Эпоха Магии и Пара (СИ) - Самылов Алексей Леонидович - Страница 11

Вообще, забавно, как сплетается понимание двух людей. Столь разных людей, как Энтони и Максим. Например, армейское правило: «инициатива ВСЕГДА имеет инициатора» находит подтверждения в наблюдениях Энтони Кольера. Уверенность Энтони в своей внешности видится Максиму не восхищением красивым юношей, а желанием поиграться у людей богатых и влиятельных, разумеется, потешить свою похоть и поинтриговать. Да что там, ситуация, которая побудила Кольера сдёрнуть из столицы. Это тоже, скорее всего, игра. Чтобы целый герцог, человек немолодой, давно во власти, не знал, кто такая его дочь? Скорее всего, Эктону нужно было по какой-то причине показать свою реакцию. Ну, а его людям привлечь юного смазливого идиота.

«Так что, нет. Всё правильно Энтони рванул. Может он и не понял суть, но интуитивно догнал».

Всё-таки четыре года лавировал. Если бы не было интуиции, давно бы куда-нибудь вляпался. Или вот взять армию. То есть опыт Максима. Он же не лез в командование потому, что не хотелось разбираться, кто там и с кем. Всегда же есть негласные и неформальные вертикали, не зависящие от формальных званий и должностей. Система услуг и одолжений.

Когда в Корею залезли, Максима конкретно так подставили. Что, типа, при уничтожении Сеульских Врат он де подставил корейских магов под молотки. И вообще всем было плевать, что Максима Векшина самого эвакуировали полуразобранным и еле живым. И почему-то китайцы потеряли всего шестерых. Непосредственный командир, генерал Васнецов, никогда никого не боявшийся, внезапно стал уводить взгляд и скрипеть зубами.

Тогда вместо награды едва не выдали полосатую робу. С Васнецовым отношения сошли на исключительно служебные, хотя тот пытался всё это смягчить. Вместе водку попить, как раньше.

Мир отпустила угроза всеобщего уничтожения. И люди принялись за любимое дело — делить ништяки, завоёванные чужими руками. Васнецов стал карьеру делать. А Векшин… А что, Векшин? Он полевой маг-боец. Какая карьера, для чего?

А здесь… Возможно, это влияние сущности Энтони Кольера. А может просто радикальная смена обстановки и собственного образа. Но Максим-Энтони ощутил вполне чёткое желание натворить дел. Снять кассу и, чего стесняться, побегать таки по будуарам. И да, поглядеть, куда это его закинуло. Например, что такое големы, с которыми сражаются, именно сражаются, на соседнем материке Анджаби аж три страны. И да, ещё момент имеется. Почему некоторые имена так похожи, а иногда и просто идентичны земным?

— Знаешь, Альберто, — произнёс Энтони. — Главное, как мне думается, не киснуть. Нам не по восемьдесят лет, чтобы сидеть дома и смаковать воспоминания. Нам их делать надо.

— Соглашусь, — улыбнулся Каниони.

Ариана. Особняк семьи Каниони

Федерика как раз возвращалась в компании подруг из Академии, как к особняку дяди Умберто подъехал парокат. Что было необычно для Каниони, которые имели свой парк парокатов.

— Охо-хо! — заговорила Минди Хангер. — Какой экземпляр!

И ясно, что она не про Альберто Каниони. А про второго, незнакомого парня. Высокого, стройного. Без головного убора, по столичной аристократической моде. И от этого человека прямо-таки веяло столицей, приёмами и родословной. В руках у парня была трость с белой рукоятью.

— Рика, что за персонаж? — с жадным любопытством спросила Минди, сверкая взглядом.

— Не знаю, — задумчиво ответила Федерика. — Но сейчас узнаю. Вы вот что… Давайте я сегодня одна вернусь? Идёт?

— Конечно! — тут же согласилась Минди. — Но с тебя рассказ. Ну, и дальше тоже.

Хангер поиграла бровями, намекая на понятно какое «дальше». Рика на это усмехнулась.

— Пока! — сверкнула улыбкой Минди.

Третья из компании — Элен Драммон, рослая, очень крепкая девушка, молча кивнула. Элен по части бесед не особо. Но Федерика с Минди с ней дружат не за это.

Минди, словно в насмешку, полная противоположность Элен — невысокая, чуть полноватая девушка, махнула рукой. Общим свойством у Элен и Минди был предмет зависти Федерики. А именно, «женские» размеры. Что у Драммон, что у Хангер платья и спереди натянуты, и сзади подолу есть с чего свисать. Федерика не могла похвастаться ни тем, ни другим.

Когда Федерика подошла к воротам, парокат уехал. Альберто же с его гостем уже вошли внутрь.

— Добрый день, — улыбнулась кроткой улыбкой девушка, проходя через калитку.

— Добрый, госпожа, — усатый мужчина-охранник улыбнулся в ответ и кивнул.

Держа портфельчик двумя руками перед собой, Федерика пошла по дорожке к четырёхэтажному дому. Впереди она видела двух парней. Но они вскоре вошли в дом.

«Любопытно, — думала Федерика. — Младший братец и с такими знакомцами».

Младший отпрыск семейства Каниони имел своеобразную репутацию в семье. Во-первых, он старше Федерики всего на два года. И младше среднего сына дяди, Аугусто, на десять лет. А старшего, Квентина, на пятнадцать. Ну, и история его, Альберто, появления, мягко говоря, мутноватая. Госпожа Амедея взяла и родила в тридцать шесть лет. Но такая история для таких семей — это тема чуть не стандартная. Нужно всего лишь посмотреть, кто из служанок, горничных или гувернанток прямо перед рождением такого ребёнка ходила беременной. Да и смотреть не особо нужно. К ребёнку приставляют сиделку. Вот она, скорее всего, и есть родная мать Альберто Каниони.

Младший сын, надо отметить, родителей не огорчал. Не радовал особо, но и не огорчал. Смышлёный, хватку деловую какую-никакую имеет, но в отличие от отца и старших братьев, симпатичный. У рода Каниони есть семейная особенность. Весьма грубые черты лица. Альберто же это не унаследовал (то, что он сын своего отца — никаких сомнений, иначе и быть не может). Кстати, и Федерика пошла не в род Каниони. К счастью.

Имелась у Альберто не очень хорошая особенность. В филейную часть ему постоянно тычет. Поэтому, учиться он поехал в столицу. А сейчас, видимо, прибыл на летний отдых. С каким-то аристократом. А раз привёл его в отцовский дом, то этот человек, как минимум, не простой прожигатель родительских денег. Своего отца Альберто знает отлично. Что тот крайне не любит пустых разговоров, а ещё больше пустых людей.

Федерика тоже вошла в особняк. И она знала, кого нужно спрашивать, чтобы разузнать подробности. И как.

— Юфи! — сделала невинно-возмущённый вид Рика. — Представляешь, опять Дорон Брилль со своими дружками возле Академии паслись!

Женщина, лет тридцати, в сером платье служанке с белым подолом, покивала с сочувствием на лице.

— Госпожа, — произнесла женщина. — Уверяю вас, они только и могут, что смотреть. Вред и оскорбления могут им дорого стоить.

— Знаешь, Юфи, — вздохнула Федерика. — Иногда мне очень хочется, что у меня был парень. Аристократ. Чтобы этот… своими сальными глазками на меня не смотрел.

— О, кстати, госпожа, — Юфи чуть наклонилась. — Ваш брат, Альберто. Как раз и прибыл с аристократом. Буквально перед вами!

— Серьёзно? — якобы удивилась Федерика.

— Вот только что Амели проводила приятеля вашего брата в гостиную, — доверительным тоном сообщила Юфи. — И я вам скажу, госпожа… Парень молод, очень красив и настоящий аристократ.

— Юфи, — тоже понизила громкость Рика. — Альберто что, не повёл своего приятеля к дяде?

— Нет, — ответила служанка. — Господин Альберто пошёл в кабинет господина Умберто один. Судя по лицу господина Альберто, он имеет какую-то серьёзную тему для разговора.

— Юфи, а можно посмотреть на этого парня? — спросила Федерика. — Альберто ничего не говорил?

— Нет, госпожа, — сверкнула понимающей улыбкой служанка. — Просто попросил проводить в гостиную.

— А тётушка Амедея?

— Она ещё не вернулась с прогулки.

— Тогда мне следует развлечь гостя, — улыбнулась Федерика. — Это же неправильно, оставить его ожидать в одиночестве.

Кабинет Умберто Каниони