Юры! И жизнь Юры! Соответственно, и сосредоточиться надо именно на ней. Мне это, постепенно, даже удалось: примерно к первому утреннему занятию: к вокалу. Голос, его игра, его возможности, наслаждение от его звучания всегда меня так увлекают, что все и всяческие глупости из головы выметаются. А дальше: гитара, потом немецкий, английский, быстрое перебазирование в студию, потом на площадь, к уже отстроенной сцене. Проверка всех приготовлений, короткая репетиция под открытым небом для проверки звука. Потом техническая проверка готовности пиротехники, света и прочих эффектов, без которых, немыслимо выступление Раммов. Ведь их концерты — это даже не столько музыка, сколько огненно-театральное шоу, которому требуется уделить внимание ничуть не меньше, чем песням.

В общем, завертелся, закрутился, завелся… Ребята пытались спрашивать, что же именно произошло со мной в тот раз, на площади, но на все их вопросы я отвечал кратко: не помню. Не знаю. Мне не сказали. Площадь, вспышка, и всё. И сразу после вспышки — своя комната. А утром вызов к Ректору, где он спрашивал, а я отвечал ему совершенно то же самое, что сейчас им.

Не все поверили… точнее: все НЕ поверили. Но так уж сильно докапываться не стали. Ирина отвалилась первой: понадеялась, похоже, что потом сама у отца спросит, или ещё у кого-то с достаточными возможностями, кто согласится ей ответить.

Хотя, нет — первым был Захар. Он, вообще, просто, после того как мой ответ услышал, пожал плечами, сказав, что, если я не желаю рассказывать, то это моё дело. И только моё. Его, Захара, не касающееся ни каким боком.

С дочкой Кайзера мы и вовсе не настолько близко знакомы, чтобы она сочла возможным или приемлемым ко мне приставать с вопросами, если я сам не спешу всем и каждому доложиться о своих приключениях. Она и не спрашивала… меня. Но, почему-то, я уверен, что у папы своего точно спросит.

Дольше и настойчивее всех докапывалась Мари. Но ей можно — невеста, всё-таки. И да — она тоже тусовалась в нашей компании, притом, что в группу не входила. И от сцены открещивалась наотрез. К микрофону даже не приближалась: нет, и всё тут! «Не хочу, и не уговаривайте!».

Ну, особо-то её, кстати, никто и не уговаривал. Предложили пару раз между делом, и всё на этом. Однако, нежелание выходить на сцену не мешало ей с нами приезжать на студию, сидеть в операторской, обсуждать отдельные элементы выступлений, предлагать какие-то свои идеи и концепты (там, где они не были особо значимы. Всю основную линию всегда определял я сам, без чьих-бы то ни было советов), гонять на репетиции с нами на площадь.

В целом, желание не отстать от нашей компании разумно, прагматично и понятно — связи. У нас ведь не абы кто в группе состоит, а целых две «принцессы» крупных Европейских держав (РИ — тоже можно к таковым отнести, ведь то, что она не только в Европе, ещё не означает, что в Европе её нет). Ирина, правда, именно «принцессой» не называется, нося титул Княжны, но фактически ей является. Да и я, в последнее время, в свете всем известных событий, уже не совсем пустым местом считаюсь в политических и Аристократических… международных раскладах. Учитывая, как со мной Ректор и тот молчаливый официальный парень цацкаются. Свои-то вон, помнится, без лишних политесов, разом в допросную закатали…

А вот, что я, до сих пор, не в состоянии понять, так это её отношения ко мне. Что сама Мари обо мне думает? Точнее, о нас? О перспективе своего будущего замужества? Которое ещё, очень вероятно, может вовсе не состояться.

Может быть, не мог я понять именно из-за того… что она и сама до конца не понимает? Классическая «собака на сене» — и сама не «ест», и на других рычит. На ту же Алину.

В общем, этот день пролетел незаметно. Точнее, я бы даже сказал — пулей он пролетел! Вот, только что был, и уже нет его!

А в мире писателя… новая встреча с Василием. Правда, уже не экстренная вечерне-ночная, заставляющая жену волноваться и невесть чего выдумывать, а вполне цивилизованная — дневная. Не в кафе, а в сквере недалеко от школы, сразу после моей работы. Побродили часок, побеседовали. Первыми главами «заказчик» остался доволен. Хотел тут же и расплатиться. Причём не чем-нибудь, а золотом — золотыми банковскими монетами. Или криптой — на выбор.

Я наотрез и от того, и от другого отказался — ещё с налоговой мне проблем не хватало! Я — законопослушный гражданин. Предпочитаю играть по правилам… там, где они достаточно четко определены и есть структуры, наблюдающие за их выполнением.

Вообще, отставил финансовый вопрос подальше. Отложил его до той поры, пока Василий не разработает и не предложит надёжную и безопасную, полностью законную схему оплаты моего труда или поощрения творчества «белыми» деньгами, с которых я смогу честно и безбоязненно платить налоги государству.

В конце концов, это ему надо — пусть сам и придумывает. Я денег не просил. Даст — хорошо, нет — ещё лучше, больше внутренней свободы у меня будет. Не буду чувствовать себя обязанным и должным.

А вот сама идея фанфика меня увлекала. Мне было интересно над ней работать. Вызывала она у меня творческий подъём. Так что, всю нашу почти часовую прогулку, за исключением первых минут с обсуждением финансов, Василий продолжал делиться деталями своего сюжета для следующих глав. Точнее, как-то это, форма изложения материала, постоянные оговорки и поправление себя, всё меньше походило именно на придумывание сюжета книги, его вымучивание, как оно обычно бывает. Его рассказ всё больше выглядел, как воспоминания. Личные воспоминания о ранних годах своей «бурной юности». Довольно смутные и отрывочные, кстати, из-за давности лет.