"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн - Страница 124

– Деньги, как ты верно заметил, не имеют значения. – Турвишар помолчал. – А как насчет арфы, на которой ты так искусно играл вчера вечером? Сложно было не заметить магическую ауру, которая оплела ее, словно шелковая нить.

Кирин упал духом.

– Вчера вечером ее украли.

Турвишар покачал головой и выпил еще вина.

– Какая неудача. – Он посмотрел на Талею, а затем снова сосредоточил свое внимание на Кирине. – Тогда я возьму твое ожерелье.

Кирин прижал ладонь к горлу.

– Я не могу отдать вам…

– Можешь. – Турвишар достал из-под одежды два амулета – серебряных драконов, покрытых эмалью. – Они защитят вас от ясновидения[135]. Они не настолько сильны, как твое, но их хватит, чтобы ваша семья вас не нашла. Я дам тебе Талею, эти ожерелья и поклянусь, что буду молчать, но ты отдашь мне камень-цали.

Кирин посуровел.

– Я не могу это сделать… И как вы узнали?

Турвишар улыбнулся.

– Вероятно, ты меня не понял. Это не та сделка, от которой ты можешь отказаться. Ты не собираешься возвращаться в Синий дворец, к роскошной жизни, подарив этой девушке улыбку и небольшую сумму на пропитание. Ты хочешь сбежать. А для этого тебе нужно купить мое молчание. Отыскать тебя с помощью ясновидения я не могу, а вот его – очень даже. – Он указал на Галена; тот покраснел и, казалось, был готов расплакаться.

– Вы не посмеете… – сказал Кирин.

– В самом деле? – удивленно спросил Турвишар.

Кирин посмотрел на него.

– Почему он вам так нужен?

– Потому что ты понятия не имеешь, что у тебя на шее, – печально ответил Турвишар[136].

Кирин потянулся к застежке на шее – к застежке, которую ни разу в жизни не расстегивали. Он не знал, работает ли она еще, и пальцы его казались ему толстыми, тяжелыми и неуклюжими. Он едва смог завести себе руки за плечи.

Кирин встал.

– Я не могу этого сделать, – сказал он и накренился.

– То есть не хочешь, – поправил его Турвишар.

– Нет, я хочу сказать…

В эту секунду Гален рухнул, ударившись головой о деревянный стол. Из опрокинутого кубка полилось вино. Кирин упал на колени, посмотрел на Олу и ахнул.

– Ты… ты…

– Прости, ясноглазый, – прошептала Ола. – Он бы заметил, если бы я не подмешала зелье всем. – Точку в ее признании поставил грохот, с которым Талея упала, потеряв сознание. – Мне так жаль.

Кирин стал погружаться в темноту.

– Обман! – крикнул Турвишар. Раздался громкий треск, блеснул ослепительный свет, и запахло озоном[137].

Затем настала тишина.

Талея открыла глаза – хотя точнее было бы сказать, что глаза открыла Коготь. Часть таверны была в огне, вокруг с воплями метались перепуганные люди, но для Коготь было важно только одно – приторно-сладкий запах горящего мяса.

Коготь подбежала к тому месту, где лежала Ола, получившая удар током. Турвишар не хотел причинять ей вред, но ярость ослепила его и заставила применить заклинание наугад, и оно сделало свое дело. Волшебник продержался значительно дольше, чем рассчитывала Коготь, – зелье подействовало на него медленнее, чем на остальных[138]. Коготь пришлось побороть в себе желание убить его – отомстить за убийство Олы, но она понимала, что не может этого сделать.

Она не могла это сделать и поэтому стала оплакивать Олу.

– Ты не умрешь, – прошептала она своей бывшей возлюбленной. – Мы с тобой будем жить вечно – вместе. Сурдье скучал по тебе. Мы будем вместе, вот увидишь. Но сначала мне нужно кое-что сделать – так, один пустяк.

Коготь вернулась к Кирину, меняясь на ходу. Когда она встала над ним, то уже была похожа на Хариса, заклятого врага Кирина – однорукого и вечно хмурого. Так будет лучше. Свидетели запомнят Хариса. А Харис – такой человек, про которого легко сказать, что он слишком упорно сопротивлялся и поэтому взять его живьем не удалось. Если его вообще найдут. А его не найдут[139].

Коготь наклонилась к Кирину и коснулась его лица.

– Утенок, мы тут с Сурдье поговорили, – сказала она ему, хоть и понимала, что он ее не слышит. – Знаешь, это ведь он все это начал – отдал тебя Оле, позаботился о том, чтобы ты приобрел определенные навыки. Ограбление дома казиварца, где ты впервые увидел Дарзина, подготовил не он – по-моему, к этому приложила руку богиня удачи. Но он служит императору Санду и убедил меня в своей правоте. Мы решили, что так будет лучше. Я знаю, что это неприятно, но так всегда бывает, когда нужно отправлять детей в школу. Поверь, для нас это гораздо больнее, чем для тебя. – Она помолчала. – Хотя, если честно, тебе тоже будет очень больно. – Обыскав Кирина, она забрала у него перстень с рубином. – «Грифон должен летать», – с нежностью процитировала она, повесила перстень на цепочку, а ее надела себе на шею.

Затем она взвалила Кирина на плечо, вышла из таверны и направилась в доки – туда, где стояли корабли работорговцев[140].

77: Метод Гадрита

(Рассказ Кирина)

Полагаю, теперь моя очередь. Да, Коготь? Что ж, ладно. Покончим с этим.

Дверь комнаты, в которой я когда-то жил, была заперта на большой висячий железный замок. Взглянув на один из таких замков, «ключ» из Нижнего круга вполголоса выругался бы и предупредил бы всех и каждого, чтобы нашли себе что-нибудь полегче. Мне, скорее всего, понадобилось бы минут двадцать на то, чтобы его вскрыть.

К счастью, у меня был ключ.

Комната осталась почти такой же, какой я ее запомнил. Мне сложно было поверить, что мы с ней стали на четыре года старше. Я бесшумно подошел к кровати, не желая тревожить жильца и не зная, хватит ли мне волшебной скрытности. В одной руке я держал тонкий металлический шип, а в другой – меч.

Постель была пуста. Коготь ушла. Я прикоснулся к простыням и выругался. Ткань еще теплая: я опоздал на несколько минут.

– Кирин?

Я повернулся и увидел Галена: он стоял в дверях, раскрыв рот от изумления. Завеса еще не опустилась передо мной, и я воспользовался этим, чтобы осмотреть его. Я надеялся, что мимики не умеют прятать свой тенье[141]. Исходя из этого предположения я заключил, что передо мной сам Гален, а не изменившая свой облик Коготь. Я засунул шип за пояс и прижал палец к губам. Затем я подошел к бронзовой двери, закрыл ее и вернул замок на место. Потом я стиснул плечо брата – ну, то есть, наверное, племянника.

– Гален!

Он стал старше и уже преодолел порог совершеннолетия. Кое-где в его волосах виднелась рыжина, доставшаяся ему по наследству от матери, но и на отца он тоже был похож. Одет он был, как я предположил, по последней моде – в синюю рубашку, окрашенную так, что на рукавах и на кайме синий переходил в черный, и в темные штаны, которые становились синими у голенищ сапог. На поясе у него висел меч, а на груди был вышит герб дома де Мон – ястреб и солнце.

Еще не придя в себя от изумления, он обнял меня.

– Кирин! Это в самом деле ты… На минуту мне показалось, что я вижу твой призрак.

– Я сам много раз считал себя мертвым и даже не смогу сосчитать, как часто я был на волосок от гибели. Но пока что я жив, – ответил я, смеясь.

Гален не рассмеялся вместе со мной и разжал объятия.

– Похоже, у тебя были чудесные приключения. – Он даже не пытался скрыть ожесточение в голосе.

– Все совсем не так.